Осуждённая попаданка, или Двойные неприятности - Sheron Tihtner

Выйдя на завтрак такая вся красивая, ибо мне на голове соорудили что-то замысловатое из завитков и мелких косичек, я все равно вызвала очередное неудовольствие миссис Санобер.

– Я велела надеть другое платье, – вместо «доброе утро» произнесла она.

– Всем доброе утро, еще раз. Я отвыкла от корсетов, за эти годы. И впредь не собираюсь их носить.

Я сказала все спокойным вежливым тоном, так почему же она покраснела и снова пытается разразиться гневной тирадой?

– Вы прекрасно выглядите, мисс Лауретта, – вдруг произнес Эзнок Дронер, чем поверг меня в шок. Зато миссис Санобер захлопнула рот и задрала подбородок.

– Благодарю, – улыбнулась я. Приятно же.

Отец молчал, но тоже улыбался. Так что завтрак прошел в тишине (миссис Санобер не говорила более) и благодати.

К загадочной миссис Бенор мы шли втроем. И пешком. Оказалось, что идти нам совсем ничего, буквально 20 минут. Мы с маман шли рядом, а Дронер позади.

По пути нам встречались разные расфуфыренные дамочки. Иначе не скажешь. Корсеты, рюши, оборки, вышивка, невообразимые прически и макияж. Жуть.

На их фоне я действительно смотрелась бледненько, но мне все нравилось. Эти дамочки в большинстве своем поливали меня презрением во взгляде, хотя маман улыбались. В их разговоры я не вслушивалась.

Оглянулась, посмотреть, как к ним относиться мистер Дронер но не обнаружила его. Я даже встала, в недоумении хлопая глазами по сторонам. Он ведь обязан меня везде сопровождать. Так, где же он?

– Кого-то потеряли леди? – прозвучало насмешливо и из ниоткуда, – посмотрите иначе.

Я перешла на другое зрение и увидела его силуэт, объятый сиреневой дымкой, т.е. магией иллюзий. И сама же усмехнулась.

Ну, конечно. Не станет же он открыто за мной везде таскаться? Слухи еще пойдут. А тут скрылся из виду и все хорошо.

– Вы меня этому научите, – твердо ответила я, даже не дав ему шанса отказаться.

В салоне красоты, как я назвала это место, нас встретила такая же мадам. Только девушки служанки были в легких платьях.

Нас проводили сначала в сауну, потом долго и достаточно болезненно делали массаж, несколько раз заставили пройти парилку и холодный бассейн, потом был все-таки расслабляющий массаж. Обмазывание чем-то дико вонючим это отдельная песня. Меня чуть не вырвало, а эти девушки продолжали улыбаться приклеенными улыбками.

После все этих процедур у меня был лишь один вопрос: зачем были экзекуции дома? Лишь для пешей прогулки до салона?

По завершении процедур, а как потом выяснилось и целого дня, я чувствовала себя странно. С одной стороны, я была красивой. И волосы заблестели ярче, были гладкими, как шёлк. И кожа будто засветилась изнутри. И маникюр, и педикюр, от макияжа я отказалась, как и от вычурной прически. С другой стороны, я дико устала за этот бесконечный день.

Выйдя из салона, первым делом я нашла Дронера магическим зрением. Он стоял у входа, привалившись к стене. Бедненький, если он не отходил отсюда, его же даже не покормили. Нам-то давали какие-то супер полезные печенки. Не знаю, чем они полезны, но голод утолили на ура.

Оценить его реакцию на мой преобразившийся вид я тоже не смогла, ведь лица не различить. И почему-то стало обидно. Захотелось опять услышать от него комплимент. Глупая я…

– Завтра мы идем в салон миссис Дожер, – безапелляционно заявила маман, уже садясь за стол. Отец закатил глаза, а Дронер чуть слышно застонал. А мне было невдомек, куда меня опять тащат.

Воцарившаяся тишина меня очень насторожила. А еще больше пристальный взгляд маман.

– Напомните мне, пожалуйста, кто такая миссис Дожер. Столько времени прошло, что некоторые имена из памяти стерлись, – максимально правдоподобно расстроилась я, не забыв вздохнуть.

– У миссис Дожер лучший салон. Особенным клиенткам она сама шьет. И теперь с твоей репутацией я даже не знаю, возьмется ли она с тобой работать, – начала маман.

Дальнейшие ее разглагольствования, что с моей-то репутацией теперь в приличное общество нельзя выйти, я не слушала. Я узнала главное: миссис Дожер швея, элитная швея. Ну посмотрим…

И раз уж мы идем к швее, я нацелилась перебрать гардероб Лауретты. Ей он уже не нужен, а я в большинстве из этого ходить не собираюсь.

Выбрав несколько нормальных платьев, которые стоит ушить или расшить под меня, я спокойно легла спать.

А утро повторилось в точности. Только маман уже возмущалась тише и злее. Она даже попыталась нерадивую меня вывести насильно из зала.

– Прекратите, – не выдержала я произвола, когда меня схватили за руку, – Я привыкла тренироваться по утрам. И я буду это делать впредь. Мой внешний вид нисколько не вульгарен. То, что со мной находится неженатый мужчина, не моя вина. Он надзиратель, это его обязанность в течении полугода смотреть за моим поведением. И вряд ли тренировки противозаконны, – на этих словах я все-таки посмотрела на Дронера.

– Совершенно верно, – подтвердил он мои слова, – занятия физическими упражнениями не являются противозаконными.

– Они являются аморальными, – закричала маман, – она в брюках. Изгибается тут…

– Если вам будет спокойнее, я перестану ходить в зал, – вздохнула я, – но упражнения я буду делать в своей комнате, для чего потребуется место. Или так или в зале.

Некоторое время она открывала и закрывала рот, а потом выдавила из себя.

– Хорошо. В комнате, – развернулась она к выходу и уже около него пробурчала, – ты сильно изменилась.

– Людям свойственно меняться, – тяжело вздохнула я. Хотя вряд ли она слышала мою фразу. Только Дронер посмотрел пристально.

Когда в комнате, я отдала служанке все платья с корсетами, ей чуть плохо не стало. Пришлось ее практически выпихивать за дверь. А к тому моменту, как я собралась, причем самостоятельно и быстро, явилась маман.

– Ты действительно не собираешься носить корсеты?

– Действительно.

– Но так принято в обществе. Платье без корсета допустимо только дома. А еще для крестьян и ремесленников. Высшее общество не примет тебя, – она показала рукой на меня с головы до ног, – такой. Ты сама отнимаешь у себя шанс на замужество. Сейчас он еще есть, но если ты и дальше будешь упорствовать, исчезнет вовсе.

– Матушка, высшее общество и так меня уже не примет. У меня была уйма времени все обдумать. Так зачем же мне опять ломать себя под них. Они мне не нужны. Я не собираюсь подлизываться и терпеть оскорбления. Теперь я буду жить совершенно иначе, и вам придется с этим смириться.

– А ты очень сильно изменилась, – проговорила она, рассматривая меня задумчиво, – С таким настроем тебе может светить только ремесленник. Ты понимаешь это? Никаких приёмов и балов. Всего этого…