Невеста смерти - Лидия Миленина

— Да, ваша униформа не очень мне нравится, — ответила она. Помолчала и спросила: — Сколько вас, кстати?

Вот так, поддерживать разговор, и перейти к тому, что ей нужно. Да и узнать больше об ордене смертей в черных плащах не помешает.

— Много. Несколько сотен. В последнюю столетие вас стало очень много, поэтому и нас тоже, — ответил он.

— И что же ты сегодня делал такое утомительное? — спросила Алиса, но подумала, что, может, ей не стоит это знать. Сейчас, усталый, он казался… более человечным. Если не думать, о том, кто рядом с ней, то можно представить, что это просто замкнутый, сложный, но обычный мужчина.

— Хочешь знать? — словно прочитав ее мысли, спросил он и бросил на нее резкий, как молния, взгляд.

Алиса замялась. Потом сказала:

— Да, пожалуй… Ты хочешь, чтобы я жила здесь. Значит, я должна знать о тебе. Больше мне и поговорить не с кем.

Ей показалось, или в черных глазах блеснуло победная искра. «Ну нет, смерть! Тебе далеко до твоей цели!» — подумала она. — «Я просто выживаю!».

— Мы не всегда работает поодиночке, — начал он. — Иногда наши списки пересекаются. Когда много клиентов в одном месте. Тогда мы работаем сообща. Послезавтра произойдет теракт в Америке. Парень расстреляет много людей в торговом центре. Мы должны были встретиться и все организовать.

— Теракт! О Господи! — Алиса вскочила на ноги и в ужасе уставилась на него. — Погибнет куча людей! О Господи! Доминик! Ты можешь это предотвратить!?

— Нет. Сядь! — рявкнул он. — Ты сама хотела узнать, — в строгом лице мелькнула досада.

— Нет! Вы — убийцы! Как можно… организовывать такое!? Не делай этого, слышишь?!

Она уткнулась взглядом в его лицо, снова ставшее невозмутимым. Только в глазах ей чудилась… боль? Нет, Алиса понимала, что эта боль не от того, что погибнет много людей. Ему больно только от ее реакции.

Он молчал, а она жалила его возмущенным взглядом.

— Ты что-то хотела мне сказать, — произнес Доминик. Вроде бы — осторожно.

— Нет! Вы — убийцы! Я … не знаю, как разговаривать с человеком, который готовил теракт! Хладнокровно, спокойно…. Равнодушно.

Она помолчала. Внутри все просто кипело. Обещала себе вести себя с ним разумно и спокойно. А вместо этого…. Ей представилось, как где-то там, в Америке, где она никогда не было, незнакомый парень берет в руки автомат и стреляет, обводя дулом по кругу. Мужчины, женщины с детьми, все, кто был вокруг, падают, как подкошенные. Крики, стоны….

Как вообще можно «готовить» такое? И плевать, что Америка, а не Москва и не Новосибирск. Везде живут люди. Везде люди хотят жить. Везде страдают, умирая, и страдают близкие, теряя своих родных.

А она еще хотела приготовить ему ужин! Гильятину больше бы подошло…

— Там будут дети…? — чуть спокойнее спросила она.

— Да, — ответил он. В черных глазах стояла … тревога, что ли. Боится, что она впадет в истерику? Ага, похоже на то.

Алиса подышала, чтобы успокоиться. «Он не человек, у него все по-другому», — напомнила она себе. Выдохнула и обреченно села на скамейку.

— Я понимаю, что ты не человек, — сказала она. — Но я — человек. Я … не могу принять такое. Просто не могу. Понимаешь? — посмотрела на него. Жалко выгляжу, наверно, подумалось ей.

В лице Доминика мелькнуло что-то… Алиса не могла дать этому определение. Но если бы он был человеком, то, может быть, подходило бы «трогательное умиление».

— Что ты не можешь принять? — неожиданно мягко спросил он. В глубоком голосе прозвучали прямо таки бархатные нотки. «Может быть и таким», — отрешенно констатировал разум Алисы. Вопреки своей воле она начала как-то успокаиваться.

— Вот это. Массовые смерти. И твое спокойное к ним отношение, — ответила она. А что еще оставалось делать? Только ответить на вопрос.

— Люди смертны, — так же мягко ответил он. — Кто-то должен делать эту работу. Не принимая… ты не принимаешь уклад вещей.

— А ты можешь… отказаться? — неожиданно для себя самой спросила она.

А ведь и правда… Если бы Доминик не занимался тем, чем занимался, он бы был ей даже чем-то симпатичен.

— Все устроено так, как устроено, Алиса, — по-прежнему очень спокойно и мягко продолжил он. — Я не откажусь от этой работы. Я создан для нее. И я не могу предотвратить теракт. Никто из нас не может. Он все равно произойдет. Я не могу подарить тебе их жизни. Но я хочу, чтобы … тебе было хорошо. Во всем остальном. Чего еще ты хочешь? — он действительно доброжелательно и мягко посмотрел на нее.

И Алиса…

Да, из принципа следовало отказаться. Отказаться от всего — от любой помощи, от общения с ним. Не разговаривать с ним, пока он не откажется от этой «работы». Делать вид, что он для нее пустое место. Она ведь видит, что нравится ему! Сам признался. Потому и забрал. Единственное, чем она может «наказать» его — это пренебрежением. Это ее единственный «рычаг» давления.

Только вот вряд ли получится… Вряд ли она его переупрямит.

Поэтому, разум подсказывал другое. Помочь несчастным, что умрут послезавтра, она не может. И он не перестанет быть смертью из-за ее прихоти. Он не пойдет против «системы», чтобы спасти жизни неизвестных американцев.

Ее конфликт с Домиником ничем не облегчит их ситуацию.

А вот родителям помочь она может. Тем более, что он сам предложил.

Алиса помолчала, заставляя гнев и возмущение улечься.

Принимать… уклад вещей. Видимо, придется. Спорить с Домиником просто … «невыживательно». А с мироустройством — и подавно. Даже, если эмоции не могут так просто смириться с ним.

А вдруг… Доминик вообще рассердится и отправит ее домой, подумалось Алисе. Тогда она будет обречена. Запущенные им механизмы сработают, и она умрет. Кому от этого будет лучше? Нет, умирать Алисе все еще не хотелось.

Здесь ее ждет одиночество вдвоем с Домиником. Но она словно «укрылась» в этом уголке мироздания от предначертанной судьбы. От предначертанной смерти.

Может быть, там наверху давно уже решили, что ей не место на Земле, что ее душа должна продолжить свой путь в другом месте. Но… Алиса чувствовала, что не готова принять это. Не готова проситься обратно домой, где вскоре погибнет. Может быть, спустя какой-то срок… когда жизнь здесь, вдали от других людей станет невыносимой…

Но сейчас не готова. Совсем.

— Послушай, Доминик, — произнесла она. — Если ты действительно хочешь помочь мне… Завтра я должна была позвонить родителям. Понимаю, что отсюда это невозможно. Но… ты ведь ходишь в наш мир. Значит, можешь передать записку. Я напишу родителям, что жива, но срочно пришлось уехать на стажировку заграницу, очень горящее выгодное предложение. А ты подбросишь ее им на кухню, например. Или, еще лучше… я дам тебе пароль от своего е-мэйла. Наверняка, ты можешь найти компьютер… И ты перешлешь текст по е-мэйлу. Так менее «подозрительно», чем подбрасывать записку… Поможешь? Ты ведь можешь это, правда? — она с мольбой посмотрела на него.