Царь муравьев - Андрей Плеханов

И тут я буквально выпадаю в осадок. Никто никогда не делал мне таких дорогих подарков. Тем более – девочка, которая выглядит как десятиклассница. Кто она – дочка миллионера? Вполне возможный вариант… впрочем, нет. Будь она из элитной семьи, вела бы себя совсем по-другому, знаю я дочек из верхов, у которых вечные страдания из-за того, что бриллианты слишком мелкие. Значит, зарабатывает сама. Чем, этим вот Интернетом? Не очень-то верится. Или какой-нибудь криминальный бизнес, за то и пострадала? Вот уж это точно не соответствует – видел я бандюганов достаточно, в их обществе сожрут такую лапочку за пять минут, и косточек не оставят. Может, она проститутка? Нет, проститутки ныне столько не зарабатывают, да и прижимисты они, копят на будущее семейное счастье.

В самый раз встать в красивую позу и сказать, что, мол, Дмитрий Бешенцев не продается за подарки. И тогда все станет окончательно ясно, и вы поймете, что я клинический идиот, и не зря попал в психушку. Но я не полный идиот, хотя и страдаю помутнением рассудка от влюбленности. Поэтому такого не говорю, просто молчу, не знаю, что сказать.

– Почему ты молчишь? – спрашивает Женя. – Тебе не нравится мой подарок? – И кокетливо так закусывает нижнюю губку, свинюшка. Видит ведь, что я почти в нокауте, так еще и издевается.

– Спасибо тебе, Женечка, – сиплым голосом говорю я. – Подарок замечательный. Можно я тебя за него поцелую?

– Можно, – разрешает она, как мне кажется, без особого энтузиазма.

Я целую ее в губы. Поцелуем это назвать трудно – она снова холодна и зажата, ненадолго хватило ее улыбки и кажущегося ко мне расположения. И еще раз говорю:

– Спасибо.

– Пожалуйста.

И это означает: вали из комнаты и не мешай работать.

* * *

Что было дальше? Скажу сразу: ничего интересного. Всю неделю Женя сидела дома у компьютера – почти безвылазно, с перерывами только на еду. Я уходил на работу, возвращался, здоровался с ней, перебрасывался парой ничего не значащих фраз… Все попытки разговорить Женю натыкались на глухую стену. Думаю, если бы я предложил платить ей, как квартирантке, она согласилась бы безропотно – только бы отвязался. Она видела мое состояние, мою влюбленность, не могла не видеть, с ее-то эмпатией, но не реагировала никак. Я пытался напоить ее, угостить шампанским, но она категорически отказалась, сказала, что никогда не пьет алкоголя, что ей нельзя. Почему – опять не объяснила.

Я начал уставать от этого. Скажу откровенно: я привык к регулярной половой жизни. Пусть не каждый день, но хотя бы пару раз в неделю – и уж тогда до отвала, до полного насыщения, до безусловного обоюдного удовлетворения, когда можется еще, но уже не хочется. Проблем с подружками у меня не было. Не подумайте, что я развратник и ловелас (да нет, я все-таки ловелас, следует это признать, покаянно опустив голову, но вот точно не развратник… хотя кто знает?). Просто так я устроен. Не вижу в этом ничего плохого: я не покупаю любовь, всего лишь доставляю удовольствие милой девушке, и получаю при этом удовольствие сам, и беру при этом на себя определенные обязательства по обеспечению девушки всем минимально необходимым, да что там минимально, совсем не минимально… Хотя я совсем не богат, но девушка, с которой я тесно общаюсь, не должна думать в этот момент ни о чем и ни о ком, кроме меня.

Проще говоря, было у меня в то время несколько постоянных подружек. Несколько… хорошая такая цифра. Вы, наверное, подумали, что не меньше дюжины. Разочарую вас – их было две – постоянных. Непостоянные тоже были, случались постоянно, но о них умолчим, дабы не упрекать меня в легкомыслии.

