Терроризм от Кавказа до Сирии - Игорь Прокопенко

«Услышал я, что летит эта мина. Бойцов успел из колодца этого выгнать. Сам уходил последним. Ну а сам взрыв и все остальное — не помню».

…Взрывом накрыло всю группу.

В штабе ребят уже не ждали.

«Вошли на КП батальона. Все, кто нас увидел, — все были в шоке, — делится воспоминаниями Дмитрий. — Нас считали погибшими, а тут мы выходим! Ну, все раненые. Трое тяжелых, но, главное, живые!»

Звезду Героя Дмитрий получил только через несколько лет. Представление на награду было подано посмертно, так как из штаба послали сообщение, что вся группа погибла.

В то время, когда Полковников вышел на КП, три разведгруппы десанта приблизились к зданию Грозненского университета с задачей занять позицию.

За группами выдвигаются основные силы — рота пехоты. По данным разведки, боевиков в здании практически нет. Их основная часть сосредоточена в школе, находящейся недалеко от университета. Однако разведка ошиблась, боевики ждали десантников. Завязался ожесточенный бой. Как выяснится позже, здания школы и университета были соединены между собой подземным переходом.

Командир одной из разведгрупп лейтенант Александр Думчиков первым ворвался в помещение университета. И почти сразу же со всех сторон по ним был открыт огонь из автоматов.

«Притаился, смотрю, бой утих. Тишина. — Так начал свой рассказ Герой РоссииАлександр Думчиков. — Ну, они ходят туда-сюда… И вот один из них как заорет: «Аллах акбар», и они изо всех щелей, где кто есть, поддерживают. Смотрю, рядом где-то. Ну это сейчас я улыбаюсь, а тогда ух…»

«Аллах акбар» кричат где-то совсем рядом, и Думчиков, высунувшись из своего укрытия, видит снайпера боевиков. Тот выбирает в оптический прицел очередную жертву. Медлить нельзя, и лейтенант Думчиков нажимает на курок. В следующую секунду он уничтожает из подствольного гранатомета пулеметчика. Все выходы боевиками уже заблокированы, и единственный шанс на спасение — выпрыгнуть из окна. Уже на лету Александр чувствует удар.

Разведрота после боя. 1995 год

«Как кувалдой ударили по ноге. Понял, что ранили, — продолжает Герой России Александр Думчиков. — По инерции как-то еще метр проскочил. За угол заполз. Начали они стрелять активно с фланга. Отползал. Вел стрельбу, потом раз — и рука отнялась. Я даже вначале не понял, в чем дело. Рикошетом задело. Не могу ничего сделать. Все, что было в рожке, оно все вылетело. Не могу разжать ничего. Ну, притаился, лежу. Тут хлоп. Меня аж подкинуло. В лопатку. Тоже от асфальта рикошетом. Примета у меня была. У меня часы были, пока они у меня, все было нормально. А когда упал, отползал, они у меня раз, слетели. Тут, по идее, надо назад ползти. Все равно сползал за ними».

С тремя пулевыми ранениями, истекая кровью, Александр Думчиков отбивался от боевиков, уже и не надеясь на помощь. Но оглянувшись, он увидел начальника разведкикапитана Пегишева, который вел перестрелку с боевиками из воронки от минометного снаряда. В коротком затишье между стрельбой Пегишев услышал стоны раненого лейтенанта и бросился к нему на помощь. Несмотря на простреленные бедро и колено, капитан Пегишев под пулями боевиков втащил в свое укрытие Думчикова.

Офицеры оказались в ловушке. Свои совсем рядом, но пробраться к ним невозможно: всюду снайперы. Шансов выжить у них практически не было: на улице мороз, минус двенадцать градусов, а из одежды только летний камуфляж. На двоих всего один автомат, и оба офицера тяжело ранены.

Продолжает Герой РоссииАлександр Пегишев:

«Я лежал, Сашка на мне лежал. Грели телом друг друга. Короче, чья кровь, моя или его — непонятно было. Жгуты перевязывали, примерно время знали, отпускали жгуты. Могли посчитать время, что два часа прошло, жгут отпустили, передвинули, опять завязали. Весь промедол, который был, ушел на Сашку — у него ранения более тяжелые были, я не стал себе колоть. Молодец, удержался».

Минометная воронка, в которой укрывались капитан Пегишев и лейтенант Думчиков, не позволяла спрятаться полностью, их в любой момент могли подстрелить. И тогда раненые офицеры решили углубить воронку и практически голыми руками начали окапываться прямо в замерзшем асфальте. Землю выдалбливали пустыми рожками от автомата и штык-ножами. Битое стекло и острые камни вонзались им в руки, доставляя дополнительные мучения. Боевики продолжали поливать их огнем.

«Одна пуля задевает воротник камуфляжа, одна под мышкой проходит, — продолжает Александр Пегишев. — Одна проходит спереди, то есть сзади стреляли, попадает в палец. Автомат вылетает, как пропеллер, метров на пятнадцать. Я потом за ним пополз. Штык-ножом поковырял. Он без крышки ствольной коробки. Проверил — стреляет. Одна проходит вдоль бронежилета, разбивает гранату «ЭФ-1» в снаряженном состоянии на три части, которую мы бинтом перевязали и использовали по назначению… Повезло. Боженька отвел».

В какой-то момент заклинивает единственный автомат, сдвигать затвор капитану Пегишеву приходится ногой, упирая приклад в землю. Тяжелораненый Думчиков, истекая кровью, отслеживает ситуацию, предупреждая друга о приближении боевиков. Периодически он теряет сознание. До самого вечера Пегишев и Думчиков сдерживают натиск боевиков. К ночи у них заканчиваются патроны и становится ясно: нужно выбираться к своим, иначе воронка в асфальте станет для них братской могилой. Пегишев пытается нести Думчикова на себе. Но стоны раненого лейтенанта привлекают внимание боевиков. И тогда капитан прячет товарища в другой воронке и один отправляется за подмогой.

«Попрощались, обнялись, — рассказывает Александр Пегишев. — Думчиков спрашивает, что ты не успел в этой жизни сделать? Говорю ему, что девять месяцев машину делал, да так и не покатаюсь на ней. А он говорит, у меня в Рязани девчонка, не приеду, скажет, мол, урод, а не мужик!»

Ком в горле. Но мы продолжаем беседу.

База разведгруппы находилась всего в 60 метрах от воронки. Под обстрелом боевиков это расстояние Пегишев преодолел только к утру. Он ранен, но от медицинской помощи отказывается, берет единственный уцелевший танк и пытается прорываться за лейтенантом, оставшимся в воронке.

Лейтенант очнется только в госпитале, а капитан Пегишев, несмотря на серьезные ранения, от госпитализации откажется. Он останется вместе со своей бригадой. И лечить его будут в полевых условиях.

«У нас врач был, подполковник Маслов, он окончил академию имени Кирова, — продолжает Герой России Александр Пегишев. — Анестезии у нас не было. Надо было вытащить пулю. Сделали что: стакан водки налили. Наложили одеяло на голову и ударили большой сковородкой. Потом два тела легли на правую руку, два тела на левую. А Маслов там каким-то шомполом ковырялся, плоскогубцами и еще какими-то подручными средствами. Что там было… И мат, и все остальное. Я потом ему сказал, не попадайся мне на глаза. Иначе я тебя сам прибью к чертовой матери».