Сказки Крестового хутора - Василий Ярославович Ящук

«Мать» закипела и зашумела. Руководство фабрики получило конкретных тумаков, а поваров чуть было не зарезали. Вовремя приехал отряд деревянных солдат и Царь. Рабочих отпустили в оплачиваемый отпуск на два дня.

– Царь-батюшка, не понимаем мы, откуда эта пакость! Хотите, головы рубите, не понимаем! – стоя на коленях, тараторил побитый управляющий.

– Дурак! Разве в этом проблема? Проблема в том, почему черви дыма бояться перестали, – задумчиво произнес Царь и для профилактики ударил управляющего красным сапогом по морде.

Сказка 28

Весточка

Дорогая Валентина Ивановна!

Пишу вам письмо. Надеюсь, что прочтете вы его до нашей встречи, приближения которой жду каждую минуту. Дела Тридевятого царства закрутили меня, как ветер кружит осенний листок. Царь пока обещание свое держит и прислушивается ко мне во многих вопросах. Почти каждый вечер мы долго разговариваем о проблемах и путях их решения. Не уверен, что есть такое слово – «путях», но вы уж простите мне мою безграмотность.

После известных вам событий не могу не отметить вашу смелость и мужество. Очень жаль, что мы не встретились при жизни, но лучше как есть, чем никогда. За голову не переживайте. Царь обещал отыскать лучшего кузнеца, даже предлагал сделать череп золотым. Я взял на себя смелость отказать и остановиться на обычном металле. Золото должно быть внутри, а не снаружи. Вы – яркое тому подтверждение.

Меня же первым делом отвезли в лазарет. Вот попробуйте угадать, сколько было сломано костей в моем мертвом теле. Я напишу ответ в конце письма, чтобы вам было интересней. В лазарете состоялась встреча с котом Барсиком, моим верным другом и соратником. Кота жизнь тоже потрепала, и теперь при ходьбе он цокает деревянной ногой. Встреча наша была наполнена радостью, как будто все осталось позади и мы нашли дорогу в свою сказку. Думая о вас, я готов согласиться с таким смелым суждением.

Не хочу мучить вас делами, но спешу поделиться, что с большой вероятностью займу должность министра мертвых дел – нового департамента в царском управлении. Ваш покорный слуга будет регулировать отношения с живыми и государством.

Крестовый хутор будем расширять, на что Царь подтвердил выделение капитала и земель. Мертвых решено сжигать теперь только по желанию. На этом я настоял, потому что каждое думающее существо имеет право уйти в забвение. Пока остается нерешенным вопрос, как всех уместить, но есть смелые идеи. Например, открытие новых предприятий по примеру Табачной фабрики, кою я посетил на прошлой неделе. Кстати, не пугайтесь, но лишился во время посещения пальца. Местный прораб так крепко жал мою руку, что, видимо, случайно надломил мизинец. Пропажу я обнаружил только на следующий день. Телеграфировали на завод, там обещали найти, но после случился какой-то взрыв дизентерии и порчи продуктов питания, и, вероятно, о моей просьбе забыли. Я не унываю, потому что мизинец не самая главная часть тела, а вы, надеюсь, будете любить меня и без него.

Как ваши дела? Слышал, что активно восстанавливаете хутор. Держитесь, скоро буду рядом. Мечтаю снова услышать, как звучит ваша скрипка, и обнять худые плечи. Барсик просит передать привет от него. Вы хоть и не знакомы, но кот проникся к вам глубоким уважением. Хотя об этом я вроде уже писал. Старость. Даже когда перечитываю письмо, забываю, что было в начале.

Сегодня выступал перед рабочими и жителями города, рассказывал, как жить по правде и зачем это нужно. Барсик вот читал лекции в детском саду. Кот, оказывается, знает алфавит и решил помогать с дошкольным образованием. Хотя на лекцию пришли и взрослые мужчины. Забавно было смотреть, как их натруженные руки выводят каракули.

Единственное, что досаждает, – это серые люди. Как клопы, снуют они рядом со мной и постоянно лизоблюдствуют. Я такую мерзость с детства не переношу, одного даже ударил. Этот прохвост теперь всем рассказывает, что я его среди других выделил. Представляешь, Вмятыш наш, оказывается, тоже служил у Царя. Но больше я выведать ничего не смог.

Пока мало касались полицейской реформы. Царь считает, что это вопрос второго плана, так как сейчас слишком накалены настроения в массах и действуют шпионы. Что за шпионы, не уточняет. Однако сошлись на освобождении ряда политических преступников и Аленушки. Хорошая она девка, хоть и дурная, непонятая. Прилюдно дал опровержение ее вранья про мою смерть в тюрьме. Помните, я вам рассказывал? Ну ничего, будет уроком, она девушка юная, еще вся жизнь и смерть впереди.

Не скучайте, Валентина Ивановна! Скоро свидимся! Берегите себя!

Ваш друг Федор Иванович и его кот Барсик

Постскриптум: 12

Сказка 29

Три думы

Илья сидел на дубовом стуле и рассматривал руки. Богатырю казалось, что под ногтями до сих пор виднеется засохшая кровь. По старым заветам, после убийства нужно семь дней париться в бане, иначе мертвые будут донимать до самой смерти. Сегодня шел восьмой день. Тело, красное от жара, укутанное белой простыней и покрытое каплями холодной воды, больше не могло терпеть веники и твердую скамью предбанника, служившую кроватью. Мыслей в голове не было, только странное чувство, что от крови уже никогда не отмоется. Что-то подобное богатырь переживал после убийства Змея Горыныча, только тогда вместе с пролитой кровью пришло чувство выполненного долга, сейчас же все было наоборот.

Царь дал отпуск, а Федор Иванович заявил, что обиды на богатыря не держит, потому что служба есть служба. Только что делать с народом? Который помнит плохое дольше, чем хорошее? Что делать с мертвыми, помнящими удары богатырских рук и сапог? Вчера был объявлен новый закон: каждое четвертое воскресенье месяца жителям Крестового хутора разрешалось посещать своих родных. Так скоро и работать мертвым разрешат наравне с живыми. Только вот хорошо ли это? Хорошо ли смешивать все в единую серую массу равноправных и тем самым одинаковых людей? Может быть, нужна черта между жизнью и смертью, между женщиной и мужчиной, между цветом кожи, чтобы было чем отличаться?

«Единство непохожих, – горько вздохнул Илья, – и я над ними с дубиной, готовый по первому велению проломить череп. И ведь никто не заметит! Все одинаковые».

Все эти дни Илья не пил, отчего в голову начали лезть дурные мысли. Брага как-то успокаивала, похмелье дарило надежду на светлое завтра. Сейчас же пришлось остаться с самим собой и содеянным.

Аленушка тем временем вышла из тюрьмы. Усталая и