Предначертанный судьбой - Мэдлин Бейкер

Келли ждала его в гостиной.

— Проклятье, — буркнул Кед, пристально глядя на нее.

Она была.., восхитительна в блузке, плавно повторяющей изгибы тела, и пышной юбке, которая легко шелестела при ходьбе. Ее огненно-рыжие волосы волнами лежали на плечах.

Она была такая очаровательная, такая трогательная.

— Добрый вечер.

— Привет. — Она улыбнулась, видимо довольная тем, какое впечатление произвела.

«Маленькая рыжая бестия!» — усмехнулся про себя Кед.

— Итак, можем отправляться?

— Да.

— Но тебе, наверное, следует взять с собой какую-нибудь накидку. Ночью будет прохладно. Принести что-нибудь?

— Нет, я возьму с собой это…

Келли взяла с дивана длинное черное пальто.

— Что ж, тогда пойдем.

Он открыл перед ней дверь, пропуская девушку вперед. Ее духи щекотали ему ноздри.

— Мы поедем на моей машине? — спросила она.

— Если не возражаешь.

— Не возражаю.

Келли достала ключи из сумочки и протянула ему. Когда он брал ключи, кончики их пальцев соприкоснулись. Кеду показалось, что его ударило электричеством. Он вздрогнул.

Да, ночь обещала быть долгой и.., интересной…

По дороге в город они изредка обменивались незначительными фразами, но разговора не получалось.

Келли пристально смотрела сквозь лобовое стекло, словно была сильно увлечена разглядыванием сменяющегося за окном пейзажа.

На самом деле она никак не могла справиться с волнением.

— Как думаешь, Джекоб скоро поправится? спросила она, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о Кеде, от случайных прикосновений, будоражащих воображение.

— Надеюсь, что скоро. А тебе, наверное, не терпится вернуться домой? — спросил он в свою очередь.

— О нет, — поспешила ответить Келли и тут же прикусила нижнюю губу. Еще подумает, что она навязывается.

Кед, на секунду отвлекшись от дороги, внимательно посмотрел на нее. Только ли из-за сбора материала для своей книги она не хочет уезжать?

— Ты можешь оставаться у нас сколько хочешь, — вежливо произнес он. И мучить его своим присутствием и недоступностью…

— Спасибо, — кивнула Келли. Интересно, будет ли он столь же гостеприимен, если она пожелает остаться на его ранчо навсегда? Вряд ли.

Танцы были в полном разгаре, когда они приехали на вечеринку.

Обстановка была такой, какую Келли себе и представляла: стены задрапированы красными и бело-синими тканями, столы накрыты льняными скатертями и заставлены тарелками с пирогами, пирожными, сдобами и булочками.

Около каждого стола стояли бутыли с водой и содовой, в дальнем углу — бочки с пивом.

Келли перестала интересоваться интерьером, когда заметила, что многие из присутствующих смотрят на Кеда и улыбаются как старому знакомому.

— Эй, сладенький, когда ты вернулся домой? — раздался мурлыкающий женский голос.

— Только что, — кивнул Кед. — Как дела?

— Почему бы тебе не нанести мне визит и не увидеть все своими глазами? — вызывающе улыбаясь, спросила женщина.

Кед засмеялся:

— Как-нибудь в другой раз.

— Старая знакомая?

— Что-то вроде того, — усмехнулся Кед.

— Думаю, у тебя должно быть много старых знакомых, — философски заметила Келли, всеми силами стараясь скрыть под маской вежливого равнодушия досаду и жгучую ревность.

Усмешка дернула уголки рта Кеда.

— Старых знакомых… Ну, может, один или два.

«Десять или двадцать, — подумала Келли. И не старых знакомых, а страстных поклонниц».

Народ все прибывал. Келли казалось, что каждая присутствующая женщина знает Кеда, разве что не ведет себя так же нагло и открыто, как та, первая…

— Пойдем, — предложил Кед, — что-нибудь выпьем. Чего ты хочешь? Пива или содовой?

— Содовой.

Он принес ей содовую в бокале, а себе взял кружку пива.

После очередного танца Кед поинтересовался:

— Хочешь потанцевать?

Келли неуверенно посмотрела на него:

— Я не умею.

— Пойдем. — Он взял из ее рук бокал с недопитой содовой и поставил на стол. — Там нет ничего сложного, только следи за тем, что делают другие.

— Хорошо.

Келли танцевала первую в своей жизни кадриль. Это оказалось не так-то просто. Она несколько раз сбилась с ритма и пришла в восторг, когда Кед, взяв ее за руки, кружился вместе с ней. Немного освоившись в танце, она призналась себе, что все происходящее очень весело и забавно. Руки Кеда у нее на талии, его прикосновения заставляли сердце замирать, дыхание было неровным то ли от быстрых движений, то ли от восхитительной близости партнера.

Кед нашел свободный столик на улице и, вежливо выдвинув для Келли стул, пошел принести чего-нибудь выпить и закусить.

Келли наслаждалась красотой ночи. Небо было усыпано миллионами сверкающих звезд, полная луна словно бы улыбалась, наблюдая своим желтым оком за людьми и звездами.

Заметив приближающегося к столику Кеда, Келли снова почувствовала волнение. Самая обычная одежда — джинсы и рубашка — на нем смотрелась сексуально, словно для того только и была предназначена, чтобы соблазнять женщин.

Он поставил перед ней тарелку с шоколадным пирогом и бумажный стакан с лимонадом.

— Выглядит вроде бы неплохо.

— Шоколад — это всегда здорово, — заверила Келли, откусывая большой кусок пирога.

Себе Кед принес яблочного пирога.

— Это повкуснее твоего шоколада. Не хочешь попробовать? — Он протянул Келли свой пирог.

Когда Келли наклонилась вперед. Кед не смог отвести глаз от ее пухлых губ.

Он живо представил себе, как эти губы касаются его…

— Готова еще танцевать?

— Да, только я не уверена, что у меня выходит.

— А я уверен. Пойдем. — Кед встал из-за стола и предложил ей руку. — Все когда-то танцевали в первый раз.

Они ступили на танцплощадку. Зазвучала романтичная песня, время медленного танца.

Келли оказалась в объятиях Кеда и доверчиво прижалась головой к его плечу, наслаждаясь и музыкой, и танцем. Она закрыла глаза — мир перестал существовать.

И Кеду, этому самоуверенному донжуану, свободолюбивому индейцу, мужчине, бравшему у женщин все, что ему хотелось, странно было ощущать себя робким и пылким поклонником.

Его возбуждал запах ее духов, ее шампуня.