Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник) - Галина Смирнова

Всё это было похоже на ожившую сказку, и казалось, что из-за поворота вот-вот появится карета со Снежной Королевой, или пройдёт рядом Стойкий Оловянный Солдатик, или вихрем промчится на олене спасать Кая смелая девочка Герда, и виделось, что где-то, в уютном, маленьком кафе, Дюймовочка пьёт чай с пшеничным зёрнышком.

Но сказка когда-нибудь кончается, и в последний день тренер повёл юных фигуристов в магазин, чтобы они купили своим близким недорогие сувениры.

Чего только не было в сверкающих, нарядных магазинах, а Люба увидела коньки, аккуратные, белоснежные, увидела и остановилась, как вкопанная, любуясь ими.

– Люба, не отставай, – рядом стоял тренер Василий Петрович, – в чём дело?

И Люба стала рассказывать про Сонечку.

Вокруг собрались её друзья-фигуристы, все они были заграницей впервые.

Когда Люба закончила рассказ, наступило молчание.

– Знаете, ребята, – нарушила тишину Катя, – давайте купим коньки для Сонечки. А наши сувениры…

– Наши сувениры купим подешевле, – Саша полез в сумку за кошельком.

Основная сумма на коньки была собрана из денег Василия Петровича и Любы, остальное добавили ребята.

Сонечка проснулась рано утром.

За окном падал снег, синий рассвет разливался по комнате, пахло ёлкой, и было очень тихо.

Она посмотрела на подоконник, заставленный игрушками – на всех зайчиках, ёжиках, мишках и принцессах были белые коньки из картона.

«Нарисую сегодня для мамы открытку с Дедом Морозом и Снегурочкой, но они будут на коньках», – подумала Соня и стала размышлять, как бы получше нарисовать всё это.

– С добрым утром! – услышала она голос мамы. – Посмотри под ёлку, дочка!

– Коробка. Большая коробка. Там кукла?

Сонечка открыла коробку и… и заплакала.

– Коньки… конёчки…

Ровно через год на катке Ледового Дворца спорта начался новогодний концерт, в котором участвовали не только уже состоявшиеся фигуристы, но и начинающие, среди которых выделялась худенькая девочка лет семи, на ней были сверкающие белые коньки, и хотя на льду она держалась не очень уверенно, но глаза сияли такой радостью, будто на всём свете никого счастливее не было… её звали Соня.

Подоконник был широкий, старый, обшарпанный, с трещиной по всей длине, Алёшка сидел в уголке, поджав ноги, и отковыривал от него чешуйки почти стёртой, белой краски.

В противоположном углу на подоконнике стоял в поржавевшем ведёрке раскидистый, большой цветок с плотными, тугими, изрезанными листьями.

Ведёрки менялись из года в год на бо́льшие по размеру, но почему-то на такие же потрёпанные, цветок рос, но никогда, ни разу не цвёл.

Алёшка слышал, что уборщица баба Поля называла его декабрист, но не понимал почему так, а не ноябрист или октябрист, например.

Он уже знал не только месяцы года, но умел считать, знал буквы и даже понемногу складывал из них слова, ему было пять лет.

Алёша любил сидеть на подоконнике в раздевалке, отсюда видны были ворота и забор детского дома, была видна часть улицы со своей, незнакомой для него жизнью – машины, мамы с колясками, автобусы, пешеходы, дети, собачки на поводке.

Вдоль стен этой маленькой комнаты стояли узкие, окрашенные голубой краской, шкафчики для одежды с приклеенными на них картинками фруктов – кому какой достался.

Алёше достался зелёно-полосатый арбуз с большим, отрезанным ломтиком, который был в углу картинки, и всякий раз, когда Алёша открывал-закрывал свой шкафчик, он трогал этот спелый ломтик, как-будто брал его в руки чтобы съесть.

Напротив входной двери в раздевалке была сушилка, представляющая собой шкаф с дверцами, внутри которого стояла большая батарея, на ней и сушились детские вещи после прогулки.

Алёша часто залезал в этот шкаф, садился на пол рядом с батареей – тепло, уютно, и играл с какой-нибудь игрушкой, ему нравилось быть одному.

Алёшка прижался носом и губами к холодному стеклу окна, и снаружи его худенькое, бледное личико стало похожим на маленького поросёнка Ниф-Ниф, а может Наф-Наф или Нуф-Нуф из книжки с красивыми картинками, которую он любил смотреть, и которую воспитательница часто читала.

Таким его и увидела впервые Аля, когда вошла в ворота детского дома.

Аля вышла замуж за Николая в институте, они любили, понимали и доверяли друг другу, им было хорошо вместе.

И с квартирой повезло – бабушка Коли уехала к детям, оставив квартиру внуку. Сделали ремонт, обставились, жили тихо, мирно, счастливо, и все бы хорошо, но не было деток.

На четвёртый год замужества начались для Али бесконечные, мучительные обследования, анализы, лечение, лечение, поездки в санаторий, и всё без успеха.

Ещё через два года она стала паломницей по монастырям, церквям, храмам, ездила одна и с мужем, последний раз они были в Троице-Сергиевой Лавре. Выходя из Собора Лавры и глядя на жену, Николай вдруг отчётливо понял – сегодня она решила для себя что-то очень важное и как-будто успокоилась.

Так и было.

– Возьмём девочку из детского дома, – тихо и твёрдо сказала Аля.

Аля и Коля шли по длинному коридору на встречу с директором детского дома, когда одна из боковых дверей впереди них открылась, из неё вышла пожилая воспитательница, а за руку с ней шёл худенький, белобрысый, вихрастый мальчик лет пяти, одетый в клетчатую рубашку с засученными рукавами и колготки.

Колготки были старые, с вытянутыми коленками и истёртыми пятками, торчащими из-под сношенных сандалик, они были так велики, что натянуты были поверх рубашки почти до подмышек, и малыш всё время их подтягивал.

Мальчик неожиданно оглянулся, Аля увидела серьёзное личико и большие глаза.

И эта картина – удаляющаяся по длинному, казалось, бесконечному коридору худенькая фигурка малыша, в растянутых, немыслимого абрикосового цвета колготках и стоптанных сандаликах, за руку с воспитателем осталась в её памяти навсегда.

Алёшу уже знакомили с новыми родителями, но всякий раз при встрече с ними внутри него что-то замыкалось, захлопывалось, он не мог общаться, говорить, казался невоспитанным и даже диковатым, и никто не хотел поэтому продолжения знакомства.

Он сидел на диване, когда в кабинет директора детского дома вошла Аля с мужем, и ему показалось, что вошло солнце, как-будто тёплый свет исходил от этой невысокой женщины с милым, милым лицом и лучистыми, умными глазами, в уголках которых притаилась тихая грусть. Документы собрали быстро, и всё шло к счастливому концу.

В тот день за рулем машины была Аля, Коля сидел рядом и не был пристегнут… лобовое столкновение.

Пассажиры столкнувшейся машины отделались царапинами, у Али переломы, ушибы, тяжёлое сотрясение, а Николай-Коля-Коленька… его не стало.