Позови меня, любовь - Андреа Йорк

— Тогда будет видно.

Освободившись из его объятий, Джоан сделала несколько глотков из чашки и с отсутствующим видом уставилась на огонь в камине. Несмотря на кажущуюся непринужденность его тона, чувствовалось, что Харви нервничал.

— Ты действуешь по тщательно разработанному плану. Чего же ты хочешь на самом деле, Харви? — устало спросила она.

— Ты же меня знаешь. Я кое-что услышал, это заинтересовало меня, захотелось расследовать все до конца…

— Нет, тут нечто большее. — Безразличие его тона нисколько не обмануло ее.

Харви улыбнулся, черты его лица смягчились.

— Я верю, что справедливость должна восторжествовать, Джоан. Может быть, это превратилось уже в манию. К тому же, — продолжил он, беря ее за руку и заглядывая в глаза, — у меня есть в этом деле личный интерес. Что, если дочерью Элойсо являешься ты? Ты и твой ребенок можете унаследовать плантацию, и я хочу помочь тебе узнать правду. Так или иначе необходимо выяснить все раз и навсегда.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — с искренней благодарностью сказала она. — Но не уверена, что мне хочется знать это. Я думала, что, когда мы поженимся, моя жизнь войдет в спокойную колею. А теперь чувствую, как будто меня затягивает в какой-то водоворот.

Харви успокаивающим жестом положил ей руку на спину.

— По крайней мере, сейчас ты можешь пойти на это по своей воле. Иначе рано или поздно на тебя обрушатся неприятности. Проявив инициативу, ты останешься хозяйкой положения — поступишь так, как захочешь и когда захочешь. И помни, — продолжил он, — я все время буду рядом с тобой.

— Правда? — робко спросила она, вспыхнув под его пристальным взглядом.

— Обещаю тебе, — проникновенно сказал он. — И если тебе когда-нибудь захочется встретиться со своей родной матерью, я переверну весь мир, но отыщу ее.

Джоан переполнило чувство горячей благодарности, она поставила чашку и повернулась к Харви, подняла на него огромные, полные слез глаза и, схватив за руку, крепко сжала ее.

— Спасибо тебе! Как ты добр ко мне, — сказала она слабым голосом, взмолившись про себя: «Господи, пусть это окажется правдой. Как мне хочется верить ему!»

— Я действительно стремлюсь тебе помочь. Хочу, чтобы ты жила в согласии с самой собой.

Его темные, бездонные глаза притягивали ее. В них было столько тепла и нежности, что она нерешительно улыбнулась в ответ и была вознаграждена ослепительной улыбкой.

— Тебе надо выспаться. Пусть поработает твое подсознание, а утром мы продолжим разговор.

— Да, надо, — со вздохом согласилась Джоан, усталым жестом приглаживая волосы. — Я словно выжатый лимон, в голове какой-то туман.

— Думаю, мы не скоро забудем наш первый день семейной жизни, — с шутливым сожалением сказал он, и оба рассмеялись.

Потом лицо Харви вновь стало серьезным.

— Джоан, не волнуйся насчет завтрашней поездки на Доминику. Мы вернемся домой по первому твоему желанию.

— Домой, — повторила Джоан и напряглась, вспомнив его угрозу. — Но ты же знаешь, мой дом здесь.

— Пусть будет так. — Вид у Харви стал виноватым. — Прости, что для поднятия духа я использовал твою любовь к дому. Больно было видеть тебя в подавленном настроении, а я знал, что выслушать такие откровения о родителях совсем не легко. Другого способа я не нашел.

— Ты поступил жестоко.

— Извини. Честное слово, мне совершенно все равно, где жить, — признался Харви. — У меня нет никакой особой привязанности.

— Разве тебе не нравится твой дом? — изумилась она.

Воцарилось напряженное молчание. Хватка его руки становилась все крепче; она понимала, что Харви не осознает, с какой силой сжимает ее пальцы. Джоан терпеливо ожидала, что сейчас он расскажет ей, почему избегает говорить о семье.

— У меня остались очень тяжелые воспоминания о доме. — Харви задумчиво изучал потертый ковер у своих ног. — Кое-кто умер. Кое-кто, кого я очень любил. И внезапно солнце, беззаботная жизнь, радость бытия потеряли для меня значение. Мне исполнилось тогда двадцать три года. Все окружающее невыносимо напоминало о прошлом. Поэтому я и уехал, чтобы никогда не возвращаться.

Джоан захотелось коснуться его искаженного болью лица. Но она продолжала молчать, по-прежнему терпя боль в сдавленной руке. Наверное, то была настоящая, глубокая привязанность. Истинная любовь.

— С тех пор я и начал бродяжничать по всему миру, — еле слышно продолжил Харви. — Маргарет…

У него перехватило дыхание, продолжить он не смог.

Всем сердцем Джоан была с Харви. От нахлынувших воспоминаний грудь его тяжело вздымалась.

— Маргарет, — повторила она, бесконечно сочувствуя ему.

Шумно выдохнув, он кивнул и, не отрывая взгляда от ковра, вновь заговорил:

— Я очень тяжело переживал ее смерть, но полагал, что время залечит рану. И оказался не прав.

— Понимаю.

Теперь она действительно понимала: он будет любить Маргарет всю свою жизнь. Совсем недавно это обрадовало бы ее. Теперь же ей почему-то стало грустно.

— Не уверен, что до конца. Но, может быть, если я расскажу тебе, что именно тогда произошло, ты поймешь, почему твоя ситуация задела меня за живое, — тихо произнес он. Харви помолчал, готовясь сказать то, чего, как догадалась Джоан, не говорил ранее никому. — Когда я узнал о том, что с тобой случилось, у меня возникло чувство ложной памяти. Видишь ли, Маргарет связалась с человеком весьма сомнительной репутации. И… забеременела от него.

Все сразу стало на свои места. Губы Джоан непроизвольно сжались. Так, значит, он женился на ней из жалости, отдавая дань памяти женщины, которую любил.

— О! — вырвалось у сразу почувствовавшей себя бесконечно одинокой Джоан. — Как… как грустно, — с трудом выговорила она.

Взгляд Харви упал на побелевшие костяшки ее пальцев, нахмурившись, он разжал руку и начал осторожно массировать ее пальцы.

— Прости, я не хотел сделать тебе больно.

— Ничего страшного, Харви, — тихо промолвила она. — Теперь я понимаю тебя немного лучше. Спасибо, что рассказал. — Потом, немного помолчав, призналась: — Мне страшно. Совершенно неожиданно для себя я узнала нечто, способное поломать всю мою жизнь.

— Не думаю, что все так уж трагично, — возразил он. — Твое детство было идиллическим. Кларки, несомненно, любили тебя, и эти воспоминания останутся с тобой навсегда. Да и опасаться за свой дом у тебя тоже нет никаких причин. Сайлас сказал, что коттедж твой, пока ты этого хочешь.

На глаза Джоан навернулись слезы. Харви прав: что потеряет она, если отправится на Доминику и убедит Бел юридически доказать свои права на наследство? И даже если результаты теста окажутся отрицательными, она сама, если не захочет, может не иметь никаких дел с Элойсо.