Pulp - Борис Сапожников

Я выбрал себе коня поменьше размером, стоявшего недалеко от воронки.

— Только поспеши, — крикнул мне в спину вождь, — мы скоро едем дальше и никого ждать не будем.

Я махнул ему не оборачиваясь, всё моё внимание сейчас занимал конь. Здоровенная тварь больше самого крупного першерона, что таскали пушки во время войны. Конь косил на меня не самым добрым взглядом, рыл каменистую землю копытом, а стоило мне подойти поближе, тут же оскалил зубы. Я ведь говорил уже, что у коней имошагов довольно длинные клыки?

Сразу понятно, обычная стратегия знакомства с лошадью тут не сработает. Никакой ласке и лакомству эта тварь не поддастся — она признаёт только силу. Так что придётся забыть всё, чему меня учили в юности, когда я только познавал азы верховой езды, и действовать грубо. Даже жестоко.

Я подошёл к коню, схватил его за узду — строгую, с металлическим мундштуком, и одним рывком заскочил ему на спину. Даже не ожидал от себя такой прыти — я уже и не помню, сколько лет не ездил верхом, но навыка как-то не растерял, несмотря на отсутствие практики. Конь тут же попытался сбросить меня, но я уже сунул ноги в стремена и натянул удила. Животное подо мной заржало, снова попыталось избавиться от меня, но я держал повод крепко, не давал ему свободы. Почувствовав твёрдую руку, зверь прекратил попытки освободиться, и я направил его к основной группе всадников.

Вождь имошагов всё же решил подождать меня, наверное, чтобы глянуть, сумею ли я сладить с их боевым конём. Теперь он вскинул окровавленную саблю над головой и махнул ею, указывая остальным дорогу, и лихие всадники пустили коней рысью. Кони шли размашистым бегом и удивительно ровно, без привычных рывков. Их спины едва двигались вверх-вниз, я почти не чувствовал этого, седло и потник из толстой овчины отлично сглаживали эти движения.

К седлу оказался приторочен длинный чехол, из которого торчал приклад. Я без зазрения совести вынул оружие — прежнему хозяину оно уже без надобности, а мне пригодится, пока я верхом. Им оказался вполне современный самозарядный карабин гальрийского производства. Даже не ожидал увидеть такой в Афре. Быстро передёрнул затвор — патрон покойный имошаг предпочитал иметь в стволе. Предусмотрительно, хотя и опасно. Я поймал вылетевший патрон и сунул его в карман в поясе. Он вполне подходил к моей М-13, а лишних боеприпасов не бывает.

Пока я занимался оружием, конь мой скакал вместе с остальными, влекомый стадным инстинктом. Мне оставалось только отдать повод и держаться в седле. Теперь же я огляделся и увидел, что мы несёмся по улицам, преследуя тех солдат Огано, что решили спастись бегством. Всадники легко нагнали их и теперь развлекались, рубя одного за другим. При этом имошаги гикали и хохотали, обмениваясь шутками на родном языке, соревновались друг с другом, кто ловчее прикончит бегущего врага.

Иные из бойцов Огано предпочитали смерть в бою, вспомнив про гордость слишком поздно. Они останавливались, вскидывали оружие, чтобы дать отпор хохочущим всадникам. Кто-то даже выстрелить сумел, но всякий раз имошаги оказывались быстрее, их сабли обрывали жизни с одинаковой жестокостью.

Мне сабли не досталось, да и не нужна она мне была. Я следил за зданиями и боковыми улицами. Нет ничего хуже для группы всадников, чем фланкирующий огонь. Нас вряд ли сознательно вели в ловушку, но пары пулемётов и десятка винтовок хватит, чтобы остановить скачку имошагов. Город всё же не лучшее место для кавалерии.

