Любовь вхолостую - Наталья Рощина

— Где я могу помыть руки? — спросила Валя, оглядываясь на Вадима. — Что ты так смотришь, будто впервые видишь меня?

— Тебе показалось, мания величия развивается не по дням, а по минутам. Ванная налево, прошу. Чистое полотенце желтого цвета.

Валя, не спеша, зашла, вымыла руки и долго смотрела на себя в овальное зеркало, висевшее на стене. Она не хотела признаваться себе, что ей все-таки немножечко страшно оставаться с Беловым наедине. У нее внутри все подрагивало, нервное напряжение выражалось в том, что она никак не могла придать своему лицу спокойное выражение. На нем все время появлялась неуместная улыбка, да и руки не находили себе места. Хотелось теребить кончик косы, но Валя знала, что со стороны это производит странное впечатление.

— Ты что, ванну принимаешь? — раздался голос Вадима, и девушка поспешно вышла. — Я не против, просто предупреждать надо, — миролюбиво сказал хозяин. — Отогреваешься?

— Да, спасибо.

— Проходи в комнату, а я пока чай заварю.

— Помочь?

— Нет, не надо. Сегодня ты на льготных условиях.

— А в другой раз?

— Поживем — увидим, — улыбаясь, ответил Вадим.

Валя зашла в просторную, светлую комнату и поняла, что Белов не преувеличивал, когда говорил, что любит порядок. Никаких разбросанных по стульям вещей. Валя провела кончиком пальца по полированному столу — видимо, убирали совсем недавно. Может, все было заранее запланировано? Валя решила проверить, насколько она недалека от истины.

— Белов, — она зашла на кухню, — признавайся, что за Золушка вчера здесь хозяйничала?

— Какая разница? Главное, что она подготовила все к приезду Феи, — ответил Вадим, накрывая заварочный чайник полотенцем. Ему было приятно проявление ревности со стороны Валентины. Она всегда такая рассудительная, спокойная, что ему казалось, ничто и никогда не сможет вывести ее из равновесия. Ему не хотелось признаваться, что она первая женщина, переступившая порог его квартиры с тех пор, как отсюда съехала Марьям. — Между прочим, я готовлю необычный чай. Он называется «Черный дракон», очень терпкий и ароматный.

— Ты ловко перевел стрелки, но тебе виднее. Положи мне, пожалуйста, сахара, я не борюсь с недостатками своей фигуры. — Валя вышла из кухни. Она снова принялась рассматривать комнату. Письменный стол завален исписанными листами бумаги. Какие-то иероглифы, схемы, в которых она ничего не смыслит. Кажется, это что-то связанное с программированием. Значит, он и дома придумывает свои программы. И тогда его мысли точно далеки от нее, Смирновой Валентины. Вздохнув, она прикоснулась к авторучке, перекидному календарю: двадцатое января, пятница. Потом подошла к книжному шкафу, книги стояли в нем стройными, плотными рядами. Да, комната не напоминала «берлогу». Скорее, семейное гнездышко, немного потерявшее тепло и уют в связи с отъездом хозяйки. Ведь она здесь была. Валя вновь почувствовала, как волна ревности поднимается в ней. Нет ничего хуже беспомощной зависти к благополучию прошлого. Какое неблагодарное занятие. Валя села в светло-серое кресло с бежевыми накидками и закрыла глаза. Она почувствовала, что начинает согреваться. По пальцам на руках, ногах побежали иголочки. Неприятное ощущение.

— Ты не заснула, Сергеевна? — голос Вадима раздался неожиданно близко. Валя мгновенно открыла глаза, а Вадим уже поставил две большие чашки с ароматным горячим напитком на стол, не забыв принести две белоснежные салфетки. Он напоминал хозяйственного мужчину, которому можно доверить дом. — Подсаживайся поближе, а хочешь, я тебе в кресло подам?

— Спасибо, я сейчас подойду. Так уютно у тебя, просто замечательно.

— Да, тогда зачем эти приколы с Золушкой?

