Принцессы Огненного мира - Яна Алексеева

Мельком отметив, что с меня сняли все лохмотья и переодели в длинный серый балахон из небеленого полотна, чуть отдающий плесенью, как после долгого хранения, я машинально проверила прическу. В спутанных волосах прятались еще две булавки.

Надув губы, высунулась наружу.

Тут же меня окружили мерзкие старые тролли и троллихи, обряженные в такие же серые балахоны, но без рукавов. Они что-то лопотали, тыкая в меня пальцами, дергая за волосы и щипая. Я брезгливо уворачивалась и, отбиваясь от явно похотливых поползновений, шипела, как разъяренная кошка. Внезапно в пещере раздались тяжелые шаги и резкий окрик:

– А ну вон отсюда! – по-эльфийски… В груди замерло и бешено застучало сердце.

Тролли резво прыснули в разные стороны, освобождая дорогу хозяину.

– Так, так, так, что тут у нас? – перешел он на человеческий диалект.

Гибко изогнувшись, я встала с колен, опираясь на предложенную руку. Быстро оглядевшись, с милой полуулыбкой обратила взгляд на того, встречи с кем мы всеми силами пытались избежать. А кто это еще может быть, скажите? Только хозяин.

– Ай-ай, какая красавица, – статный эльф принял мои пальчики в ладонь, – и в таком виде… Что же случилось?

– Простите, но мы не представлены! – Я торопливо отдернула руку.

Он склонился передо мной в безупречном глубоком придворном поклоне:

– Севеллин Роулен, отшельник. А вы…

– Младшая ненаследная принцесса меронийского королевства, Каттина Лаисса. – Я присела в коротком реверансе, обворожительно улыбаясь.

– Так как же случилось, что ваша обворожительная внешность претерпела столь трагические изменения?

– О, это была прекрасная верховая прогулка, пока какой-то маг не ошибся во время волшебства… а потом этот противный эльф куда-то меня все тащил, тащил и тащил… – плаксиво пожаловалась я. – Порвалось мое платье, сломались каблучки… а макияж! А прическа! Это было просто ужасно!

– Ну ничего, красавица. – Он подошел близко-близко, провел по щеке холодным пальцем, взял меня за подбородок, приподнимая вверх лицо… другой рукой собственнически погладил спину, сверху вниз… – Ваши лишения были ужасны, но уже закончились. И совсем скоро мы что-нибудь придумаем, дабы облегчить страдания ваших прекрасных ножек.

– О, я буду вам так, так благодарна! – с придыханием воскликнула я, подаваясь вперед и прижимаясь вплотную, так, чтобы этот отшельник ощутил все мои достоинства.

– Погоди, киска, посиди пока. – Эльф похлопал меня пониже спины. – Тебе сейчас подадут поесть.

Никто никогда не узнает, чего мне стоило сохранить на лице пустую, соблазнительную улыбку.

Потому что этот высокий, тонколицый изящный эльф одним своим видом внушал ужас и полнейшее отторжение. Длинные, песочного цвета волосы, перехваченные простым ремешком, ниспадали почти до пояса, широко расставленные раскосые глаза какого-то тусклого, блекло-зеленого оттенка смотрели на мир с высокомерным презрением. Он был… фанатично подчинен одному ему ведомой идее, заставляющей совершать странные и страшные поступки.

И еще…

На противоположной стене пещеры, служащей сразу и жильем, и лабораторией, был распят Иллан. Эльф был пришпилен к стене, будто препарируемая лягушка, и плотно прижат к камням странной, крупноячеистой сетью. Так плотно, что ее нити до крови врезались в ладони, грудь и щеку. И выглядел он… плохо. Вывернутая под неестественным углом нога, спутанные, грязные волосы, измазанное в засохшей крови лицо. Лихорадочно блестящие глаза. Из-под натянутой нити медленно вытекала алая струйка.

Вяло ковыряясь в принесенных тролленком фруктах, я тоскливо смотрела в сторону выхода и краем уха слушала ласковые речи отступника. Это наречие я разбирала с пятого на десятое, но особых знаний, чтобы понять смысл довольных речей, не требовалось…

– А кто же тут у нас? Очень даже неплохо… аэрдонае… хотя ливериани предпочтительней. Но мы и для тебя найдем применение. Ай-ай-ай, даже не пытайся, эти сети способны удержать даже каменного великана. Не дергайся, красавчик, я сцежу совсем немного, для анализа… А принцесска твоя очень даже ничего, хотя и безмозглая. Ты успел ее попробовать? Ну конечно, мы же благородные… Я займусь ею прямо здесь, чтоб тебе не было скучно. А потом и для нее найдется крайне интересное применение, хоть она и не девица. Это глупое суеверие, что во множестве ритуалов нужна невинная королевская кровь. А ты… Я заберу твою жизнь медленно, по капле. И каждой клеточкой своего тела ты будешь чувствовать, как боль вытягивает из тебя силу жизни… Чего молчишь? Гордый? Это хорошо.

Даже если бы я не знала, кто такой Севеллин Роулен, не понимала эльфийского наречия, то по одному тону и манере разговора я могла бы догадаться об ожидающей нас мерзкой участи. Ужас на мгновение пригасил надежду. Старуха притащила мешок, набитый косметикой. Расчески и гребни, пилочки и щипчики, баночки с мазями, кремами и притираниями… обилие и разнообразие которых наводили на нехорошие мысли о том, что случилось с их бывшими владелицами, скорее всего, окончившими дни в котлах троллей. Во время войны никто не вел учета количества сбоивших телепортов…[7]

Увлеченно накладывая модный маникюр, я старательно сохраняла глуповато-сосредоточенное выражение лица. Приняв соблазнительную позу, что было нелегко, краем глаза посматривала в сторону неторопливо размечающего каменный пол хозяина.

Распятый на стене Иллан, кажется, невозмутимо наблюдал за зловещими приготовлениями, еще на что-то надеясь… на что?! Заметив, как передо мной поставили кувшинчик с каким-то напитком, он отрицательно дернул головой. Да я и не собиралась… Мне удалось незаметно слить вино под шкуры, устилающие возвышение в алькове, и припрятать там же странные гибриды сливы и яблока.

Колдун тем временем вырисовывал на гладком камне прямо напротив эльфа серебряную фигуру – треугольник в круге – и заполнял свободное пространство рунами с помощью широкой мягкой кисти из человеческого волоса, что-то при том напевая. Вот кто явно любит свою работу!

Закончив, он поднялся, критически оглядел свое произведение и довольно хмыкнул. Сняв с шеи амулет – золотой пятилистник, аккуратно выложил его в центр рисунка. Подошел к черноволосому эльфу и резко полоснул того по запястьям. Вниз живо побежали струйки крови, скапливаясь в углублениях у стены и медленно растекаясь по узким канавкам вокруг рисунка. Роулен встал напротив, широко раскинув руки, и затянул что-то заунывное на Древнейшем наречии. В стекающей на пол крови начали посверкивать серебристые искорки.

У входа послышался шум. Обернувшись, я заметила, как обеспокоенные тролли один за другим исчезают в надвигающейся темноте.