Дело о молчаливом партнере - Эрл Стенли Гарднер

– Да, я надеялся, что он мне расскажет.

– Почему вы так решили?

Мейсон пожал плечами:

– Не знаю.

– А почему вы не поговорили с Мейгардом? Он был в офисе, и сним гораздо легче было встретиться.

Мейсон сказал:

– Я собирался поговорить с ними обоими.

Трэгг посмотрел на него внимательно.

– Голкомб, – произнес он наконец, – всегда считал, что выведете нечестную игру. Я с ним не соглашался. Я понимал, что вы были на однойстороне, а Голкомб – на другой. Это была честная борьба. Вы действовалибыстрее, и Голкомб за вами не успевал. Иногда ваши руки работали быстрее, чемглаза, по крайней мере глаза Голкомба.

– И что же? – спросил Мейсон.

– Теперь я начинаю понимать, что чувствовал сержант Голкомб.Вы не очень-то охотно делитесь своей информацией, верно?

– Я не могу этого себе позволить.

– Почему?

– Я защищаю своих клиентов.

– Вот как. Я как раз хочу поговорить с вами по поводу новойклиентки. Что вы о ней знаете и что она вам рассказала, когда вы встретились?

– Встретились где? – спросил Мейсон.

– В вашем офисе. Вы говорили, что у вас назначена встреча начас ночи.

– Ах это, – ответил Мейсон, как будто только что вспомнив. –Ничего интересного. Не знаю, возможно, она не стала бы возражать, если бы я вамвсе рассказал, лейтенант, но… Короче говоря, как адвокат, я не могу посвящатьвас в ее дела.

Трэгг прищурился:

– Встреча была назначена на час ночи?

– Совершенно верно.

– Она продолжалась, скажем, двадцать или двадцать пятьминут… – Он задумчиво посмотрел на свои часы. – Вы отправились сюда сразу жепосле этого и не потеряли много времени. Откуда вы узнали этот адрес?

– А откуда вы узнали, что Линк убит? – спросил Мейсон.

– А вы? – парировал Трэгг.

– Мне рассказал газетчик.

– А мне сказали в полиции. Я приехал сюда по приказу своегоначальства.

– Но вы знаете, как было обнаружено тело?

– Нет. Кто-то позвонил в участок и попросил немедленноприслать наряд.

– Мужчина или женщина?

– Женщина…

– И они выслали наряд?

– Да. Она притворилась, что звонит из этого домика, будто быснаружи лезут воры.

– Почему вы решили, что она вас обманула? – поинтересовалсяМейсон. – Возможно, это была подружка Линка. И воры действительно лезли.

– Линк умер незадолго до этого звонка, – сухо ответил Трэгг.

– Откуда такая уверенность?

– Это слова врача, а не мои. Свернувшаяся кровь, трупноеокоченение, всякие мелкие детали. Они установили, что он скончался околополуночи, и вряд ли они намного ошиблись. Хорошо, что мы приехали довольно быстро.Завтра утром они определили бы, что смерть наступила в интервале между десятьючасами вечера и часом ночи. Теперь же погрешность составляет не большенескольких минут. Берите ровно полночь, и вы не ошибетесь.

Мейсон спросил:

– А об Эстер Дилмейер не узнали чего-нибудь нового?

– Нет. Мне пришлось бросить это дело. Насколько я знаю, сней все будет в порядке. Так, значит, вы не догадывались, что у Линка могутбыть проблемы со здоровьем?

– Вы полагаете, я приехал сюда, чтобы найти труп? –возмутился Мейсон. – Нет уж, спасибо. С меня хватает других забот.

Трэгг некоторое время разглядывал адвоката, потом почесалголову за левым ухом.

– Вы встречаетесь со своей клиенткой и мчитесь сюда. Нектопредполагает, что Эстер Дилмейер – одна из ваших свидетельниц, Линк – еще одинсвидетель, и открывает на них сезон охоты. Похоже, кому-то очень не хочется,чтобы вы выиграли дело.

Мейсон сказал:

– Если найдете какой-нибудь факт, указывающий на то, что этоубийство как-то связано с делом Эстер Дилмейер, дадите мне об этом знать?

– Если вы расскажете мне о том, что известно вам.

Мейсон пожал плечами:

– Что ж, я пытался с вами сотрудничать. Увидимся позже.

– В этом можете не сомневаться, – мрачно заверил его Трэгг.

Мейсон позаботился о том, чтобы без особой спешки завестиавтомобиль, и не прибавлял газа до тех пор, пока не отъехал от дома на добрыхполмили.

В ночном ресторане на бульваре был телефон, и Мейсонпозвонил в Гастингский мемориальный госпиталь, попросив позвать доктораУиллмонта.

Он ждал больше минуты, прежде чем услышал в трубке голосУиллмонта.

– Это Мейсон, доктор. Что вы узнали насчет Эстер Дилмейер?

– Она выкарабкается.

– Конфеты были отравлены?

– Да. Яд присутствовал во всех конфетах.

– Что это за яд?

– Если судить по симптомам пациентки, – сказал докторУиллмонт, – и по тем тестам, которые мы успели выполнить, это одно изпроизводных барбитурата, возможно веронал. Вещество имеет слегка горьковатыйпривкус, который практически незаметен в горько-сладких конфетах. Оно обладаетснотворным действием, но есть большая разница между медицинской и летальнойдозами. Обычно выписывают от пяти до десяти гран. Как правило, этогодостаточно, чтобы заснуть. Смерть наступает при дозе от шестидесяти гран ивыше, хотя бывали случаи, когда человек выживал после трехсот шестидесяти гран.При дозе в двести гран летальные исходы довольно часты. Мы не успеливсесторонне проанализировать конфеты, но, судя по запаху и другим факторам, всередине каждой из них находится от пяти до семи гран вещества. Очевидно, онаела их довольно медленно, поэтому получился интервал между первыми десятью илидвадцатью гранами и последующей дозой: к тому времени, как она проглотиласмертельную дозу, часть отравы уже успела нейтрализоваться.

– Вы уверены, что все было именно так? – спросил Мейсон.

– Вполне уверен, об этом говорит и исследование конфет, исостояние пациентки. Ее лицо вздуто, дыхание медленно и затруднено. Рефлексовнет. Зрачки слегка расширены. Температура повышена примерно на градус. Моемнение, что это веронал, и доза его была приблизительно пять гран в серединекаждой конфеты. В общем она приняла около пятидесяти гран. Если это так, товполне вероятно, что она поправится.

Мейсон сказал: