Юрист. Дело о последнем параде - Михаил Карчик

— Слышь, Стас. Девки в пиве не секут.

— Нервишки. Она решила, что будут иметь прямо в машине.

— Ну и дура. Иметь надо с комфортом. Кстати, куколка, здесь очень комфортно.

Стало чуть легче, а две пощечины окончательно привели Катерину в сознание. Над ней склонился главарь.

— Куколка, ты должна быть очень умной. Иначе нас ждет длинная и интересная программа. Ты должна понять, что лучше застрять на ночь в лифте с Чикатиллой, чем рассердить меня.

— Стас, — раздался сзади неуверенный голос. — Нам же приказано ее только привезти. Ну, напугать. А трясти ее должны потом приехать.

— А я ее и пугаю, — ответил главарь-Стас. После чего отошел в сторону и заговорил тише.

— Значит, копайся в дерьме за две тысячи, а потом этот козел приедет на готовенькое, чуть поднажмет на эту тварь и узнает про все папины лимоны.

— Так он же не для себя.

— Мне е…ь. Надоело. Я сам ее расколю, а чего делать с информацией — придумаю. Может, напрямую заказчику отдам.

До Кати донеслись лишь обрывки разговора. Она слышала про какие-то тысячи и пыталась понять, в чем дело? За две тысячи рублей сейчас тебе даже таракана не поймают. А если баксы? — Кому я нужна за две тысячи баксов?

Она неплохо представляла благосостояние Бориса. Денег у него не так уж много. Тогда зачем ее похитили? Ясно было — эти отморозки собирались что-то у нее выпытывать. Надо было брать инициативу в свои руки.

— Ребята, вы здорово подзалетели, — начала Катя. — У меня папик крутой. Он меня еще ни разу в обиду не давал. И за беспредел отвечать придется. С какой вы грядки?

— Заткнись, тварь. — Стас подошел к ней. Катя затряслась, но она взяла себя в руки, понимая — сдаваться нельзя.

— Нет, я всерьез. Хотите, чтобы я вас забыла? Отвезите меня обратно. Я ему не буду рассказывать, как вы меня лапали.

— Щас, отвезу! — Стас взял девушку левой рукой за воротник, поднял, медленно поднес к лицу кулак — Катя увидела возле носа огромный серебряный перстень с черепом шимпанзе, так же медленно отвел правую руку и ударил ее со всей силы, как мужик бьет мужика. Катя упала на какие-то грязные мешки, но сознание не потеряла. Рот мгновенно наполнился раскаленным пересоленным бульоном.

Лапища снова схватила ее за ворот. Катя мотнула головой и медленно открыла окровавленный рот — хотелось вдохнуть воздух полной грудью. Стас разжал ей челюсти, сунул пальцы в рот, сильно оцарапав небо изломанным ногтем и ухватив пальцами за язык, вытащил его наружу. Потом легонько толкнул ее, и она упала опять.

— Куколка, ты начинаешь меня заводить. Впереди большая работа. Но до этого я хочу немножко отдохнуть.

Стас отошел на пару шагов, медленно расстегнул брюки и стал демонстративно почесывать свою принадлежность.

Катя застонала. Лицо болело, в голове шумело, будто она неслась в машине по тряской дороге. Она понимала: сил для сопротивления нет и этот ублюдок, перебирающий на ее глазах свое хозяйство, сможет сделать все, что ему придет в тупую башку. Однако именно поэтому хотелось сделать хоть чего-то, постараться найти особенно злые слова. Катя открыла рот и с удивлением поняла, что связно говорит.

— Подрочи, подрочи, тупое животное. Только скорей, пока мой папик сюда не приехал. Потом тебе дрочить будет нечего. Мужики, принесите домкрат, а не то он так письку не поднимет. Или, может, ее тебе мама в детстве дверью прищемила?

Стас подскочил к Кате, одним рывком поставил ее на ноги и швырнул в другой конец комнаты. На этот раз она сильно ударилась животом о какой-то острый угол и расшибла левую ногу. Боль прошлась волной по всему телу. Не хотелось двигаться и переворачиваться на спину. Впрочем, даже если бы такое желание и появилось, она все равно бы не успела. Стас уже был рядом. Катя еще не понимала, что же он затеял, как стало больно ниже спины и одновременно бедер коснулся свежий воздух: это Стас ножом разрезал ее брючки, задевая кожу. То же самое он проделал и с верхней одеждой, остатки которой теперь держались лишь на нескольких лохмотьях.

— Держи ее, — приказал Стас.

Крепкие руки схватили Катю за голову и ткнули ее лицом в пыльную картонную коробку. Она чувствовала, как окровавленная слюна вытекает изо рта и остается на картоне. Связных мыслей уже не осталось. Что нужно этим подонкам? Почему они не задают никаких вопросов? Или думают, что я и так должна знать…

Сзади послышались шаги. Подошел главарь и Катя тут же поняла, почему он отсутствовал: Стас плеснул кипятком на ее обнаженные бедра. Боль в животе и левом колене исчезла, казалось, от всего тела остались только ошпаренные ягодицы. Катя дернулась и завыла, она даже не понимала, пыталась сдержать крик или нет.

— Будешь еще надо мной стебаться?! — Орал Стас. — Ну, говори!

Еще несколько капель кипятка упали на ее спину и Катя заорала изо всех сил «не-ет!»; ей было все равно, что кричать, лишь бы погромче.

Она на секунду потеряла сознание. Потом стало легче, но кожа горела. Откуда-то доносилась музыка и Катя поняла — это не глюки. Бандиты включили приемник на полную громкость.

«Хорошая девочка Таня» — донеслось до нее, и Катерина поняла: это радиостанция «Максимум» и сейчас уже вечер, время ди-джея Тани Бочаровой. Катя вдруг подумала, что так слышат уличный шум похороненные заживо.

— Ты тоже постарайся быть хорошей девочкой, — раздался голос Стаса. Ты же знаешь, сколько твой добрый папа наворовал денег и где их спрятал. Где?

«И это все из-за Бориных денег? Тут должно быть что-то не то». — Думала она. — Или из-за них. Правда, там, где я знаю, всего двадцать тысяч баксов. Надо сказать.

— Где они?!

— В серванте, в потайном ящике.

Новая боль, скорее тупая, чем резкая обрушилась на тело: Стас ударил ее по спине горячей кастрюлькой, в которой кипятил воду.

— Зря шутишь, тварь. Я шутки не люблю. Поверни ее ко мне мордой.

Невидимый бандит поднял Катю и повернул ее лицом к Стасу. Тот отошел на несколько шагов и вернулся с большой консервной банкой. Над ней поднимался едкий дым.

— Шутки кончились, куколка. Номера счетов и быстрей.

Задай Стас этот вопрос с самого начала, Катя бы поняла, что бандиты всего лишь ошиблись. Но боль мешала ей думать. И потеряв самообладание, она крикнула как обычная баба, попавшая в такую передрягу.

— Пожалуйста, отпустите. Я ничего не знаю.

Стас ухмыльнулся.

— Ладно куколка. По-хорошему у нас никак не получилось. Я с тобой развлекаться не буду. Останешься дипломированной недотрогой. Сейчас я тебе письку продезенфицирую смолой. Ты соображай, дура. Сейчас твоя бабья карьера навсегда кончится. Номера!?

Стас ждал. Катя сказала ему все, что могла. И теперь, когда стало ясно, что он исполнит угрозу, Катя почувствовала неожиданный прилив силы. С криком, она шагнула вперед больной левой ногой, а правой с размаха пнула Стаса в то место, которой он нагло почесывал четверть часа назад.