Безумная страсть - Диана Гамильтон

Чарльз грубо выругался и схватил ее, подняв на руки. Она снова оказалась прижатой к его телу.

— Выпусти меня! Я в состоянии пройти сама несколько шагов! — Она была так близко от него, что всерьез опасалась потерять над собой контроль. Она была готова проклинать свою животную сущность. Можно ведь начать снова завлекать его, заигрывать и пытаться влюбить его в себя.

— Ну смотри же. Если ты хочешь провалиться по колено в яму, тогда вперед. — Он опустил ее, его руки скользнули по ее телу. Это показалось ей еще эротичнее, чем крепкие объятия.

Кусая губы, Бет наблюдала, как он уверенно шагает впереди нее, легко ориентируясь в темноте. Что ей поделать со своими чувствами? Как можно перестать любить его, желать его? Как обрести душевный покой?

Не в силах найти ответ, она боялась, что так никогда с этим не справится, и двинулась вперед, забыв о яме и думая лишь о том, чтобы удержаться на ногах и не потерять покрывало.

— Света нет, — сообщил он ей, когда она переступила через порог и закрыла за собой хлипкую дверь. Прежде чем посмотреть в его умные холодные глаза, Бет огляделась вокруг.

Маленькая комнатка с каменным, истершимся от времени полом, стены грубо оштукатурены и выкрашены белой краской, мебель старинная, скорее древняя. В очаге приготовлены дрова для растопки, две настольные масляные лампы давали теплый, приятный свет. Узкая деревянная лестница в углу вела наверх. Он проследил за направлением ее взгляда и произнес:

— У нас две комнаты. Эта и спальня наверху. Кухня и ванная имеются. Примитивные, но подходящие. Думаю, когда-то это было жилище лесника, домик недостаточно большой, чтобы служить охотничьим.

— Не представляю, зачем было так беспокоиться? — В ее голосе прозвучала насмешка. Она присела, чтобы снять промокшие босоножки, пытаясь плотнее закутаться в покрывало и все еще не встречаясь с ним глазами. Затем она обошла его и распахнула дверь на кухню.

Что ж, все приемлемо, если они, конечно, пробудут тут не более нескольких часов. Потом, чувствуя, что он следит за каждым ее движением, она холодно добавила:

— Если по какой-то неизвестной мне причине ты желал обсудить детали развода лично, а не через адвокатов, ты мог бы сделать это по телефону. К чему было тащить меня сюда и разыгрывать мелодраму? — Отлично сказано, поздравила она себя. В конце концов ей удалось притвориться холодной и равнодушной.

Но от этого маленького успеха ей стало не лучше, а, наоборот, хуже. Она услышала, как он глубоко вздохнул, и посмотрела на него, надеясь, что в ее глазах не отражается ничего из сокровенных чувств. То, что она увидела, заставило ее сердце перевернуться: Чарльз был похож на человека, который только что прошел все круги ада.

Кожа на скулах натянулась, морщины углубились, взгляд приобрел безумное выражение, какое она видела у него до сих пор только однажды: когда Занна бросила его в первый раз.

В первый раз? Она тряхнула головой, отгоняя эту невероятную мысль. Она не должна внушать себе, что женщина, которую он любил и всегда будет любить, опять ушла от него. Но почему тогда у него такой вид, будто из его жизни ушел свет?

Но это выражение исчезло, и он заговорил низким злым голосом:

— Надо было оставить тебя там, где ты была: заниматься любовью с Темплтоном и строить уютные миленькие планы, где и когда вы поженитесь! Извини, дорогая, — в голосе зазвучала угроза, — но я так не думаю. Это не подходит для моей жены.

Бесполезно напоминать ему, что она недолго пробудет в этом качестве, объяснять, что она никогда не занималась любовью с Уильямом, что убежала бы куда глаза глядят, если бы он только попытался. Что он мог умолять сколько угодно, но никогда не получил бы согласия.

У Бет защипало в глазах, ей снова захотелось плакать. Она почувствовала себя ужасно уставшей от всей этой неразберихи. Очень тихо она проговорила:

— Если тебе все равно, я хотела бы освободиться от этой тряпки. — И тут же Бет пожалела о своих словах, вспомнив, как он разглядывал ее обнаженное тело и требовал, чтобы она сняла даже белье. Вспомнила, как он спросил, легко ли она отдалась Уильяму. Наверное, он считает ее изголодавшейся по мужчине бродяжкой.

Кроме того, он наверняка помнил ее былую страстную готовность заниматься с ним любовью, перед тем как она потеряла их ребенка. То, как он отказался приходить к ней, прикасаться к ней, все эти одинокие месяцы. Ему нетрудно вычислить, что природная сексуальность заставила ее лечь в постель с Уильямом Темплтоном, забыть, как самозабвенно она занималась любовью в лесу со своим мужем, которого решила бросить!

Он был бледен, рот кривился гримасой отвращения, на скулах ходили желваки. Она резко добавила, в ответ на его почти явно читаемые мысли:

— Не беспокойся, я ничего тебе не предлагаю. Просто хочу принять горячую ванну, если это возможно, и лечь спать. Что бы ты ни хотел мне сказать, это подождет до завтра.

Он ничего не ответил, посмотрел на нее долгим взглядом и, подняв ее чемодан, пошел наверх. Бет обреченно последовала за ним, просто потому, что больше идти было некуда. Она по-прежнему куталась в покрывало, стараясь удержать его.

Лестница привела в спальню со сводчатым потолком. Она была просто и основательно обставлена: двуспальная кровать, настолько высокая, что Бет подумала, что на нее можно взобраться лишь по лестнице, комод и кресло. Единственная выкрашенная белой краской дверь находилась напротив.

— Так называемая ванная — там. — Чарльз поставил чемодан на пол и указал на белую дверь. — Не ванна, а душ. Если электричество отключили недавно, там должно быть немного горячей воды. — Он повернулся, вытащил из комода темно-синий свитер и натянул его через голову.

Она вздохнула с облегчением.

— Весьма кстати!

Полуобнаженный, он создавал для нее проблему, особенно в такой тесной комнатушке. Ей приходилось довольствоваться созерцанием его бронзового, покрытого жесткими волосами торса, при этом не имея права дотронуться до него, ощущать силу его мышц и чувствовать, что его тело влечет ее к себе, как прежде.

Он нахмурил брови, словно понял, что в действительности стоит за ее словами. Он взглянул на нее, прежде чем его лицо скрылось за мягким дорогим свитером.

— Холодает. Сначала я разожгу камин, а потом приготовлю ужин. Суп с булочкой тебя устроит?

Действительно стало холоднее. Воздух после дождя очистился, внутри домика было зябко. Тело Бет горело, каждая клеточка, каждый нерв ощущали его присутствие, но она не собиралась поддаваться. И не собиралась продлевать этот мучительный вечер.

Завтра утром она проснется, а потом выяснит, зачем он привез ее сюда, выслушает все, что он захочет ей сообщить, все, что он, по собственному признанию, не мог сообщить письменно.

— Я ничего не хочу. — Она повернулась к нему спиной, открыла чемодан и вытащила старую футболку, которую носила вместо ночной рубашки с тех пор, как уехала от мужа.