Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

Рэ почти не сопротивлялся: несмотря на свои размеры — он был намного крупнее Ви, — новый не мог похвастаться смелостью. Но он слишком быстро проскочил обжигающую черноту, и Ба подозревал, что новый получился недостаточно темным. Он, по сути, остался псом — хоть глаза его покраснели. Поэтому новый должен пройти испытание. И Рэ не позволили съесть ни одной буроедки в ожидании настоящей охоты.

Они напали на след одиночки к появлению третьей Луны. Человек был не очень сильным и безоружным. Он не стал бы сопротивляться. Убить красноглазого нелегко. Но в сумерках его тень становится слишком плотной и потому уязвимой. Правда, страх заставляет людей забыть, что они умеют стрелять. И до сих пор лишь один человек попробовал защищаться. Его все равно убили, но Ки на охоте был ранен и перед сменой светил едва дотащился до плеши.

Здесь же охота обещала быть легкой. Здесь любой красноглазый мог управиться в одиночку. И Ба отправил Рэ за добычей: пусть добудет первое сердце. А еще он отправил Ви: пусть присмотрит за Рэ, пусть покажет ему, как наслаждаться охотой.

Но Рэ горел нетерпением, и его раздражало, что Ви не дает ему прыгнуть. А Ви почти сразу понял: Рэ не важно внушать бегущему страх. Рэ желает скорее убить и поскорее напиться крови. Этот новый ничего не смыслит в охоте на человека!

Раздражение Рэ возрастало. Ви бежал впереди и мешал ему разогнаться. Человек, обессилев, упал. Теперь ничто не мешало сломать ему шею. Рэ опять попытался обогнать впереди бегущего и огрызнулся, и лязгнул зубами, когда тот прибавил ходу и не дал ему выйти вперед.

Ви рассердился: в отличие от полутемного, он уже съел три сердца и уже понимает слова. Ви внезапно остановился, развернулся и зарычал: пусть Рэ проявит нужное послушание. Но Рэ почему-то не обратил на это внимания: завыл, заметался, будто добыча от них ускользнула.

Ви сначала не понял, что заставило Рэ суетиться. А потом обнаружил: жертва исчезла. Миг назад человек прижимался к земле, захлебываясь от страха. И вдруг растворился — будто и не бывало.

Рэ увидел, что Ви замешкался, наконец обошел его и вцепился во что-то зубами. В ответ раздался ужасный крик. Рэ глухо рычал и урчал.

Ви испытал досаду: Рэ что-то увидел раньше. А все потому, что Ви должен воспитывать Рэ.

Вот оно что! Человек забился в нору песочника. Нора, как назло, оказалась свободной — песочник, видимо, тоже отправился на охоту. Убежище зверя было не очень большим, но то, что делало жертву слабой и уязвимой, на этот раз оказалось спасительным: нора вместила ее. Вместила почти целиком. Но человек не успел втянуть ноги. И Рэ отгрыз ему обе ступни.

Человек задыхался от крика, но все же нашел в себе силы, вдавившись глубже в укрытие, заложить отверстие камнем. Рэ позволил ему это сделать: ведь перед ним уже был кусок, вкусный, кровоточащий. И он, давясь и урча, пожирал человечью плоть так же, как пожирал пойманных буроедок. Рэ наплевать, что ему не досталось сердце!

Ви захлестнуло негодование. Негодование подстегивалось неудачей. Они упустили добычу — легкую и безопасную! И Ба, возможно, захочет их наказать.

Как этот глупый Рэ смел отъесть человеку ступни! Он должен был ухватить его за ногу — крепко, но осторожно — и вытащить из укрытия. И добраться до сердца. Тогда бы и Ви пригодился. Но Рэ одолела жадность, низкая жадность бродячего пса. Голодное брюхо для Рэ важнее Высокой Охоты.

Нет, Ба не напрасно послал его с полутемным. Ба сразу понял, что Рэ никуда не годится.

Рэ был слишком занят едой. Он не мог ожидать, что Ви прыгнет сверху и ударом лапы свернет ему шею. А затем Ви сделал все так, как учил его Ба: он выел сердце Рэ и отгрыз ему голову. Голову он дотащил до ближайшего пня и бросил. Охота на человека не может служить желудку.

Лосиха была меченой — с белым пятнышком на лбу.

Барлéт не мог этого не заметить, когда она выскочила на него. Но думать об этом не стал. Им владел Дух охоты. Барлет довольно долго томился в засаде и теперь, завидев зверя, дрожал от нетерпения: еще чуть-чуть… Ближе… Ближе…

— Ату ее! Пшел! — он гикнул, махнул Коварду и помчался наперерез.

Ковард послушался. Значит, не видел? Иначе… мог бы сглупить…

— Зараза!

Лосиха, уходя от погони, неожиданно развернулась и побежала совсем не в ту сторону, где ее поджидала ловушка, — не в сторону зарослей, а к окраине Леса, где в просветах между деревьями виднелся луг. Теперь она была ближе к Коварду. Совсем близко от Коварда.

— Стреляй!

Ковард вдруг осадил коня. Значит, увидел. Идиот! Не зря Барлет всегда его недолюбливал.

— Стреляй! Упустим! — Барлет пришпорил коня, пытаясь нагнать лосиху.

Ковард скакал за ним и что-то громко кричал. На открытом месте слова сносило ветром. И Барлет был этому рад. Он не желает слышать. И выстрелит сам. Глупый зверь! На лугу попасть в него будет легче. Барлет вскинул арбалет, прицелился и выстрелил. И тут до него донеслось:

— Часы! Часы!

Что-то внутри Барлета дернулось: вот куда стремилась лосиха. Солнечные часы! Святое место кейрэков, прибежище всех обреченных… Но лосиха не человек, а тупое животное. Барлет подстрелил ее, но подстрелил до того, как лосиха переступила черту заветного круга. Он ведь раньше попал? Тьфу, мелкие Духи! Зачем ему думать об этом — попал он до или после?

Они доскакали до часов и остановились. Лосиха с трудом подняла голову, попыталась подняться и рухнула снова. Лужа крови под ней становилась все больше и больше.

— Это часы кейрэков, — Ковард выдохнул, а не сказал.

— Добей ее.

— Место отсчета солнечных лет.

— Старье. Часы служили во время Белого Солнца. Уже три затмения, как Солнце стало цветным. Добей, говорю.

— В заповедном месте запрещено убивать.

— Узкоглазым запрещено, а большеглазым — плевать, — Барлет нехорошо усмехнулся. — Добей, говорю. Все равно подохнет.

Ковард медлил и хмурился.

«Ему неприятно смотреть на раненую лосиху в центре священного круга. Подумайте, какой нежный!» Барлет решил подыграть:

— Видишь, мучается скотина.

Ковард ответил тихо:

— Не надо было стрелять. Я же предупреждал!..

— Я тебя не расслышал.

Барлет сплюнул сквозь зубы, приладил стрелу и выстрелил. Лосиха дернулась и замерла.

— Вот так поступают охотники, а не слюнтяи! — Барлет опустил арбалет и натянул поводья. Конь вдруг заржал, заартачился, закрутился на месте. Краем глаза Барлет увидел, что Ковард испуганно спешился. Что это с ним? Додумать он не успел — и вылетел из седла. Конь, сбросивший седока, как безумный помчался к Лесу. Барлет не успел вскочить, как его сшибло на землю; спину обдало жаром.

— Барлет! Скорее — туда! — Ковард схватил его за руку и тащил за собой.