Мой визави - Настасья Карпинская

− Это ты мне сейчас так завуалировано предложил время от времени встречаться для секса? − спрашиваю, невольно приподнимая бровь от удивления.

− Говорю же, иногда твой мозг очень хорошо работает, жаль, случается это не часто, – он выбрасывает окурок в окно и забрасывает в рот мятный леденец.

− Франц, я вот даже не знаю: ударить тебя сейчас, нахрен послать или сделать вывод, что комплименты ты делать совсем не умеешь?

− Выбери что-то одно, – Стас снова улыбается и паркует машину у моего подъезда.

− С комплиментами, Станислав Львович, у вас совсем туго, – это очевидный факт, и наше с ним общение − тому подтверждение.

− Иди уже.

− И тебе спокойной ночи!

***

Воскресенье я провел с Ромкой, ездили с ним на картинг, развлекались.

− Пап, а почему мама больше не приезжает? − спросил Ромка, когда мы с ним обедали в местном кафе.

− Маме уже нельзя ездить так далеко.

− Потому что у меня скоро появится сестра, да?

− Всё верно, Ром. Но ты можешь поехать к маме на весенние каникулы, если хочешь.

− Хочу. Ты меня отвезешь?

− Отвезу. Только ещё неделю надо походить в школу.

− Замётано, – выдал сын.

− Это что за слова?

− Какие? Я же не матерился, − на его лице отразилось истинное удивление, хотя разговор у нас с ним уже был по поводу таких выражений.

− Ещё бы ты матерился! Я бы тебя язык перцем намазал сразу. Надевай куртку и поехали домой, тебе ещё уроки делать.

− Уроки-и, – обреченно протянул Ромка, − такая дрянь. Может, ещё покатаемся?

− Роман Станиславович, вы не думаете, что вам по возрасту ещё не положено выражаться такими словами? − окинул сына строгим взглядом, специально перейдя на официальный тон. Ромка знал, что, если я стал обращаться к нему, как к взрослому, то его дело труба.

− Ну, я же ничего плохого не сказал.

− Роман.

− Извини, пап. Я больше так не буду, – буркнул сын и поспешил на выход из здания.

− Оболтус, − я усмехнулся, натянув на его голову шапку. Ромка порой очень походил на меня. Правда, в его возрасте мы уже жгли резину за гаражами, сдавали найденные там же бутылки, чтобы на вырученные деньги купить в киоске жвачку. Подражали более взрослым товарищам, начиная употреблять заковыристые и матерные словечки в общении друг с другом. Но рамки дозволенного мы всё равно знали и при родителях лишнего себе старались не позволять.

Я лежала на кровати, смотрела на белый потолок и думала. В квартире стояла звенящая тишина, нарушаемая изредка смехом детей, доносящимся с улицы. За окном уже пахло весной, а в моей душе неизменно царила осень… Наверное, при моём рождении была допущена какая-то ошибка, ещё на стадии эмбриона. А как объяснить то, что я так быстро привязывалась к людям? Чем объяснить мою нездоровую открытость? Мне двадцать четыре, а я так и не научилась ни одной женской уловке. Я не умею притворяться, примерять какие-то роли, не умею хитрить. Ничего не умею… Для мужчин я − открытая книга… Им это неинтересно. Как говорил Стас: «Мужчины по своей сути хищники». А я являюсь слишком лёгкой добычей для них, от того не вызывающей азарта. Стас… С Францем мы «встречались» ещё несколько раз, преимущественно в его кабинете в фитнес-центре. Пару раз он заезжал ко мне, и вот уже две недели, как он молчит: ни звонка, ни сообщения. На мои он так и не ответил. Этого стоило ожидать, но для меня всё было предельно просто: хочешь человека − звони, отвечай на сообщения. Если занят, так скажи. Если всё закончилось, достаточно озвучить лишь пару слов. Но уход по-английски меня злил, раздражал и приводит в состояние недоумения. Хотелось схватить человека за грудки, хорошенько тряхнуть и спросить: неужели так сложно сказать: «Всё закончилось, больше не жди»? Моя проблема была в том, что я была слишком открытой и ждала этого же от других… Мои пессимистичные мысли прервал телефонный звонок.

− Динка, привет! – Баева, как обычно, была на пике эмоционального подъёма.

− Привет!

− Спишь, что ли? Ну, ты даёшь! Я чего звоню-то. У Линки день рождения сегодня, она всех зовет потусить. Будь готова к девяти, мы за тобой заедем.

− Куда собрались? – спрашиваю скорее ради приличия, нежели из любопытства.

− В «Эру». Давно там не были и…

− Я не пойду, − тут же категорично её прервала.

− Не поняла. Почему?

− Не пойду и всё.

− Савельева, что за детский сад? Там все наши будут. Назови мне вескую причину, и я от тебя отстану.

− Я не хочу идти в «Эру». В любой другой клуб, пожалуйста, а туда я не пойду.

− Тараканы бунтуют. Ясно. Жди, через час заеду, поговорим, и не смей свалить из дома.

Баева, как и обещала, через сорок минут уже стояла на моём пороге и, не успев разуться, уже начала промыв моих мозгов.

− Дин, ну что за фигня? Ну, я поняла, что ты там работала. И? В этом причина, что ли? Столько времени прошло, там уже весь коллектив, наверное, поменялся, – она уже полчаса пыталась меня уговорить, а я не могла найти весомой причины для отказа.

− Черт с тобой, но я долго там не буду. Максимум час. Поздравлю Линку, посижу для вида и уеду.

− Ну, хоть что-то. Давай собирайся, я тоже побежала марафет наводить. И даже не думай дать заднюю, достану и в пижаме оттащу в клуб. Ты меня знаешь.

− Иди уже.

Выпроводив Настю, устало прислонилась к двери. Выдохнув, пошла искать подходящее платье с чувствами, будто отправляюсь на гильотину.

Обновленная вывеска «Эры» всё так же ярко светила, на входе стояли знакомые лица охранников. Даже воздух, казалось, был такой же, как год назад. Я словно перенеслась во времени. И от этого всё внутри неприятно похолодело. Девчонки решили сделать селфи, но я едва смогла растянуть губы в фальшивой улыбке, на этом мои силы закончились. Мы поздравили Линку и заняли один из столиков на балконе. Шутки, смех, разговоры словно проходили мимо меня. Я выпала из потока, просто смотрела по сторонам и всё глубже погружалась в прошлое. Когда девчонки убежали танцевать, я, взяв бокал, подошла к перилам и, облокотившись, просто смотрела в зал. Он ведь здесь. Артём здесь, и Кира, возможно, тоже. Уже не просто администратор, а жена.

− Снова бухаешь? Тебя без присмотра совсем нельзя оставлять, − насмешливый голос Франца неожиданно прозвучал над ухом, заставляя меня обернуться.