Опрокинутый горизонт - Марк Леви

– Просто так, – отрезала Хоуп, сверля взглядом Амелию.

Сэм напряженно разглядывал Джоша.

– Познакомишь меня со своим другом?

– А как же, папа! Познакомься – это твой зять!

Сэм поперхнулся, закашлялся, чуть не задохнулся.

– Джош. – Джош протянул руку. – Не беспокойтесь, я всего лишь ее очень близкий друг.

– Всего лишь? – простонал отец Хоуп.

– Прекрати, Сэм! – вмешалась Амелия. – Куда подевались твои манеры?

Пожав Джошу руку, Сэм погрузился в изучение меню.

– Ну, что тут есть хорошенького? Надеюсь, здешняя кухня стоила того, чтобы сюда приехать? – спросил он.

– Рекомендую блюдо дня – свиную грудинку. Пальчики оближешь! – выпалила Хоуп.

Ее грубость не задела Амелию, та лишь сообщила, что, к сожалению, не сможет попробовать мясо, потому что она вегетарианка – причем исключительно из-за любви к животным, уточнила она.

– Как я вас понимаю! Я так люблю папу, что тоже никогда его не пыталась съесть. Некоторые, правда, частенько нарушают диету.

– У меня есть мысль, – изрек Джош.

– Всего одна? – съязвил Сэм.

Джош повернулся к Амелии и заговорил, обращаясь только к ней.

– Хоуп уже несколько месяцев не виделась с отцом. Оставим их ненадолго наедине? Вы не против отправиться на экскурсию по городу, всего на часок? Кстати, тут рукой подать до зоопарка.

Амелия внимательно посмотрела на Хоуп с Сэмом и встала.

– С удовольствием.

Джош наклонился, чтобы поцеловать Хоуп, но та скорчила ему злобную гримасу, хотя на самом деле никогда так не была влюблена в него, как в тот момент. Она даже испытала приступ ревности при мысли, что он проведет целый час в обществе «бабы номер шесть».

Сэм не знал, что сказать, но взгляд дочери положил конец его колебаниям.

– Если это устраивает молодого человека…

– Меня зовут Джош, сэр. – И Джош повел Амелию к двери.

Отец и дочь в легком смущении смотрели им вслед.

– Знаю, она тебе не понравилась, – сказал отец.

– Не пойму, с чего ты это взял, – ответила дочь делано невинным тоном.

– Довольно, Хоуп, эта твоя мания судить о людях, ничего о них не зная, совершенно невыносима.

– Не о людях, а о твоих любовницах – это не одно и то же.

– Амелия – сама откровенность. Про таких говорят: «Сердце на ладони».

– Когда сверху давят такие тяжелые мешки, неудивительно, что оно сползло так низко.

Сэм уставился на дочь, она расхохоталась, он не удержался и крепко обнял ее.

– Доченька, твой смех – средство от всех недугов!

– Надо предложить лаборатории твоей невесты сделать из него лекарство.

– Он ничего?

– Кто?

– Твой Джейсон.

– Джош! Что значит «ничего»?

– Ты с ним счастлива?

– А разве не заметно?

– Заметно, это меня и тревожит.

– Почему?

– Просто так. Я счел необходимым изобразить ревнивого папашу. Ну, не исключено, что я и вправду немного ревную. Как ты похожа на свою мать!

– Не говори ерунды, я как две капли воды похожа на тебя. Тут мне повезло!

– Я имел в виду твой характер.

– А ты счастлив с Амелией?

– По мере возможности.

– Тогда она, наверное, ничего.

Сэм расспросил Хоуп об учебе, планах, занятиях, быте. Она отвечала уклончиво: ей не терпелось самой начать расспросы.

Сэм год за годом привыкал к жизни в Калифорнии. Сан-Франциско соблазнил его приятным климатом. Часть своего рабочего времени он посвящал частной практике, а другую – работе в больнице. Там он познакомился с блестящей молодой специалисткой по нейрохирургии и решил представить ее Хоуп. Молодой нейрохирург готова была оказать Хоуп всяческую поддержку, но только при одном условии: отказаться от нелепой идеи посвятить себя чистой науке, отрекшись от практической медицины.

– Черт, каким же ты бываешь старомодным! Ну нет у меня желания иметь дело с больными! Не знаю, как ты умудряешься не забирать их с собой, когда возвращаешься с работы домой. Я так не смогу. Сопереживание, понимаешь? Я бы рядом с ними сама разболелась, подхватила бы от них все их хронические недуги…

– Хоуп, то, что произошло с твоей мамой, не передается по наследству. Заруби это себе на носу раз и навсегда и кончай со своей ипохондрией.

– Ты все переворачиваешь с ног на голову. У меня ипохондрия? А кто сдавал кучу экзаменов с температурой 38,2?

– Ну и что? Бывает, и у сапожника дочка ходит в дырявых туфлях.

– Пап, я всей душой люблю то, что делаю. Я нашла свой путь, и мне хочется, чтобы ты согласился с моим решением.

– Думаешь, я бы платил за твою учебу, если бы это было не так? Просто мне нравится тебя дразнить.

– У вас с Амелией все серьезно?

– Не знаю, об этом еще рано судить.

– Но вы же живете вместе.

– Так практичнее. К тому же я не выношу одиночества. А у тебя серьезно с этим Джейсоном?

– Ты это нарочно?

– Вид у него приличный, сам такой статный.

– Да, у нас все серьезно, если всерьез относиться к любви, но мы не живем под одной крышей. Ты снял мне комнату в общежитии, куда нет хода мужскому полу. забыл?

– Я действительно так поступил? Странно, это не в моем стиле. Ладно, если к осени вы останетесь вместе, ты сможешь подыскать себе другое жилье. Наверное, ему негде тебя поселить?

– Представь, как раз есть. Только он снимает квартиру вместе с приятелем, что для нашей близости не идеально.

– Не уверен, что хочу знать подробности. Ты ничего не хочешь спросить об Амелии?

– Нет, но если это доставит тебе удовольствие…

– Она разведена, у нее милая дочь Элен восемнадцати лет.

– Она тоже с тобой живет?

– Ты не будешь ревновать?

– Вы сюда надолго?

– Нет, сегодня вечером нас ждут на конгрессе в Бостоне, а завтра вечером мы уедем обратно.

– Я думала, ты прилетел ради меня.

– Я для того и принял приглашение, чтобы был предлог сбежать из больницы и повидаться с тобой.

– Я скучаю по тебе.

– И я по тебе, доченька, – каждую минуту. Твоя фотография стоит на моем рабочем столе, на каминной полке, даже на ночном столике.

– Надеюсь, ты ее поворачиваешь, когда вы с Амелией принимаетесь резвиться.