Летчик 5 - Владимир Малыгин

Забрался в свинарник, почавкал подсыхающими остатками из корыта вместе с хрюшками. Всё равно мне уже было. И уходить далеко не стал – даже после такой малости голова сильно закружилась. Пошатываясь и цепляясь руками за всё, за что удавалось зацепиться, добрёл до стоящего тут же овина, растолкал в стороны лохматых овец, забрался на сеновал и зарылся поглубже в сено…

Проснулся от рези в животе. Кишки от голода скрутило, хоть криком кричи. Плюнул на всё, слез вниз. Овец уже не было. А я и не слышал, как их выгоняли на улицу. Выглянул наружу. Светло. И, на моё счастье, никого из людей во дворе нет.

Оттолкнул от кормушки чавкающих хрюшек, наклонился, сгрёб в ладонь остатки свиного пиршества, проглотил. И даже не поморщился, когда грязные пальцы облизал. Вообще никаких мыслей не было. Зато боль в кишках поутихла сразу же. Здесь же удалось и напиться. Только потом сообразил осмотреться.

Как меня никто не заметил, не знаю. И свиньи с овцами тревогу не подняли. Похоже, за своего по внешнему виду и запаху приняли. Ухмыльнулся пришедшей в голову мысли. Значит, ещё не до конца оскотинился, раз юморю – не доломали меня здесь. Начинаю потихоньку приходить в себя.

Здесь провёл ещё два дня и две ночи. Почти сроднился с животными. По крайней мере к кормушке подпускали без помех и даже место уступали. Расталкивать никого не нужно было. Говорю же – за своего приняли. Не то, что люди. Но хоть в себя более или менее пришёл. Синяки из страшных фиолетовых превратились в жёлто-зелёные, такие же страшные. Но хоть двигаться стал более ловко. До полного восстановления ещё далеко, да и на подобной еде особо не восстановишься. Но я уже наметил себе план дальнейших действий. Птичник рядышком, я оттуда пару раз куриные яйца таскал. Брал одно, чтобы подозрений не вызвать у хозяев. Мало, конечно, но и то за счастье. А буду уходить, прихвачу какую-нибудь курицу. Или гуся. Вот гуся было бы лучше. Это же сразу столько мяса…

С одеждой пока ничего не решил. То ли у местных дело до стирки ещё не дошло, то ли они вообще не стираются. Подожду ещё денёк, а там посмотрим…

Проснулся от болючего укола в бок. Замер, приоткрыл глаза – попался!

Хозяева меня вычислили! Обступили мою лёжку, вилами и прочим железноострым сельхозинвентарём в мою сторону тычут. Впрочем, вру, уже не тычут. Просто наготове держат, чтобы я даже попыток дёрнуться не сделал. Лежу, смотрю. И молчу. А что ещё делать? Жду, что дальше будет.

— Ты кто?

А это самый старший говорит из этой семьи. Хозяин. Уж это-то я успел вызнать. И понять о чём спрашивают тоже понимаю. Не так это и мудрено. Ну что? Придётся ведь что-то отвечать.

— Кто-кто, конь в пальто… — пробормотал на русском. Ну а на каком ещё? И почему-бы не пошутить? Всё равно ведь ничего не поймут. Интересно, за полицией уже послали?

А эти отступили к дверям, между собой заговорили. Да быстро так, я даже смысл сказанного ухватить не могу, хоть и слышу всё. По интонации и жестам могу догадаться, что точно обо мне говорят. Да о ком ещё-то? А вот что именно… Ну да сейчас узнаю…

Поманили рукой на выход. Спрыгнул вниз, пошёл вперёд, прямо на попятившихся хуторян. Только на улице солнце по глазам ударило, заставило зажмуриться, потому-то первый удар я и прозевал. Навернули дубиной со спины. Удар бросил на колени, дыхание перехватило. Чтобы не упасть, пришлось опереться руками о землю. Да не помогло это, тут же кто-то ногой руки подбил. Я и сунулся головой в грязь под дружный злобный гогот. А грязь тут своеобразная – земля, перемешанная со свиным и овечьим дерьмом. Да и не только с дерьмом. Вот же сволочи! Только-только в себя приходить стал!