Так вот, девушки мои звонили – и постоянные, и не очень, и спрашивали, куда я пропал, и предлагали меня навестить – со всеми вытекающими последствиями. Я очень хотел, чтобы меня навестили, и всем организмом жаждал вытекающих последствий, но вынужден был отказывать – бормотал какую-то неубедительную чепуху и обещал, что скоро, очень скоро, как только всё, так сразу…

А ведь мог бы и согласиться. В конце концов, с Женей у меня не было никаких договоренностей, обязательств и даже перспектив. Она была моей квартиранткой, и только. Она обитала на своей территории, я – на своей. Я мог бы пригласить одну из подружек и заняться с ней любовью в своей отдельно взятой комнате, имел на это полное право. Конечно, подружка могла выразить удивление по поводу присутствия в моем жилище Жени, но я бы отбоярился, сказал бы, что она – моя двоюродная сестра, и Женя подтвердила бы это, почему бы ей не подтвердить. И все прошло бы славно, и после апофеоза любви, сопровождающегося, как водится, громким скрипом дивана, пыхтением и даже, пардон, криками на всю квартиру, мы мирно пили бы втроем чай на кухне…

Нет, нет, конечно, так бы не вышло. Не сомневаюсь, что Женя подыграла бы мне в маленькой невинной лжи. Но также нисколько не сомневаюсь, что она ушла бы от меня после первого визита первой же подружки, потому что я нарушил бы тайну ее обитания. Это было для нее самым главным, я обещал ей, и должен был держать обещание. И пока я держал его, мог надеяться, что Женя будет жить у меня дальше. Я все еще мечтал наладить с ней отношения. Я хотел именно Женю, и никого больше, она одна без труда перевешивала всех моих подружек, вместе взятых.

Я все еще на что-то надеялся. Я здорово свихнулся на Жене, мне хотелось видеть ее каждую минуту, говорить с ней, слышать ее голос… Я спешил домой, уходил с работы раньше, чем обычно, уменьшил количество ночных дежурств. Увы, выманить Женю из комнаты было все труднее. Компьютер – единственное, что ее интересовало.

Евгения легко и непринужденно сломала мой алгоритм поведения с девушками. Все наработки, действующие до сих пор безотказно, дружно дали сбой и не действовали. Я топтался вокруг нее как неуклюжий медведь, громко сопел и вздыхал, а она не обращала на меня внимания.

Так прошла неделя. А потом Женя ушла из дома – выбралась в первый раз, и не вернулась.

Женя ушла из дома, и я не знал, где ее искать.

Возможно, она успела обзавестись сотовым телефоном, но я не знал его номер. Она ушла так, словно вышла на минутку, все осталось на месте – ее одежда, недоеденный зефир и недопитый чай, даже постель не заправила. Однако этой ночью она не вернулась. И в следующие две ночи – тоже.

Я не находил себе места, совсем не спал, лишился аппетита и похудел. Казалось бы, чего мне переживать: история с Женей закончилась, она никогда не обещала, что останется навсегда, вообще ничего не обещала. Она просто ушла из моей жизни, и все. Ушла, оставив мне шикарный подарок. Аллес, можно ставить точку, приглашать всех подружек по очереди и оптом, предаваться с ними любви и веселью, и наслаждаться жизнью.

А я лежал на ее диване, на ее простыне, страдая от того, что не могу слышать оставшегося от нее запаха. Пару раз включал ее комп, пытался понять по установленным программам и сохранившимся в браузере ссылкам, чем она занималась в сети, но так ничего и не понял. Вся личная информация Жени находилась на отдельном хард-диске (в этом навороченном компе их было аж три штуки, клянусь!), и была защищена паролем. Я не настолько силен в компьютерах, чтобы попытаться сломать код. Поэтому я просто лежал и ждал ее, Женю, моего человечка-собачку. Периодически я посещал спортзал, чтобы отвлечься, и молотил боксерский мешок, и спарринговал с кем-нибудь в ринге, довольно агрессивно, побеждал в те дни почти всегда. Но отвлекало это мало.