Дресс-код вдохновения - Ирада Вовненко

К ней сразу же направилась пышная женщина в наглаженном переднике, по-матерински улыбнулась и предложила кофе. Юлия кивнула, кофе, очень хорошо.

Заказала двойной эспрессо и стакан воды, вытерла руки салфеткой, откуда-то густо и сладко запахло жасмином.

– Ti piace il caffe? – спрашивает ласково официантка.

Юлия улыбается и вдруг говорит по-русски, бурно жестикулируя почему-то:

– У меня дома четыре пачки превосходного кофе разных сортов: Costa-Rica Tarrazu la Pastora, Guatemala Antigua, Indonesia Sulawesi Kalossie и Sumatra Mandhelling. Я расфасовываю кофе в нарядные банки с притертыми крышками, чтобы чередовать, и только на Суматру манделлин у меня не хватило правильной тары, надо озаботиться, кстати. Люблю ли я кофе? Я люблю кофе, уважаю его, как мастера миража и обмана, из безалкогольных напитков только он создает роскошные иллюзии благополучия, кофе – это мой окурок из анекдота про бомжа, где «а жизнь-то налаживается», кофе – это кофе, это кофе!

Все улыбаются. Справа кудрявая девочка и ее спутник пьют красное вино, он смотрит на нее, она – на бокал. Воздух вокруг становится прозрачнее, еще прозрачнее, на веранду поднимается мужчина, его густые волосы увязаны в хвост. Он возбужденно говорит по телефону:

– Ну и убирайся! Можешь собирать барахло и уматывать обратно!

Юлия с удивлением понимает, что он говорит по-русски. Ничего себе, встреча с земляком.

Мужчина извиняется:

– Да жена снова блажит. Каждый день скандалы. Устал, ну… В Италию вот привез. Думал, хоть здесь поутихнет. Так нет! Не понимаю, чего хочет в принципе?

Пышная женщина в наглаженном переднике могла бы ответить: «Любви». Мужчина бы возразил: «А я что же?», но женщина не знает русского.

– Любви, – ответила Юлия.

Мужчина возразил:

– А я что же?

Совсем светло, редкие автомобили, люди отправляются на работу. С приятным шорохом шин останавливается велосипедист, ставит ногу на бордюр и спрашивает, который час. Пригибается к рулю и продолжает путь.

Справа кудрявая девочка встает, оказывается в коротком пестром платье и высоких сапогах, обнимает себя руками за плечи, делает несколько танцевальных движений между столиками, останавливается, улыбается Юлии и продолжает танец.

Юлия допивает очень крепкий, очень вкусный кофе, и уже утро.

Когда она уходит, длинноволосый мужчина говорит:

– Я бы хотел, чтобы меня кто-то ждал, понимаете?

А пышная итальянская женщина гладит его по голове и понимает, понимает.

Он вышел вслед за ней.

– Можно с вами поговорить? – сказал глухо. – Я просто хочу поговорить по-русски.

– Проводите меня немного, – согласилась Юля. – О чем вы хотите поговорить? О своей жене?

– Нет. Хочу рассказать о другой женщине.

– Как ее зовут?

– Зовут? Ну, допустим, Ангелина. Вы выслушаете меня?

– Охотно.

Юлия посмотрела на мужчину с симпатией.

– Ее вполне могли бы звать Ангелиной, ей подходит это имя, кажется. Обманчиво мягкое. Ангелина никогда не имела отношений на расстоянии. Она прекрасно верит в существование таковых, она перечитывает письма известных писателей, русских классиков, к своим далеким возлюбленным. Но применительно к себе – нет, ответит она легко, никогда не случалось и упаси бог.

И это правда. Ангелина не писала писем, не ждала ответов, не сидела, затаив дыхание, перед монитором, гипнотизируя красный цветок или лимон. Ее любимый человек тоже ничего этого не делал. Они с Ангелиной пообещали, твердо пообещали друг другу именно не делать «ничего этого». Они расставались навсегда, это не было капризом, прихотью или кокетством, скорее – как у основоположника марксизма – осознанной необходимостью.

– Постойте, – прервала его Юлия, – раз уж мы с вами разговариваем на такие личные темы, вы позволите уточнить?

– Да. – Мужчина смотрел с неопределенной мукой.

– Любимый человек Ангелины – это вы?

– Да, – он помолчал, – но мне легче говорить о себе отстраненно. В третьем лице. Так я менее ненавижу себя. Вы не представляете, сколько слов было сказано, сколько слез пролито, сколько сердец растоптано! И хорошим, очень хорошим финалом стала территориальная разлука, чистым и незамутненным. Любимый человек Ангелины уехал в Канаду. Ему там предложили работу. По специальности.

Он уехал, а Ангелина осталась.

Он уехал, чувствовал себя спокойно, целеустремленно занимался разными делами, расширял круг знакомств, но без фанатизма. Никакого общения с Ангелиной, щепетильно соблюдал данное слово. Но никто не брал с него клятв, что он не будет заходить, скажем, на ее личные страницы в социальных сетях. Такие милые информационные листки, где всегда можно посмотреть новые фотографии, встретить друзей, послушать избранные мелодии и так далее. Как много возможностей для отслеживания настроения и общего состояния далекого абонента! Как легко достижимо – одним нажатием кончика пальца на левую кнопку мыши.

Он и нажимал. И Ангелина нажимала. Они посещали обоюдно личные странички друг друга. И имели всю информацию. Осенью любимый человек Ангелины путешествовал по Южной Америке, потом вернулся к работе, Новый год встретил в компании коллег, в январе завел собаку, в марте опубликовал научную статью, в июле отпраздновал день рождения, в августе побывал около знаменитой горы Японии и на пляжах Бали, в сентябре получил повышение по службе и дал званый обед. На обеде выглядел удовлетворенным, и темносиний цвет был ему очень к лицу.

Ангелина стала заведовать отделом, у нее появился свой кабинет, она командовала ремонтными работами, ее муж сменил автомобиль, ее ребенок выиграл соревнования по боксу на городском турнире. Ангелина съездила по работе в Москву и сфотографировалась на Красной площади, а также в дорогом ресторане, аэропорту и на набережных Санкт-Петербурга. Собачек в ее доме не прибавилось, но Ангелина подумала и решила, что малопушистая кошечка – отличное подспорье. Кошечка поселилась, получила стильное имя; свое блестящее выступление на съезде прогрессивных фермеров России Ангелина выложила на ю-тубе и тщательно отслеживала, чтобы попасть в кадр на мероприятиях.

Ну, вот так обстояли дела, никаких, разумеется, отношений.

А потом произошло вот что.

В какой-то день третьего по счету лета разлуки Ангелина шла по улице. Она договорилась встретиться с подругой – вместе выпить темного пива, как бы ирландского в ирландском же пабе. Это было недавно открытое и модное заведение. В соответствующем стилю заведения полумраке Ангелина уселась на высокий барный табурет и мгновенно осушила кружку пива. Бармен наполнил кружку заново и придвинул ближе плоскую тарелку, полную квадратных гренков – с крупной солью и чесноком. «Ангелина?» – вдруг кто-то окликнул ее странным голосом. Будто бы обладателю голоса прищемили пальцы дверью, он их вынул со стоном, подставил под холодную воду, и тут надо что-то говорить.