Пару раз сапогами по рёбрам прилетело, но не в полную силу, иначе бы точно рёбра переломали. А так, вполсилы, чтобы покуражиться, поиздеваться. А следом спину ожгло. И поехало, посыпались удары кнутом один за другим, да так больно, что предыдущие побои сразу забылись. Зато в один момент дошло, что засиделся я тут, пора бы и когти рвать. Уходить нужно.

Водой из ведра окатили. Ледяной водой, из колодца, и даже не подогрели, сволочи. Подумаешь, в сене у них немного полежал, я же его не сточил… А то, что из свиного корыта немного отъел, так ведь немного же! А за пару яиц из курятника вот так кнутом охаживать… Это явный перебор!

Опять чего-то там требуют. Голову приподнял. Понятно, чего уж там, приказывают вставать.

Встану. Руки перед собой выставил, начал приподыматься… И вновь удар сапогом заставляет плюхнуться в грязь. Теперь уже раскисшую и жидкую. Даже брызги в разные стороны полетели. Ну а иначе бы обступившие меня мужики вряд ли бы в стороны отпрыгнули. Ну а я этим и воспользовался. Очень уж здорово разозлился и решил этой злостью в полной мере воспользоваться – повторного шанса может и не быть! Вскочил на ноги, крутнулся чёртом, руки в стороны мельницей – кулаком по горлу первому попавшемуся попал, второму куда-то в лицо грязью сыпанул, надеюсь по глазам получилось, у третьего продолжающимся махом вилы из рук выбил. Тут же этого третьего плечом толкнул. И, пока он падал, освободившимися руками вилы перехватил и не глядя тут же ими куда-то за спину на слух отмахнулся. Попал, потому как кто-то там за спиной взвизгнул не хуже поросёнка. А я прыгнул на живот только что сбитому хуторянину и ещё раз мстительно подпрыгнул, не обращая никакого внимания на хруст и вскрик подо мной. Вилы перед собой выставил, осмотрелся.

Двое лежат, третий сгорбился, шипит что-то и глаза усиленно трёт. Четвёртый на коленях сидит, лбом в грязь воткнулся, скрючился, за пах обеими руками держится, качается из стороны в сторону и подвывает при этом сдавленно как-то.

И ещё двое почти что пацанов пятятся назад, в сторону дома, на крыльце которого две бабки в ступоре полном замерли и ещё две молодухи на земле перед крыльцом рты некрасиво как-то пораззявили, вроде бы как кричать собрались. И совсем малые девчушки, числом не углядел, сколько, с любопытством явным наоборот вперёд просунулись, с отступающими пацанами столкнулись, кучу малу образовали.

Вот всё это успел одним махом углядеть и понять. Прямой опасности пока не наблюдаю. Ан нет, мужичок, которому грязь в глаза досталась, проморгался, протёр глаза. Ну и я не стал дожидаться последующей его реакции, поспешил с опережением – тупым концом вил, черенком, короче, ему в живот со всей дури сунул. В последний момент руку придержал – черен-то острый, пузо проткнуть на раз можно. Убивать не стал почему-то. Детишек, наверное, застеснялся. Или пожалел. Я же не такой, как они.

Молодухи орать передумали, с крыльца слетели, метнулись к стоящему на коленях. На меня глянули, что-то спросили. Не понял, но тут и понимать не нужно. Головой кивнул согласно, они его и подхватили под руки, домой потащили, такого скрюченного. А я следом пошёл, с вилами в руках. Иду, а сам думаю – и какого чёрта я чуть раньше не ушёл, а здесь задержался?

Подхожу к крыльцу, слышу в доме яростную приглушённую ругань. Разобрать отдельные слова не получается, но по общему тону точно понимаю, что между собой спорят. Насторожился, вилы на изготовку взял, мягко и плавно шагнул на первую ступеньку. А мне навстречу старший из пацанов вылетает. Глаза в поллица, губы в тонкую нитку сжаты, а в руках изготовленное к стрельбе ружьё. Ну а какое оно ещё может быть? Хорошо хоть на моей стороне солнышко сыграло – пацан после сумрака в доме выскочил на солнечный свет… Ну и прищурился на секунду. Но мне и этого мгновенья хватило. Только что и успел сделать, так это… Нет, не вилами ткнуть, а ствол вверх зубьями подбить. Тут-то выстрел и грохнул.