Вдвоем веселее - Катя Капович

Практикант бросился его благодарить, попытался отдать билеты обратно. Ларик и слушать не хотел. Он сдернул с вешалки плащ и быстро направился к выходу. Практикант провожал его удивленным взглядом. Про себя он думал: «Вот бывают же чудаки! И что я буду теперь делать с этими билетами, я и не женат, да и времени у меня нет!»

Рядом с Мелиссой прозвучал мужской голос:

– А что у тебя за мужчина говорит? – спросил Ларик ревниво.

Мелисса доотвечала кому-то и вернулась к нему:

– Что ты спросил?

– Ничего умного, – ответил Ларик. – Ты где?

– Я заправлялась. Что у тебя с дикцией?

Ларик потрогал щеку:

– Я только что удалил зуб. Ты едешь?

– Еду.

– Хотел тебя предупредить, что концерт сегодня отменяется, дома посидим! Ты рада? Тем более что Прокофьев!

Мелисса помолчала.

– Ты, по-моему, Прокофьева не любишь? – неуверенно спросил Ларик.

– Прокофьев – мой любимый композитор! – сказала Мелисса обиженно.

После этого она стала говорить свое обычное. Она устала от постоянной дерготни, ей нужен нормальный мужчина. Ларик слушал не перебивая: женщине надо дать выговориться. Пока она говорила, он искал свою машину. Ее нигде не было. Он проверил знаки и, к ужасу своему, убедился, что запарковал ее не там. Был уборочный день, он же в спешке поставил машину не с той стороны дороги.

– Можно я тебе перезвоню через десять минут? – спросил он во время небольшой паузы.

В ответ раздалось «ну перезвони», и трубка опустела. Надо было срочно как-то выбираться отсюда. Поездка обойдется в пол сотни, потом нужно будет ехать за машиной – еще сто пятьдесят. «Это ничего! – подумал он. – Я ведь на зубе сэкономил!»

Ветер гнал по лужам мелкую рябь, но уже было теплее, чем когда он выходил утром из дома.

Подъехало такси. Ларик сел и сказал адрес. Таксист был местный, он это сразу понял по акценту и обрадовался. Пожилые бостонские водители были спокойные, неразговорчивые люди – Ларик мог отдохнуть.

– Вы знаете, как ехать? – спросил он.

– Вторая дорога из Бостона, – ответил таксист, и Ларик довольно кивнул.

Когда машина тронулась, он снова набрал Мелиссин номер. У нее было занято, потом ее голос прозвучал издалека:

– Алле, это я, – сказал Ларик. – Ты где?

– Я возвращаюсь… Поняла, что тебе сегодня не до меня!

Ларик сказал, что это не так:

– Мне всегда до тебя. Особенно когда у меня плохая дикция и я не могу склеить других баб.

– Ха-ха, – ответила Мелисса и обиделась еще сильней. – Ну что ты хочешь, чтобы я делала? Мне мало нужно, я могу обойтись без развлечений, без концертов, и вообще… Но я не могу жить в постоянной неопределенности. Мне тридцать семь лет, мне нужно устраивать личную жизнь… Я хочу иметь близкого человека рядом с собой в постели, а не в телефоне.

– Я не могу прямо сейчас лечь с тобой в постель, потому что я еду в тюрьму.

– Вот ты опять!

– Ты приезжай, а? – взмолился Ларик. – Я буду с тобой чувствительным и не очень остроумным.

В ответ было молчание, потом она решила уточнить:

– С чего ты это взял, что мне нужен чувствительный?

Ларик ответил, что прочитал это в женском журнале: из шестидесяти опрошенных женщин сорок восемь мечтали именно о чувствительном мужике.

– Ерунда, – ответила Мелисса. – Мне нужен не чувствительный, а умный, который бы меня понимал!

– А я что, не умный? У меня почти докторская степень…

– Ладно, ты знаешь, о чем я говорю. Я приеду в другой раз! – сказала Мелисса, но уже без обиды.

– Ну вот, хотел как лучше, а получилось как всегда! – вздохнул Ларик.

– Ох уж эти женщины! Жена или так? – услышал он голос таксиста.

– Или так.

– Сам в разводе?

Ларик ответил, что уже давно в разводе.

Таксист кивнул:

– Что так? Не поладили?

– Жизнь разлучила! – ответил Ларик сдержанно.

Он лишил таксиста рассказа о том, как именно жизнь разлучила его с Мариной. У него был ранний брак. После того как родился сын, Марина сделалась домоседкой, никуда не хотела идти. С мальчиком могли посидеть и Ларикины родители, и ее, но она устало валилась в кресло, в дверь просачивалась вертлявая, с прыщиками на впалых щеках девушка-соседка, и он уходил один. Сыпал дождь, блестела мостовая. Друзья еще жили свободной студенческой жизнью. На одной из вечеринок он познакомился с Леной. Потом с Ирой.

Таксист снова заговорил:

– А у меня, тьфу-тьфу, полный набор! Жена, три дочери и теща.

– Угу! – сказал Ларик, закрывая глаза.

– Слыхал про этих двоих, которые застрелили диспетчера… – не отставал таксист.

Он покрутил пульт, настраивая радио на местный канал новостей.

– Диспетчера я хорошо знал, он когда-то у нас работал. Разве не ужас?

– Ужас! – согласился Ларик и подумал: какое количество ненужной информации люди выплескивают друг на друга.

Таксист перекрестился:

– В общем, не дай Бог такое! У тебя кто в тюрьме?

Ларик ответил.

– Наркотики?

– Да.

– Я так и понял, глядя на тебя.

– Да? – спросил Ларик. – У меня такая внешность?

Таксист не улыбнулся:

– Это часто, когда родители в разводе… – объяснил он. – Я, слышь, подожду тебя у тюрьмы!

– Спасибо, не надо, – сказал Ларик сквозь дрему. – Это долго…

– Мне все равно в обратный конец пассажира не найти. А за то время, что ты будешь там, я денег не возьму. Бывшая жена как? Наверное, убивается?

Ларик пожал плечами. С бывшей женой он не виделся уже двадцать лет. В один из дней он внезапно нашел элегантное разрешение жилищной проблемы. Марина осталась жить в его квартире, он уехал один, потом она прислала к нему сына. Ларик был вечно занят: работа, подруги.

Солнце било в заднее стекло, нагревая шею. Они выезжали на вторую дорогу, которую Ларик помнил наизусть. Скоро слева появится заколоченный пакгауз, еще через семь минут мормонский храм, оттуда до тюрьмы десять-пятнадцать минут… Вокруг дороги плотно стоял лес, приближалась весна. Семь лет назад, когда они ездили с сыном покупать тому велосипед, здесь все было точно так же. Сын собирался поступать в колледж, потом с ним стало происходить что-то странное… Появились какие-то непонятные люди. Видно, Ларик что-то упустил…

Новости закончились, и стали транслировать тот самый концерт Прокофьева, на который Ларик отдал билеты. Практикант был ровесник его сыну. «Ауже наладил свою жизнь, выучился, работает!» – подумал Ларик с завистью. Он распрямился на сиденье и вытянул затекшие ноги. Таксист все рассказывал про убитого диспетчера. Трое детей, младшему три года, среднему пять с половиной…