Метро 2033. Ладога - Дмитрий Ермаков

Только теперь до сознания женщины стал доходить страшный смысл слов, которые шептал ей на ухо Громов. Она смертельно побледнела. Губы ее задрожали. По спине заструился холодный пот.

– Нет. Нет-нет-нет! Не может быть, – закричала Жанна, ломая руки.

– Тише, милая, тише, – Иван схватил ее за плечи, прижал к себе. – Они могут нас подслушивать.

Негода по долгу службы вынуждена была общаться с самыми разными людьми. Ей часто приходилось слышать от пациентов и коллег жалобы на низкие пайки и тесноту. Медсестра на подобное ворчание не обращала особого внимания. Ей и в голову не могло прийти, что за болтовней и жалобами скрывалось нечто гораздо большее. Заговор.

– Если это правда, – продолжал Громов, – значит, здесь вы в опасности. Но у меня в берлоге шансов чуть больше. Так что собирай вещи и переезжай ко мне. Пока не поздно. И детей бери, и маму.

Вечером этого же дня Жанна Негода с сыновьями поселились в крохотной комнатушке Ивана Степановича. Светлана Сергеевна переезжать пока отказалась, боялась, что пустующую комнату просто отберут.

Иван и Жанна спали на кровати, дети – на полу.

Пока в убежище все было тихо и спокойно. Но зловещие слухи плодились, как грибы после дождя. Толковали о чрезвычайном положении, о пропавших товарищах, о повторном сокращении пищевых пайков. Мясо кончалось. Охотники сидели без дела. В лес никого не пускали. Это порождало все новые разговоры…

Напряжение росло с каждым часом.

* * *

Узнав, что Звягинцев ввел в бункере чрезвычайное положение, Альберт Вилков был доволен. Председатель заметался, начал терять нити управления общиной. Растерялся и майор Завойко. Еще немного – и можно будет действовать. В отличие от председателя и майора, которые не понимали, что происходит, Альберт Евгеньевич все отлично знал. И план действий приготовил давно. Еще до выборов.

«Демократия – фуфло, – так рассуждал он. – Народ – стадо. Послушные бараны, которые выбирают того, кто больше обещает».

Как и многие в бункере, Вилков понимал, что община нуждается в кардинальных реформах. Иначе скоро жителям нечего будет есть. Но от Звягинцева каких-либо серьезных перемен ждать не стоило. Слишком консервативен был пожилой руководитель. Слишком твердо он был убежден, что все делает правильно, а все проблемы происходят от того, что народ плохо работает.

У Альберта был свой план действий. Жесткий, радикальный, циничный. Население убежища планировалось сильно уменьшить, оставив только работоспособных. Человек сто пятьдесят, не больше. «Сокращать» же решено было тех, кто работать не мог или приносил мало пользы – инвалидов, стариков, пожилых женщин. Их следовало изгнать. В крайнем случае – убить. Вилков готов был пойти и на такое. У плана нашлось немало последователей, каждого из них Альберт обрабатывал долго и старательно, не выдавая всех деталей, пока не убеждался, что человек полностью лоялен. Эти люди находили новых последователей… Идея Вилкова, как спрут, тянула свои щупальца в души и умы…

«Цель оправдывает средства, – часто вспоминал он знаменитую фразу, приписываемую Никколо Макиавелли. – Эти люди все равно скоро умрут от голода, так чего тянуть? Зато остальные получат шанс…»

Да вот беда – чтобы претворить программу реформ в жизнь, нужно было встать во главе общины. А сделать это честным путем – победив на выборах – не удалось. И тогда Альберт Вилков и его сторонники решили готовить военный переворот.

«Пусть народ потеряет веру в председателя, – думал Вилков. – Тогда людям проще будет принять его свержение. Пусть Звягинцев потеряет веру в себя. И хотя бы часть своих соратников. И вот тогда наступит наше время».

План, разработанный заговорщиками, пока что действовал без сбоев.

Аэросани мчались дальше. В кабине царила тишина, лишь снаружи доносилось ровное гудение мотора. Говорить никому не хотелось.

Неясностей в их миссии было много. Очень много. После случая с ментальной атакой на водителя тревога, охватившая отряд, лишь усилилась.

Больше всего вопросов вызывала возможность спасения первого отряда.

– А если они вообще до цели не доехали? – Игнат первым решился нарушить затянувшееся молчание. – С ними… С ними что угодно могло случиться. И где угодно. Если уж искать, то все вокруг базы прочесывать.

Захар промолчал, и стало ясно, что спасение первого отряда – цель второстепенная. Звягинцева гораздо больше интересовали силы противника, нанесшего удар по базе.

– Если там – толпа дикарей, тогда где наши А-Ка?! – искренне возмутился Пес. – Зажали? Вот жмоты, блин. На весь отряд – два ружья, пистолет да три арбалета. Пипец.

– Первой группе дали автоматы, а нам нет? – Алиса удивилась не меньше. – Какого лешего? Чтоб нас дикари перебили?

И снова командир промолчал. Его самого очень удивило то, как снарядили второй отряд. Но Альберт Евгеньевич, отвечавший за это, сослался на дефицит, а у Жданова не хватило духу потребовать автоматы.

Назвать задачу, поставленную перед отрядом, невыполнимой было нельзя. Рискованной, сложной – да. Но не безумной. Ментальная угроза все осложняла. Захар понимал, что тонущий ГАЗ – это цветочки. Аномалия могла подкинуть видения и покруче. Могла вообще свести людей с ума. А когда он вспоминал, что не смог выбить для своих людей хорошее оружие, в душе охотника начинали клокотать злость и досада. На Альберта Вилкова, отъявленного скупердяя, у которого даже снег зимой сложно выпросить. На Псарева и его злые шуточки. На водителя, который страдал галлюцинациями. И на себя. За то, что вовремя не отказался.

Жданов был так занят своими мыслями, что в первый момент не заметил прямо перед аэросанями человеческой фигуры.

– Стой! – закричал Захар. Водитель выключил мотор. Но сани по инерции пролетели еще метров пять и лишь тогда остановились.

От резкой остановки Игнат, Алиса и Павел повалились друг на друга. Раздался взрыв ругани. Псарев сильно стукнулся головой, его жена – коленкой.

– Бляха-муха! Мы тут без всяких дикарей сдохнем! – рычал Пес.

– Да что за дерьмо?! – взвыл Свирский. – Нормально ездить не умеете?

– Там человек стоял! – воскликнул Жданов. – Мы, кажется, сбили его. Надо проверить.

Михалыч покосился на командира с удивлением.

– Какой человек, Захар? – На этот раз водитель видел перед собой лишь заснеженную пустыню.

– В шапке. И в руках штуки такие… Флажки. Да вы че, ослепли все?! – Командир не на шутку рассердился.

Сталкеры переглянулись и дружно вздохнули.

– Вот и у Захара глюки начались… – вздохнул Игнат. – Приехали.

– Это тоже видение из прошлого, – вступила в разговор Алиса. – На Дороге жизни стояли девушки-регулировщицы с флажками, направляли колонны автомобилей. Нам про это в школе рассказывали.