— Впервые встречаю мужчину в котором сочетается не сочетаемое. Красивый, умный, опрятный, самостоятельный.

— Не хам, не пристает, золотых гор не обещает, — отпивая горячий чай, добавил Белов. При этом он хитро улыбнулся и выжидающе посмотрел на Валюшу.

Она тоже пригубила приготовленный напиток, обожгла губы и поставила чашку на стол. В комнате было тепло, и девушка почувствовала, что ей даже душновато. Она приспустила высокий ворот шерстяного свитера, прижала ладони к горячим щекам. Вадим сидел напротив в одной белой футболке, спортивных брюках. И когда он успел переодеться? Валя снова принялась рассматривать жилище своего друга. На стене большой барометр, несколько картин, пейзажи с березами. С ними комната казалась еще уютнее.

— Тебе нравятся березы?

— По-моему, самое красивое дерево. В детстве я часто гулял в березовой роще, что растет неподалеку от дома бабушки и дедушки. Такое умиротворенное состояние наступало. Я запомнил это ощущение на всю жизнь. Представляю, что испытываешь ты, когда приезжаешь из безкислородного города в свою Смирновку.

— Не представляешь, не обольщайся. Поехали со мной туда летом, вот тогда и представишь.

— До лета еще слишком далеко.

— Это означает, что к тому времени мы с тобой успеем расстаться?

— Я этого не говорил. Перестань передергивать, Валюша, — впервые он так по-домашнему обратился к ней, как мама. — Что за манеры?

Чай помогал скоротать время, потому что разговор не получался. Белов слишком пристально смотрел на девушку, полностью уйдя в свои мысли, а Вале хотелось побыстрее оказаться вне этой квартиры, улечься в свою кровать и, как всегда, проиграть в уме все, чем был заполнен прошедший день.

Белов допил чай и, со стуком поставив пустую чашку, сказал:

— Я хочу тебя, — слова прозвучали, как раскат грома, хотя произнесены были очень тихо. Валя поднялась и пошла к выходу из комнаты. Ей вдруг стало обидно, что это предложили ей безо всяких лирических отступлений. Спасибо, что хоть чай дал допить.

— Что у тебя с лицом, дорогая моя? Мы ведь договорились об откровенности, почему же ты так шокирована? — Белов понимал, что говорить следовало бы совсем другое, но дух противоречия не давал ему вести себя так, как понравилось бы Валентине. — Тебе бы больше нравилось, если бы между нами продолжались эти противоприродные товарищеские отношения?

— Значит, ты все время напрягался? А мне казалось, что у нас все правдиво, естественно.

— Да, так и было до сегодняшнего дня, до той минуты. Пока ты не переступила порог этой квартиры. Я не обманываю, не имею такой привычки.

— Тогда я отвечу, что не готова.

— Я хочу увидеть твои волосы, — Белов поднялся и подошел к гостье вплотную. Взял ее руки в свои и пристально посмотрел девушке в глаза. — Распусти косу, прошу тебя.

Валя почувствовала, как волна желания окатила ее с головы до ног, сделав непослушными конечности, язык. Вот почему она глубоко вздохнула и, собравшись из последних сил, отрицательно покачала головой. Но Вадим только улыбнулся на этот молчаливый, неубедительный протест. Он сам начал медленно расплетать ее шелковистую косу. Когда блестящие волны рассыпались по плечам и спине девушки, у Белова сбилось дыхание. Серо-зеленые глаза восторженно и испуганно смотрели на него. Он не понимал, почему именно сейчас торопит события. Конечно, Валя была полной противоположностью его предыдущим избранницам. Если раньше он ощущал груз страсти или ответственности и торопился узаконить свои отношения, то теперь, очевидно, он вводил в мир страстей новичка, за которого тем более нужно отвечать. Почему-то он подумал, что она обязательно понравится его родителям. Мало того, что она — их коллега, она еще и очень красивая и полная противоположность тем, кого он представлял им раньше. Вадим отогнал от себя мешающие мысли. Он подхватил Валю на руки и положил переставшее сопротивляться, дрожащее от возбуждения тело на диван.