Я успел заметить пулемётчиков за секунду до того, как они открыли огонь. Ими оказались проклятые полурослики. Многие считали их малопригодной для войны расой — невысокие и лишённые силы, присущей гномам, или ловкости гоблинов. Однако эти ребята быстро доказали свою полезность на поле боя. Они носились по траншеям и тоннелям, таская на себе снаряжение и быстро доставляя его в нужное место. Да и лучших курьеров, чем полурослики, не найти. Уверен, эта парочка сумела затащить пулемёт на крышу некогда зажиточного дома и расположиться там за то время, что понадобилось нам, чтобы доскакать сюда.

Два пулемёта застрочили, поливая улицу свинцом. Пули срезали нескольких имошагов, вылетевших из сёдел, будто их молотом приложило. Старые добрые, проверенные временем и войной «Мартели». И, конечно же, страшный для кавалерии фланкирующий огонь. Расчёты обоих пулемётов знали своё дело — имошаги падали на землю один за другим.

Вот теперь пришло моё время. Я вскинул карабин к плечу, поймав в прицел верхнюю часть тела одного их полуросликов. Задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок, а затем ещё раз, пока конь не унёс меня дальше. Выстрел не снайперский — я не видел даже, попал или нет, но пулемёт замолчал. Я же дёрнул повод, уводя коня влево на довольно широкую улицу. С имошагами мне больше не по пути. Лихие всадники могут сколько угодно скакать по городу, рубя оставшихся без укрытия врагов, но к цитадели в центре Луисбурга и тем более к зависшему над ней дирижаблю им даже приблизиться не выйдет.

Остановив коня в одном квартале от нового поля боя, я спрыгнул на землю. Животное покосилось на меня с недоверием, но я похлопал его по могучей шее. Больше мне не было в нём нужды. Я вернул в чехол при седле и карабин — оружие хорошее, но пусть вернётся к имошагам. Развернув коня мордой обратно, я изо всех сил хлопнул его по крупу, и тот рванул прочь, заржав громко и, как мне показалось, насмешливо. Но это, скорее, моё воображение.

Теперь мне осталось только найти тех, кто поможет мне пробраться в цитадель. И такие люди в Луисбурге были.

Местом встречи нам служил разрушенный храм. Кому бы ни поклонялись жители Луисбурга до колонизации, после прихода розалийцев это здание посвятили святым, частично перестроив в соответствии с представлениями о культовых сооружениях, принятыми в Священном альянсе. И без колокольни, главенствующей над зданием, не обошлось. Вот на втором этаже её я и встретил бойцов Серой Лисицы.

Быстро поднявшись по лестнице, я стволом винтовки открыл дверь в комнату, сделал шаг на порог — и тут же мне в лицо уставились три чёрных зрачка. Одетые в светлую форму бойцы «Солдат без границ» могли запросто сойти за безымянных легионеров, что мне и было нужно. Именно эти трое бойцов из «Диких котов» Оцелотти доставили Огано мой ультиматум, а когда тот выставил их вон, вовсе не поспешили покинуть занятый им город. Я никогда не работаю без надёжного прикрытия, и ребята Серой Лисицы, успевшие изучить Луисбург за те десять дней, которые я добирался сюда, были самой надёжной поддержкой, на какую я мог рассчитывать.

— Спокойно, — поднимая винтовку, сказал я, — свои.

Ни один ствол не дрогнул — чёрные зрачки продолжали смотреть мне прямо в лицо.

— Ла-ли-лу-ле-ло, — быстро пропел я универсальный пароль. По этой нехитрой последовательности звуков, которую запросто можно счесть обычным насвистыванием, мы узнавали друг друга ещё в окопах Великой войны. Узнать её легко, а вот без тренировки повторить не так и просто, а потому сейчас по ней мои бойцы узнавали меня.

Только услышав пароль, мои люди опустили оружие, а возглавлявшая их Серая Лисица опустила прикрывавшую лицо чёрную полосу ткани. Остальные двое солдат так и остались стоять с платками на лицах. Оно и понятно, глотать пыль лишний раз ни у кого желания нет.