Хренодерский переполох - Татьяна Андрианова

— Насиловать будет! — восхитилась Алкефа, кокетливо оправляя свою юбку, отделанную кружевом, и даже приосанилась. Грудь в глубоком вырезе рыжеволосой сельчанки соблазнительно колыхнулась.

— Очень мне надо, — фыркнул мужчина, нежно ощупывая шишку пальцами. — А если заметили слежку, так надо было сказать. Зачем же ветками кидаться?

— Извините, — смутилась Алкефа, теребя ткань красивой юбки. — Мы просто шли в Волчью слободу, и вы нас немножко испугали.

Параскева резко ткнула попутчицу в бок, чтобы не в меру болтливая женщина не рассказывала каждому вылезшему из кустов мужику, куда они идут.

— Вовсе не обязательно всем в округе знать, зачем и куда мы идем, — прошипела она сквозь зубы Алкефе.

Но та не обращала внимания на жену головы и вовсю стреляла глазками в сторону незнакомца. В конце концов, не каждый день в лесу попадаются привлекательные мужчины.

— Это хорошо, что я вас испугал немножко, а то вообще убили бы, — угрюмо хмыкнул взъерошенный тип бандитской наружности. — А что вы позабыли в Волчьей слободе?

Параскева открыла было рот, чтобы объяснить нахалу, что это не его дело. Но Алкефа как бы невзначай неловко наступила ей на ногу, и пока жена головы пыталась столкнуть кокетку со своей ноги, та ласково улыбалась мужчине:

— Нас послали жители Хренодерок. У нас дело к двуипостасным.

Параскева освободила наконец ногу из-под деревянного башмака товарки и смерила раскрасневшуюся женщину уничижительным взглядом воина, узревшего вошь. Но Алкефа не обратила на жену головы ровно никакого внимания.

— Интересный у вас метод поиска проводника, — заявил незнакомец, сверкнув на женщин янтарем глаз. — Надо будет взять на заметку.

— Волк! — так и села на землю Параскева.

Алкефа же потупилась и незаметно одернула блузку, чтобы вырез спустился еще ниже.

— Волков бояться — в лес не ходить, — назидательно изрек двуипостасный. — Ну, так проводить вас в слободу? Или с визгом домой побежите?

— Никуда мы не побежим, — топнула ногой поднявшаяся с земли Параскева, пытаясь попасть каблуком по ноге кокетки, но та ловко увернулась. — Мы же вас искали.

— Лады. Тогда отведу вас к вожаку. Пусть сам решает, что с вами делать — выслушать или поужинать.

Сказав это, мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов и бодро зашагал в чащу, оставляя за женщинами право выбора — идти следом или все-таки использовать шанс сбежать домой.

В Волчью слободу пришли уже в сумерках. В душе Параскева переживала за оставленных дома детей и за мужа. Дети были вполне самостоятельны и могли сами собрать нехитрый ужин: нарезать хлеб, сыр, достать из печи чугунок с пареной тыквой. А вот Панас за долгие годы женитьбы привык жить на всем готовом, и если на охоте в лесу мог с рогатиной взять медведя, то дома без распоряжения жены не мог догадаться дров наколоть. Алкефу же подобные мысли не мучили. С ее маленькой дочкой вызвались посидеть внучки бабки Рагнеды. Муж был вполне самостоятелен, и хоть в кулачном бою с ним не каждый отваживался сойтись, жена благополучно вила веревки из грозного на вид мужчины.

Поселение двуипостасных было обнесено изгородью из трех рядов заостренных цельных стволов деревьев. Над огромными воротами, обитыми полосами железа с острыми шипами, красовался выбеленный ветром и солнцем череп волка таких размеров, что зверь запросто мог схватить мощными челюстями поперек туловища корову и утащить в лес. Сами створы ворот можно было открыть, только если дружно навалятся пятеро дюжих парней. Женщины из Хренодерок во все глаза таращились на невиданные укрепления. Это сколько же надо было строить такое! Да и дерево на изгородь пошло не всякое, а только особое, которое в огне не горело, а по прочности могло поспорить с камнем.

Ворота были открыты. Крепкие стражники, стоявшие на посту, заинтересованно принюхались к пришлым, но препятствий чинить не стали и спокойно пропустили внутрь. Видимо, решили, что визит человеческих женщин не может считаться серьезной угрозой для поселения двуипостасных. Дома в Волчьей слободе были красивые, высокие, с большими окнами, затянутыми бычьими пузырями, резными створками массивных ставен и расписными наличниками. Посыпанные песком улочки выглядели опрятно и чисто. Рядом с каждым домом за плетнем красовался огород, опровергая слухи о нелюбви оборотней к овощам. Впрочем, сейчас на огородах пока ничего не росло. Не сезон. Только кое-где пробивалась сочная зелень посаженных под зиму чеснока и лука. Возле многих домов деловито возились ребятишки под присмотром строгих мам и более взрослых детей. Мужчины занимались обычными хозяйственными делами: подновляли краску на домах, кололи дрова, стучали молотами в кузне.

Кокетливые глазки Алкефы практически окосели от такого мужского изобилия, она даже пару раз споткнулась, пока Параскева не одернула спутницу.

— Мы сюда по делу пришли, не по сторонам глядеть! — рявкнула она. — Вот сделаем дело, а там хоть оставайся на постоянное жительство.

От подобной перспективы прекрасная селянка расплылась в улыбке, как самая счастливая дворняжка в мире.

Тем временем двуипостасный довел их до высокой двухэтажной избы и остановился перед мужчиной, который сидел на пороге и деловито прошивал сапоги сапожной иглой. Делал он это проворно и так ловко, что сразу было видно — не в первый раз. Мужчина был бос, из одежды на нем были только портки из небеленого льна. По смуглому торсу, местами покрытому старыми шрамами, сбегала вниз затейливая татуировка из переплетенных между собой рун. Густые волосы цвета воронова крыла спускались до самых мускулистых плеч, их пришлось перехватить кожаным шнурком, чтобы не лезли в глаза цвета темного янтаря.

Как только пришедшие остановились перед ним, мужчина поднял внимательные глаза на делегацию, но сапог в сторону не отложил.

— Здравствуй, Олек, — слегка склонил голову проводник, отмечая превосходство собеседника.

— И тебе здравым быть, Нахраш. С чем пожаловал? И зачем привел к нам в слободу людей? У нас ведь с ними договор. Они не лезут к нам, мы к ним. Их мужья могут решить, что мы удерживаем женщин силой.

— У них дело к тебе, — пожал плечами проводник. — Я не мог оставить их в лесу. Вечереет. Мало ли что.

Олек посмотрел на Нахраша, оценил размер уже спадающей шишки (оборотни исцеляются быстро) и растянул губы в усмешке:

— Похоже, выбора у тебя действительно не было. Ну, скажи Веспе, что у нее сегодня на постой люди остановятся. Негоже женщинам ночевать в доме одинокого мужчины.

Услышав про одиночество незнакомца, Алкефа встрепенулась и выпалила на одном дыхании:

— У нас товар, у вас купец!

— Коробейники, что ли? — изогнул густую черную бровь Олек.

Параскева в очередной раз ткнула односельчанку в бок локтем, проклиная себя за то, что вообще связалась с этой зело охочей до мужчин женщиной. Уж дети пошли и муж у нее не первый, а все никак не угомонится.