Зона личной безопасности. Испытательный срок - Андрей Кивинов

После утренней сходки Царев велел Бойкову и Ольге Гориной — Колиной соседке по кабинету — задержаться. Но к основной проблеме перешел не сразу, решив подготовить почву.

— Николай Васильевич, игровые аппараты долго у нас стоять будут?

— До суда… А куда мы их денем? Склад вещдоков забит.

— Ну тогда накрой их чем-нибудь… Весь вид портят.

— Хорошо, накрою…

Речь шла об «одноруких бандитах», изъятых в подпольном казино. Казино организовал начальник районной разрешительной системы, прекрасный семьянин и убежденный пацифист, очень любивший материальные ценности.

Царев немного помолчал, постукивая кончиком авторучки по столу. Явка с повинной, как известно, штука добровольная. Если, конечно, не припрет.

— В общем… Хм… Никто по поводу Шатунова из Москвы не звонил. Это моя инициатива.

Подчиненные тревожно переглянулись.

— Почему? — осторожно спросил застрельщик разработки.

Царев ответил не сразу. Встал из-за стола, зачем-то подошел к окну и задернул штору, словно опасаясь шпионажа.

— Прошу понять меня правильно. И оставить разговор между нами… Одним словом, Антон… То есть Шатунов… Встречается с моей дочерью.

Несколько секунд прошло в тишине. А чего тут говорить? Не «гол» же кричать. Дело житейское.

— И что, у них — серьезно? — уточнила Ольга.

— Со слов Веры — да. Пока они собираются жить у нас… Коля… По разработке сроки есть, не торопись… А там видно будет.

— А вы говорили Вере, что у нас на него разработка?

— Нет… Все равно не поверит, а отношения испортим.

— Ха! — развел руками Бойков. — Так, может, он специально ее охмурил? Представляете, какая у него теперь крыша, то есть… Я хотел сказать…

— Я понял, — не дал закончить Царев.

— Коль, у тебя точно профессиональная деформация, — возразила Ольга, — нельзя же всех подозревать? Вдруг там действительно любовь?

— Уж больно вовремя!

— Тихо, — остановил спор Борис Дмитриевич, — все может быть. Но подстраховаться стоит. У меня просьба. Понаблюдайте за ним. Будет прикрываться моим именем, слухи пойдут.

— Если хотите знать мое мнение, — заявила Горина, — я бы не стала этого делать.

— Почему?

— Это их личные отношения. Мы не знаем, что их связывает.

Царев вернулся к столу, сел в кресло, посмотрел на фото под стеклом. Он, Тамара и Вера. В обнимку. Да, наверно, Ольга права. Ничего это не даст.

— Хорошо… Ничего не надо… Ольга Андреевна, как там новенький?

— Рома? Пока не знаю, он только из Дагестана.

— Помогай ему на первых порах. У него сейчас испытательный срок. Служба для него новая, наверняка будут проблемы.

— Хорошо.

— Пригласи его, пожалуйста…

Рома явился через пару минут. Он уже снял повязку. Бровь зашили не очень удачно, шрам может остаться до конца дней, если, конечно, не накопить на пластическую операцию. О его поединке с Бараевым знали уже многие, в том числе и Царев.

— Вызывали?

— Заходи, Рома, заходи… Садись. Ну как? Обживаешься?

— Да. Вещи перевез.

— Вещи — это не главное… Ладно. У меня к тебе просьба… Вот, почитай.

Царев протянул телефонограмму, полученную сегодня утром.

— «В связи с весенним обострением угрозы террористических актов, приказываю установить круглосуточный автомобильный пост на двадцать втором километре Приморского шоссе возле развилки на дачный поселок. Начальник УВД города Юрьевска генерал-майор полиции Моржов…» — Рома оторвал глаза от телеграммы, — там что, теракт готовится?

— Нет, — поморщился Борис Дмитриевич, — там дача у него. И обострение немножко другое.

Он покрутил пальцем у виска.

— Чтоб всякая шушера туда не совалась, приказывает охрану выставить.

— А почему мы? Это же пэпээсников[3]работа.

— Не только… Защита сотрудников от преступных посягательств входит в наши служебные обязанности.

— Да, если сотрудник при исполнении.

— А генерал всегда при исполнении! Двадцать пять часов в сутки не спит, с террористами борется.

— Так что — мне самому туда вставать?

— Нет, я не это имел в виду, — Царев немного помялся, словно девочка, которую мальчик в первый раз пригласил на чай, — я, конечно, могу лично, но как-то… Несолидно, словом. Будешь человеку вроде как обязан… Поговори в своем бывшем отделе, а? Может, дадут кого?

— Борис Дмитриевич, вы же знаете — людей лишних ни у кого нет. А машин и подавно.

— Знаю, Ром. Но он же идиот — не успокоится… Я почему именно тебя прошу. Все остальные в отделе давно работают, на них уже клеймо. Вряд ли кто поможет… Известно ведь, как к нам коллеги на земле относятся. А ты — свеженький еще и контакты не утратил. Выручи.

Он приехал минута в минуту. Остановил машину, отрыл пассажирскую дверь. Виола осмотрелась — нет ли поблизости знакомых, затем быстро перебежала через дорогу и шмыгнула в салон.

— Привет!

Она привычно подставила для поцелуя щеку, но Глеб молча обнял ее и поцеловал в губы.

— Сумасшедший… — улыбнулась Виола, оторвавшись от него, — а вдруг за нами?

— И что?.. Это он тебя?! — оборвал Глеб, разглядев под глазом у любовницы свежий кровоподтек, тщательно закамуфлированный французским тональным кремом.

— Да ничего… — Она отвернулась, чтобы скрыть мгновенно выступившие в уголках глаз слезы. — Сволочь… Из-за зажигалки какой-то…

— Какой зажигалки?

— Той… Которую тебе подарила. Под трюмо нашел.

— Я думал, в кафе забыл… А как она там оказалась?

— Понятия не имею. Может, из сумочки выпала?

— А в сумочке-то откуда?

— Я помню, что ли? — Виола поморщилась, словно выпила скисшего молока. — На автомате, наверно, сунула… Он в последнее время совсем сорвался. К каждой ерунде ревнует. Словно чувствует… Представляешь, я тут спела в клубе по старой памяти. Парень какой-то цветы подарил, так потом его на выходе встретили. До сих пор, наверно, в больнице…

Глеб включил передачу, нажал на педаль газа, крутанул рулем, чуть не бортанув объезжавшую его «тойоту».

— Куда едем?

— Мне все равно… Хотя нет! К маме. Сегодня врач должен прийти.

Туманов выехал на полосу.