Пережить ночь - Райли Сейгер

Чарли знала, что ей следовало пойти с ним. Это было бы вежливо. Сигнал, пусть и скудный, что она активно и охотно участвует в этом путешествии. Но у нее не было идей, как это сделать. Не имелось никакой кинематографической системы отсчета, которой она могла бы следовать. Насколько ей известно на основе всего, что она видела, ни одного фильма «Я-позволила-своему-лучшему-другу-быть-убитым-и-теперь-не-могу-функционировать-как-нормальный-человек» просто не существовало.

Поэтому она осталась в машине, все еще пристегнутая ремнем безопасности, и пыталась взять себя в руки. Она беспокоилась, что проведет всю поездку вот так — нервная и взбалмошная; ее эмоции остры, как клубок колючей проволоки. Это заставило ее задуматься о решении покинуть «Олифант». Но не в смысле «почему она это сделала». В правильности своего поступка она была уверена. Она сомневалась в способе, выбранном для отъезда. Возможно, имело смысл все же подождать, пока освободится Робби, а не ехать с незнакомцем, который, если она продолжит в том же духе, действительно может высадить ее у черта на куличках. Возможно, несмотря на настойчивое желание уехать, она просто не была в полной мере готова совершить это путешествие с посторонним человеком.

Снаружи, в нескольких футах от входной двери магазина, стоял таксофон. Чарли начала рыться в рюкзаке в поисках мелочи, раздумывая, не позвонить ли Робби и не попросить ли его отвезти ее обратно в кампус. Она даже могла бы попытаться объяснить ситуацию, используя код, который он ей дал. Ситуация приобрела неожиданный поворот.

Да, не так. Во всех смыслах. Теперь все, чего она хотела, — это чтобы Робби отвез ее обратно в «Олифант». Это не так уж далеко. Всего тридцать минут. И когда они приедут, она будет ждать — просто ждать — до Дня благодарения.

Тогда она сможет вернуться домой и попытаться оставить все позади.

Приняв решение и вооружившись мелочью, Чарли отстегнула ремень безопасности, который быстро втянулся с пугающим щелчком. Когда она открыла дверцу со стороны пассажира, в салоне включился свет, окутав ее болезненно-желтым сиянием. Она начала вылезать, но остановилась, когда на стоянку въехала другая машина. Бежевый «Додж Омни», набитый подростками. Внутри пульсировала музыка, приглушенная дребезжавшими в такт окнами. Автомобиль с визгом остановился в двух местах от «Гранд АМ» Джоша, и с пассажирского сиденья тут же выскочила девушка. Из машины кто-то крикнул ей, чтобы она взяла пакет кукурузных хлопьев. Девушка поклонилась и сказала:

— Да, моя дорогая, дражайшая!

Она была молода — самое большее семнадцать — и пьяна. Чарли поняла это по тому, как она шаркала к обочине в сапогах на высоких каблуках, ее облегающее мини-платье еще больше затрудняло движения. Разглядев ее, Чарли испытала болезненный укол. Воспоминания о Мэдди, тоже пьяной. Девушка даже немного походила на нее: светловолосая, с милым лицом. Их одежда, правда, была совершенно разной — Мэдди никогда бы не надела что-то настолько современное. Но в целом казалось, что их жизненные позиции совпадают. Смело, беспорядочно и громко.

Чарли полагала, что такая своего рода Мэдди есть в каждом городе, в каждом штате.

Целая армия дерзких блондинок, которые напиваются, раскланиваются на стоянках и подают своим лучшим друзьям на день рождения завтрак с шампанским и тортом, как Мэдди делала для Чарли каждый март. Эта мысль радовала ее — пока она не вспоминала, что теперь есть один город без Мэдди.

Хуже всего была музыка, которая лилась из все еще открытой пассажирской двери машины.

«Кьюр»

Just Like Heaven

Та самая песня, которая гремела в баре, когда Чарли бросила Мэдди ужасные слова, оказавшиеся для нее последними.

«Ты ужасный друг. Надеюсь, ты это знаешь».

За ними последовало, брошенное через плечо, как граната: «Отвали».

Чарли отшатнулась назад в машину и захлопнула дверцу. Всякое желание вернуться в «Олифант», пусть даже на ближайшие десять дней, исчезло. Если это был какой-то знак, что она должна продолжать двигаться вперед, Чарли услышала его громко и ясно. Так громко, что она закрыла уши руками, чтобы заглушить музыку, и убрала их только после того, как не-совсем-Мэдди вернулась в машину с ледяным голубым слурпи[26], пачкой «Мальборо Лайтс» и пакетом кукурузных хлопьев для своей подруги.

Джош вышел из «7-Eleven», когда «Омни» уже выезжала со стоянки. Мужчина протиснулся в дверь, балансируя двумя огромными стаканчиками кофе, один на другом. Он придерживал их подбородком, его бумажник служил буфером между ним и пластиковой крышкой верхнего стаканчика. Когда он сходил с тротуара, эта импровизированная пирамида дернулась, бумажник выскользнул и с глухим шлепком упал на асфальт. На этот раз Чарли не потребовался кинематографический пример, чтобы понять: ей следует выйти из машины и помочь. Так она и поступила, пролепетав «Я подниму», прежде чем Джош успел опуститься на колени, чтобы взять бумажник.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Ты можешь открыть мою дверцу?

— Конечно.

Чарли схватила бумажник и засунула его в карман пальто, прежде чем броситься обратно к машине и открыть дверцу со стороны водителя. А когда она устроилась на пассажирском сиденье, Джош протянул ей стаканчик, такой большой, что ей пришлось держать его обеими руками. Чарли сделала несколько маленьких обжигающих глотков, чтобы показать свою признательность.

— Спасибо за кофе, — сказала она после еще одного демонстративного глотка.

— Не стоит благодарности.

— И я сожалею о том, что произошло.

— Все хорошо, — говорит Джош. — У нас обоих сейчас тяжелые времена. Трудно сдерживать эмоции. Все в порядке. Готова ехать?

Чарли бросила на таксофон у входа в магазин короткий равнодушный взгляд и сделала еще один глоток кофе.

— Да. Покатили.

Только когда Джош завел машину и задним ходом выехал с парковки, Чарли заметила что-то явно лишнее в кармане своего пальто. Совсем забытый ею бумажник Джоша. Она сразу вынула его и спросила:

— Куда мне его деть?

— Пока просто кинь его на приборную панель.

Так Чарли и сделала. Когда Джош сворачивал на главную дорогу, бумажник проскользнул по пластику панели пару дюймов. Через несколько секунд, когда они поворачивали направо, на эстакаду к межштатной автомагистрали, он снова заскользил. И продолжил съезжать, когда Джош переключился на вторую передачу, — помог внезапный скачок скорости. А потом, упав с приборной панели на колени Чарли, бумажник раскрылся, как крылья летучей мыши в полете.

Первым, что она увидела, были кредитные карты, засунутые в отдельные кармашки, скрывавшие все, кроме логотипов Visa и American Express. На другой стороне бумажника в прозрачном пластиковом кармашке виднелись вложенные водительские права Джоша.