Невидимое Солнце - Константин Костин

Верить в это не хотелось. Хотя такие мысли были. Но если б я в это поверил, то, скорее всего, приставил пистолет к голове и вынес себе мозги. Такая мысль за последнее время посещала меня неоднократно. Потому что при таком раскладе бороться не за что. Конечно, я поклялся отомстить за Виталика и остальных, но кто меня на том свете спросит?

Спасало то, что землянам на этой планете приходилось и туже. Если б каждый раз люди, столкнувшись с небольшими трудностями, прибегали к суициду, вряд ли мы добились бы таких высот. Вон, те же коричневые скаги, изгнанные амерами в горы, вообще друг друга жрали, и ничего, успешно дожили до момента полного истребления! А тут всего-то Терра захвачена рогатыми, подумаешь…

Мои опасения оказались напрасными. Конь замечательно обходился травой. Не брезговал и сухпаем, но я старался его беречь. Лошадка может питаться подножным кормом, а я — нет. Даже при сильной экономии провианта мне не хватит на весь переход. При том условии, что я двигаюсь в правильном направлении. В идеале, конечно, найти железную дорогу и ехать вдоль нее, но где я ее найду в кромешной тьме, даже примерно не зная, не только, где сами рельсы, а, даже, где я?

Скоро Солнце, Арес и Земля разойдутся с одной линии, тогда можно будет поискать старый путь. Тогда же можно будет и поохотиться, благо патронов у меня хватало — три полных боекомплекта к Калашмату. Еще пистолет, старый, как говно мамонта, довоенного выпуска, штык-нож и пара гранат. Можно попробовать завалить даже многорога. Не особо крупного.

А если никто съедобный не встретится — что же… мне всегда нравилась конская колбаса. Я заранее приглядывался к своему транспорту, высматривая наиболее мясистые места. Надеюсь, он про это не догадывался и не присматривал мясистые места во мне. Это было и бесполезно. Ограничивая себе в еде, свой жирок я сильно уменьшил.

Я не догадался захватить с Сигнальной часы, так что по прежнему плохо ориентировался во времени. Деление дней на дни было весьма условным. Первый день поездки для меня закончился тогда, когда все тело начало ломить от скачки. Утро было вообще кошмарным. Ноги жутко болели и не хотели сходиться вместе. Я еле заставил себя вернуться в седло. Второе утро было еще более ужасным. Но на третье я уже не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал. В моем положении это был плюс.

Я несказанно обрадовался, обнаружив старый деревянный мост через реку. Похоже, это был Урал, а мост — тот самый, что построили первые поселенцы больше ста лет назад. Значит, я двигаюсь в правильном направлении!

Переправляться по мосту я не решился — дерево сгнило, местами зияли прорехи. Печально, что уникальный исторический памятник, часть истории человечества на этой планете, пришел в такой плачевный вид. Реку я преодолел вплавь на своем скакуне, а потом долго грелся у костра и сушил одежду. Мост находился на территории скагов и я сильно рисковал, разводя огонь. Но выбора не было. Температура опустилась до нуля, порой летел снег. Околеть до смерти — тоже не лучший вариант.

К исходу следующего дня я почувствовал запах жаренного мяса, но еще долго скакал, прежде чем увидел костер. Это насколько надо одичать, чтобы унюхать пищу на таком расстоянии? Консервы сухпая осточертели донельзя. Бесспорно, в войска шло только лучшее, но консервами они от этого быть не перестали. По ночам мне снилась наваристая солянка, шашлык и картофельное пюре с баклажанами. И я был этому рад — сухпай уменьшался так стремительно, что скоро мне будут сниться консервы!

Людям здесь делать нечего, если это не такой же партизан, как и я. Рогатым, вообще-то тоже, но шансы встретить здесь инопланетянина гораздо выше. Я привязал коня к дереву, взял автомат и подкрался к источнику света, тепла и вожделенного запаха жареного мяса.

Рисковать без нужны не хотелось. Кто бы ни развел огонь, привал он устроил грамотно — в центре нагромождения камней, представляющих отличное укрытие от легкого стрелкового оружия. Два-три автоматчика смогут держать такую оборону достаточно долго. Такого противника можно достать только минометом.

Я обошел вокруг. У костра царила тишина, лишь потрескивали пожираемые пламенем ветки. Если кто там и был живой, скорее всего — спал. Запах мяса сводил с ума. Если б я не опасался сломать зубы об осколки в жарком — просто бросил бы гранату и собрал трофеи. Будь там даже мои союзники — кто бы смог меня обвинить, что-то доказать?

Вместо этого я, собравшись с духом, выставив вперед ствол автомата, заглянул в расселину между камнями. На вертеле, стекая жиром, жарился отличный кусок мяса. Рядом лежала подстилка, одна из тех, что плетут скаги, чуть поодаль — валялся рюкзак, когда-то камуфляжного цвета, но совсем выцветший на солнце. И ни души!

Я слишком поздно сообразил, что владелец всего этого скарба обнаружил мое присутствие. Настолько поздно, что сзади в ребра уперся винтовочный ствол.

— Человек, положи оружие, — произнес голос с легким скагаранским акцентом.

Я повиновался, очень неохотно убирая руку с дерева рукояти Калашмата.

— Обернись.

На меня смотрели желтые глаза инопланетянина. Старого инопланетянина. Я бы дал ему не меньше сорока лет. В руках он держал совершенно потрясающий охотничий карабин с ложей из червонного дерева, весь покрытый гравировкой, с мощной оптикой. Наверно, украл у кого-то. Только за это оружие скага стоило убить!

— Что тебе надо? — спросил краснокожий.

— Поесть, — ответил я.

— А зачем подкрадываешься, словно вор?

— А почем я знаю, что здесь? Может, тут… — я осекся на полуслове.

— Черти? — подсказал инопланетянин. — Да, тут черти. Один черт — я! Хочешь есть — пойдем к огню.

Винтовочный ствол ушел в сторону. Разумно решив, что если б старик хотел меня грохнуть — уже сделал бы это, я вошел в круг света и уселся на подстилке. Скаг устроился рядом.

— Тилис, Единый В Трех Ликах, тебя за это покарает страшной карой, — сокрушенно покачал головой рогатый. — Пока я следил за тобой, мясо подгорело. Такое чудесное мясо!

Он снял с вертела жаркое и поделил его поровну. Мясо, даже подгоревшее, оказалось изумительным на вкус. Вот уж что, а готовить черти умеют! А, может, мне просто казалось оттого, что я давно не питался человеческой… нормальной пищей.

Я окончательно расслабился. В пользу того, что старик точно не будет меня убивать, говорил и тот факт, что он делит со мной еду. Хотел бы убить — точно не стал бы кормить.

— Как ты догадался, что я рядом? — поинтересовался я.

— От тебя человеком за километр разит, — усмехнулся скаг. — Когда живешь один, в степи, обаяние развивается невероятно.

Я тоже усмехнулся. Это я успел прочувствовать на своей шкуре!

— Ты хорошо говоришь на нашем языке, — отметил я.

— Почему бы и нет? Мой отец, еще до войны, преподавал в Верхнезаводском Политехническом…

— Что? — подскочил я.

— Что — что? Чему ты удивляешься? Что скаг преподавал в институте? Я скажу даже больше — он был академиком! Были времена, когда скаги и люди жили дружно. В мире и согласии.