Ограниченный контингент. Рожденные в СССР - Тимур Максютов

Преподаватель по рукопашке нам объяснял, что Баранов – боец уникальный. Вот что такое нокаут? Это когда плещущиеся в голове мозги со всей дури бабашатся об стенку черепа и офигевают. А у нашего пацана мозги размером с яйцо и при ударе до стенки не достают.

Если честно, Юркой мы гордились. Да и парень он был отличный, всякие ништяки нам из загранки привозил. И всё шло нормально, но грянул третий курс, а вместе с ним – экзамен по английскому языку с оценкой в диплом.

Кафедра инязов была сплошь гражданская, так что тамошним преподам было глубоко накласть на Юркины спортивные успехи и на просьбы-приказы майоров-полковников. Так что Баранову было сказано: или демонстрируй глубину познаний, или на фиг. Отчисляйся по неуспеваемости.

Юрка приходит и говорит: братаны, выручайте. Ибо глубины знаний не наблюдается, а наблюдается полный звездец. Конечно, человеку по голове бьют каждый день не по-детски. Тут с родным языком проблемы, не то, что с иностранным.

Был бы экзамен письменный, мы бы легко всё замутили. Но в том-то и дело, что экзамен устный, да ещё и со всякими военными прибамбасами, типа расшифровки военных карт и перевода радиоперехвата.

– Смотри, Юрик: этой аббревиатурой в американских боевых документах обозначается переносной зенитно – ракетный комплекс «Ред Ай», что в переводе означает «Красный глаз». Потому как у этой гадины инфракрасная головка наведения. Ясно?

– Ы-ы… Я тока про глаз и про головку понял. А што такое «атбери витура»?

Короче, потащили мы нашего богатыря на экзамен чуть не силой. Юрку колбасит, как после пары нокдаунов, весь на измене. Состояние «грогги».

Взял билет, сел рядом с Маратом. Марат ему на бумажке накорябал по быстрому ответы русскими буквами.

Только без толку. Вышел отвечать, по-английски сказал только «кадет Баранов» (два часа это учил), и всё. Дальше залип наглухо. Даже по бумажке прочитать не смог.

Преподы честно пытались его как-то расшевелить, всякие вопросы задавали. На английском, естественно. Потом сами переводили их на русский. Потом плюнули, начали загружать только на родном.

– Курсант Баранов, ну как вам не стыдно! Вы даже допрос военнопленного не выучили. Вот начнется война, приведут к вам американского «языка», и от полученных сведений будет зависеть успех выполнения боевой задачи. Да что там задача! Жизнь будет зависеть, ваших подчиненных и ваша! Как вы от него добьётесь ответов? Как?!

Юрик, услышав слово «добьётесь», вдруг очухался. Собрался, набычился, встал в правостороннюю стойку и выдал:

– Он у меня, с-с-сука американская, через полчаса сам по-русски заговорит!

Поверили. И поставили трояк.

октябрь 2006 г.

– Монголия – это не только степь. Есть ещё Монгольский Алтай. Почти Швейцария – горы, тайга, реки с водопадами. Так что повезло вам. Одной бутылкой не отделаешься. Считай, второй отпуск.

Так нас напутствовал начальник Чойренской армейской рембазы. В связи с очередными учениями команда из специалистов по бронетехнике, ракетно-артиллерийскому вооружению и автомобилям выезжала в район севернее Булгана, в горы. Изображать тыловой пункт сбора поврежденного вооружения и техники.

– Смотри, майор, медицину не обижай. Вернетесь – сам со Светланой переговорю.

Майор, начальник будущего пункта, кисло улыбнулся и кивнул головой. Баба на учениях – это нонсенс. Тем более, такая. На аппетитную крашеную блондинку – прапорщика медслужбы Свету онанировали и юные бойцы, и убеленные сединами боевые ветераны.

Только толку не было: пялил Свету сам замполит рембазы. Начальник был с замполитом на ножах, и, пока последний гулял в отпуске, отправил его пассию к черту на кулички.

Через двое суток, после полутора тысяч километров пыльного марша по выгоревшей степи, мы разбили лагерь у горной речки, в красоте изумрудной травы, девственной тайги и зеленых холмов. Марат взял трёх бойцов и пошёл на экскурсию в горы.

– Маратик, вы куда?

У персонального кунга стояла, завлекательно изогнув обтянутое защитной юбкой бедро, прапорщик Света.

– Да в горы на разведку. Я вон Палеева взял, он же охотником на гражданке был.

– Успехов. Цветочков мне принеси, кунг украсить.

Марата бросило в жар. Неужели заигрывает? В гарнизоне он пытался к Свете подкатить, но был тактично отшит. Конечно, куда зеленому лейтенанту до грозного замполита! Однако здесь партийного ока нет. Неужели даст?!

От таких перспектив всё в голове плыло, мозг туманили эротические фантазии. Марат вполуха слушал пояснения бывшего профессионального охотника сорокакилограммового веснушчатого Палеева:

– О, тащленант, а тут косуля покакала. Зайцы тут точно тоже есть.

– Надо в следующий раз автомат взять, поохотимся. Они ж тут все непуганые.

– Да не, пуля из калаша зайца на клочья порвёт. А вон жаркИ, тащленант!

На полянке росли оранжевые цветы, чем-то похожие на маки. Марат, краснея под насмешливыми взглядами бойцов, нарвал букетик. Пошли дальше.

– Так.

Палеев присел перед темно-бурой кучей. Расковырял её палочкой, зачем-то потрогал пальцами.

– Ты его ещё на вкус попробуй, блядь. Говно и есть говно. – Марат пытался грубостью замять неудобство с цветочками.

– Это медвежье. Свежее совсем. А вон и задиры на сосне.

Вдоль ствола шли глубокие царапины, по краям украшенные капельками жёлтой пахучей смолы.

– Они так границу территории метят. Другой медведь придёт, примерится – достаёт до задиров или нет. Если нет – значит местный выше ростом, не фиг лезть.

– Трындишь ты, Палеев. Не может медведь таким умным быть.

– Не, тащленант, они очень умные. И хитрые – сил нет. Вот один раз…

Палеев начал рассказывать какую-то длинную охотничью историю. Под неё группа начала спускаться в распадок, когда Марат резко остановился. Метрах в ста спиной к ним стоял какой-то здоровый мужик в меховом пальто. В голове пронеслось: «И не жарко ему, градусов тридцать ведь. Чокнутые они всё-таки, эти монголы».

Мужик начал разворачиваться, делая это как-то не по-монгольски ловко.

Кто-то выдохнул:

– Медведь!

Спустя мгновение группа из четырёх человек неслась к лагерю как стадо лосей, не разбирая дороги. Прибежали подозрительно быстро.

У самого лагеря остановились отдышаться. Опять опозорившийся Марат первым пошёл в атаку:

– Эх ты, Палеев! «Я охотник, я охотник. Видал я этих медведей пачками». Что ж побежал тогда? Обосрался со страху?

– Так ведь мы без оружия! И потом, вы же командир! Вы рванули – и мы все побежали. Зря, кстати. Человеку от медведя не убежать. Хотя, наверное, он сам от нас дёру дал в противоположную сторону.