Тени зимы - Джиллиан Брэдшоу

— Я молю Бога, чтобы он не допустил такой напасти. — Бедивер подошел ко мне, встал на колени, неловко взял меня за руки и поцеловал их. — Благороднейшая леди… нет нужды говорить вам, что он любит вас. Ему нужно утешение, и кроме вас никто его не утешит.

— Я пыталась. Но он не хочет утешения. Он будет удерживать крепость, и казнить себя за то, что сделано, и я не могу его остановить.

— Не оставляйте попыток, миледи. — Рыцарь говорил серьезно и нежно. — Вас не испугать неудачей. Будь даже борьба безнадежной, вы не станете опускать руки. А борьба далеко не безнадежна.

Слишком много для меня: мое сострадание, боль Артура, верность Бедивера — буря чувств бушевала в моей душе.

— Вы правы, благородный лорд. Вы сторицей заслужили доверие короля. И я доверяю вам безгранично. Прошу, не отказывайтесь от нашей благодарности.

Еще мгновение он вглядывался в мое лицо, снова поспешно поцеловал руки и встал. Поклонился.

— Я пойду, поищу Гавейна. Расскажу ему… Да хранит вас Бог, миледи.

— И вас, благородный лорд.

Рыцарь вышел. В доме больше никого не осталось. Я закрыла лицо руками и попыталась успокоиться. Тихо, тихо… Ветер едва слышно перебирал солому на крыше, где-то под холмом кто-то громко кричал. Щеки мои горели. Я прошла в соседнюю комнату, взяла кувшин с водой и умылась. Не помогло. Мне казалось, что под сердцем в паутине горя и беспомощности разгорается пожар, и я не знала, как его потушить. Хорошо, что есть такой человек, как Бедивер... Я замерла, глядя в кувшин с водой. Бедивер. Что я ощутила, когда он целовал мои руки? Что такое произошло, что мое сердце последовало за ним, как перед этим последовало за Артуром?

— О, Господи! — в ужасе прошептала я, и мое отражение в воде зашевелило губами. Не сейчас, только не сейчас! Как же эта напасть сумела подкрасться настолько незаметно? Я люблю Артура. О, конечно, некоторые мужчины привлекательны, во всяком случае, тело иногда так считает, но это же в порядке вещей, это несерьезно! Я никогда не любила никого, кроме Артура, и никогда не думала, что смогу полюбить еще кого-то. У нас были друзья, близкие друзья, и Бедивер был одним из них. И вдруг это чувство… Зачем? С какой стати?

Я вспомнила, как он смотрел на меня, очень серьезно и очень нежно, вспомнила прикосновение его губ к моим пальцам… Он словно заключил меня в какое-то золотое кольцо. Я сжала кулаки и стала тереть глаза. Прощальная улыбка Бедивера растопила мне душу. Он тоже в ловушке! Я уверена!

Я вытерла мокрые руки о платье и вернулась в большую комнату. Книга, которую читал Бедивер, так и лежала на столе. Я взяла ее, чтобы убрать — все, что угодно, лишь бы отвлечься от паники внутри меня. Это была «Энеида», раскрытая в начале четвертой книги:

[Энеида. Перевод с латинского С. А. Ошерова]

Я бросила книгу на пол. Несчастная Дидона, влюбленная в Энея, а он уплывает… Любовь! Я не заметила ее приближения, а теперь, когда поняла, стало поздно: любовь рухнула на меня, как скала, стало горько-сладко, неотразимо.

Дрожащими руками я снова подняла книгу. Разгладила согнутые страницы, закрыла и поставила на полку. Вернулась, положила руки на стол, ощущая прохладу исцарапанного дерева.

— Допустим, — сказала я вслух, прислушиваясь к ударам крови в ушах. — Допустим, это случилось. Я люблю Бедивера. Но Артур… — Я смежила веки, думая о муже. Его глаза… он приказывал взглядом, и ему повиновались, иногда они вспыхивали восторгом, когда он говорил о Летнем королевстве; уверенный шаг, сильные руки, величие его мечты… Мой муж, которого мне волей-неволей приходилось делить с мечтой об Империи. Да, бывало так, что он не слышал и не замечал меня, ну что же, для Пендрагона — обычное дело. Но Бедивер — нет, я не стану заливать эту рану своей кровью. И не стану говорить с ним, если того не потребуют обстоятельства.

Я вышла из комнаты и остановилась в дверях. День померк, облака лениво сплевывали на землю капли дождя. Так. Что я должна сделать? Поговорить со слугами. Проследить, чтобы люди узнали слова Артура о Гавейне, слухи ведь, не рождаются сами собой. Да. А что касается Бедивера…

Лучше вообще о нем не думать.

Следующим утром, когда мы с Гвином заканчивали разбираться с шерстью на складе, в сарай зашел Гавейн. Он кивнул Гвину и слегка поклонился мне.

— Миледи, если позволите, я хотел бы поговорить с вами.

— Это срочно? — обеспокоенно спросила я.

— Ничего срочного. Я могу подождать, пока вы закончите.

— Нам немного осталось. Могу прийти в Зал, или зайду к вам домой…

— Нет, нет, не беспокойтесь. Я подожду здесь. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо. Мы справимся сами.

— Жаль. Я чувствую себя, как лошадь, выпущенная пастись. Ну и что ей делать? Остается пастись и смотреть, как работают другие. Мне еще тридцати нет, а меня уже не берут на работу… Привет, Гвин! Как дела?

Гвин восхищенно смотрел на своего героя. Ему не терпелось похвастать.

— Благородный лорд, я теперь попадаю в цель даже с галопа! Ну, после того, как вы мне показали. А вот кольцо с земли поднять никак не получается. А мне говорят: надо! Я попробовал вчера, и мы упали вместе с лошадью. Ей это не понравилось.

Гавейн засмеялся.

— А ты снова был на гнедой трехлетке? Для этого упражнения он не годится. Холка не больше, чем у мула, и не тренирована она для таких фокусов. Она же не привыкла к тому, что всадник перебрасывает весь свой вес на одну сторону. Что она сделала, когда ты перегнулся через шею? Остановилась от удивления?

— Точно! — Гвин рассмеялся. — Я перегнулся, держась за повод, и она встала. А я упал. Она меня обнюхала, и вид у нее был озадаченный. Но мне говорили, чтобы я обязательно попробовал.

— Просто они хотели посмотреть, как ты свалишься. С такой холкой держаться не за что. А вот если тебе удастся научить ее такому трюку, ты со временем мог бы их удивить.

— Вот было бы здорово! О, извините, миледи, эти три тюка…

— Три тюка с зеленой маркировкой, и два с красителем. Давай закончим, а потом уж лорд Гавейн поучит тебя подбирать кольца с земли. И зачем это вообще нужно?

— Тот, кто умеет это делать, — быстро сказал лорд Гавейн, — легко одержит верх над упавшим противником. Или сможет подобрать меч с земли, если свой сломался.

— А еще, — нетерпеливо встрял Гвин, — если всадник умеет перемещаться на бок лошади, это защитит его во время атаки. Враг вообще может тебя не увидеть. Он решит, что лошадь потеряла седока, подъедет, а тут ты! — Он оглянулся на Гавейна, получил одобрительный кивок, просиял и тут же пришел в себя. — Нет, я не могу беспокоить лорда Гавейна из-за такого пустяка. У него есть дела поважнее...