Моя невыносимая - Марина Вуд

— Спасибо! — Тянется через стойку и благодарно обнимает меня за шею.

— Не за что, — отвечаю и целую ее в макушку. Как бы там ни было, она для меня еще такой ребенок. — Так, кто же все-таки отец?

— Я с ним в клубе одном ночном познакомилась, — вздыхает она. — Он там управляющим директором работает. Мы с ним встречаться начали. Ну, а потом, я поняла, что залетела. Вот, разводит руками.

— Ему сообщила, о… — киваю на живот.

— Да. Сообщила. Он сказал, что у него строгая семья. И отец настаивает на женитьбе с девушкой его веры.

— Он что, мусульманин?

— Угу, — кивает.

Твою ж мать! Вот сволочь! Как сексом с православной заниматься, так ему религия не мешала! Все они козлы и гады. И не важно, какое у них вероисповедания.

— Значит так. Дурака этого, к черту! С сестрой я сама поговорю. Все ей объясню. Тебе сейчас нервничать нельзя. С деньгами тоже помогу. Я скоро один проект закрою. Так что финансы буду.

— Теть Лер, а можно я сегодня у тебя переночую? — Племянница смотрит на меня таким грустным взглядом, что мне ей последнее отдать хочется. — У мамы, все равно, дежурство в больнице.

— Можно, — соглашаюсь, понимая, что ехать домой в таком состоянии я ей просто не позволю, и возвращаюсь к приготовлению ужина. Мою овощи и кладу их перед Катериной. Подсовываю ей разделочную доску: — На, — кладу перед ней нож. — Вноси свою лепту.

— А как резать? — Спрашивает все еще дрожащими губами.

— Дольками, — отвечаю и достаю тарелки.

— Почему все мужчины такие сволочи? Почему они так подло поступают с нами? — Поднимает на меня свои зареванный глазки.

— Не знаю, — веду плечом. — Сама много лет задаюсь этим вопросом. Мне кажется, никто не знает ответа, Катюнь.

Наш вечер прошел в остаточно душевной и комфортной, для нас обеих обстановке. Мы поужинали и даже поболтали на отвлеченные темы. Временами Катя делилась своими откровениями и переживаниями по поводу предстоящего материнства. После ужина, я выделила ей спальное место и достала из шкафа чистое, постельное белье. Словив себя на мысли, что в последнее время моя квартира стала напоминать некое пристанище для обиженных и обделенных.

— У тебя завтра пар много? — подогнув ногу под себя, сажусь на диван рядом с Катей.

— Три, — тихонько отвечает и осторожно коситься в мою сторону. Наверное, боится, что я поведу ее на исповедь к матери.

— У меня завтра более-менее свободный день. Можем провести его вместе. Прогуляемся в центре, а заодно сходим в один ресторан. Мне там один вопрос решить надо.

— Можно, — оживает Катя. Отталкивается и ложится калачиком, поджав ноги под себя.

— Вот и замечательно, — подаюсь вперед и набрасываю на нее сверху плед. — Отдыхай, — вздыхаю, смотрю на племянницу и вспоминаю себя. Я была в подобной ситуации. Правда, в отличие от Кати, я поступила иначе. Решив не обременять себя пеленками и распашонками. Жалею ли я об этом? Не знаю. Наверное, нет. Все сложилось, как сложилось. Нет никакого смысла возвращаться мозгами в прошлое и ковыряться в нем, выясняя правильность своих поступков. Что было, то прошло, как говориться. Бесшумно выхожу из комнаты и направляюсь к себе.

Эльдар

Вечером я приезжаю в родительский дом, так как отец решил собрать семейный совет.

— Салам алейкум! — Приветствую присутствующих в гостиной и сажусь рядом с дядей Алимом — младшим братом отца. — Дядя Алим, ты случайно не в курсе, по какому поводу сходняк?

— Ни малейшего представления, — усмехается. — Думал ты знаешь.

— Понятия не имею, — тихо отвечаю и оглядываюсь по сторонам. Все родственники мужского пола сегодня здесь. Есть несколько незнакомых лиц, которые сидят напротив. Перед нами на столе стоит чай и пахлава. В комнату заходит отец в сопровождении моего старшего брата, который при каждом удобном случае выслуживается перед ним.

— Рад приветствовать гостей в нашем доме, — произносит отец и садиться в центре комнаты, рядом с дедом. — У меня для всех нас радостная новость. Я решил выдать замуж свою старшую дочь Амину за глубокоуважаемого мною Валида Сакаева.

В этот момент один из гостей, в знак благодарности кивает отцу. Назвать его женихом, у меня язык не поворачивается, потому что мужику явного глубоко за… Ему бы о таблетках, от маразма побеспокоится, а не о браке с юной девочкой.

— Я, конечно. Дико извиняюсь, — беру слово и ловлю на себе недовольный взгляд отца. — А ничего, что ей только семнадцать исполнилось?

— Она не против, — твердо отрезает он.

Я снова окидываю оценивающим взглядом молодожена: — У меня есть сомнения на этот счет. Я предлагаю здесь и сейчас спросить ее саму. И узнать хочет она этого или нет.

— Эльдар, — рявкает хмурый дед. Пусть еще расскажет мне, про Аллаха, который обязательно накажет меня за грехи и позор семьи.

— Что Эльдар? Мы придерживаемся традиции, — отвечаю ему и снова смотрю на отца. — Не так ли, папа? — вижу, как она недовольно зажимает четки между пальцев. — Если мне не изменяет память, то для никяха должно быть добровольное желание обеих сторон.

Глава семейства недовольно шикает, но говорит что-то Аслану на ухо и тот выходит из комнаты.

Мне искренне жаль сестру. Ей в пору еще в куклы играть, а не замуж. Тем более за этого старика.

— Ты все правильно сделал, — дядя, подбадривая, хлопает меня по плечу, пока мы ждем невесту. Черт! Невесту! Даже думать об этом противно.

Спустя пару минут, Аслан приводит совершенно бледную Амину. Ее глаза вспухли и покраснели от слез. От вида сестры внутри меня что-то сжимается.

— Здравствуйте, — тихо говорит она и замирает.

— Амина, дочка, — обращается к ней дед Зафар. — Скажи нам, ты согласна стать женой Валида? — ведет рукой в сторону Сакаева.

Сестра молчит и лишь с силой закусывает губы.

— Ну же. Не бойся, — настойчиво подталкивает к ответу отец. Ее шокированный взгляд перебегает с одного лица на другое. Она растеряна. Не знает, как поступить. По одному лишь виду понятно, что никакой доброй воли в ее ответе не будет. Старик, сидящий слева от Сакаева, что-то тихо говорит ему на ухо. В ответ Валид лишь кивает, плотно сжав губы.

— Если ты не произнесешь в слух свое «да». Твое молчание будет расценено как согласие.

— Да, — сестра буквально выдавливает из себя. А на ее глазах снова появляются слезы.

— Все слышали? — хотя отец и обращается ко всем находящимся здесь, я понимаю, что вопрос адресован конкретно мне. — Уведи ее, Аслан, — говорит брату. Тот в свою очередь берет еле живую Амину под руку и выводит