И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

Она лежала на земле, вжимая голову в траву. Над нейгрохотали неистовые очереди боевиков, взбешенных тем, что Светлана Михайловнауспела закрыть калитку. Они стреляли около двадцати секунд, но девушкепоказалось это вечностью. Затем боевики, убедившись, что больше ничего недвижется, повернули обратно к дому, а Ирада все еще продолжала лежать на земле,не зная, что ей делать.

На даче еще раздавались взрывы и автоматные очереди, когдаона наконец сообразила, что оставаться на этом месте нельзя. Размазывая слезыпо лицу, она вскочила и побежала в глубь леса. Она бежала довольно долго, поканаконец не остановилась, прислушиваясь. Здесь не было слышно ни взрывов, нидиких криков.

Уставшая девушка опустилась прямо на землю. Перед глазамивсе еще мелькали страшные картины: раненый отец, убитые люди, падающая СветланаМихайловна. Она прислонилась к дереву и тихо заплакала, не зная, что ей делатьдальше.

Был уже седьмой час, когда она поднялась, решив, что следуетидти на дорогу. Она не знала, что произошло на даче в ее отсутствие, и бояласьдаже подумать о том, что там могло случиться. Но она понимала, что оставаться влесу в любом случае не следует. В карманах джинсов не было ни рубля. Да она,собственно, и не видела еще новые российские рубли. Не было не только рублей,но и долларов, турецких лир, азербайджанских манатов. Кроме носового платка,вообще ничего не было. Девушка, оставшаяся одна и пережившая страшный шок,должна была решать, как ей быть дальше.

Она двинулась, ориентируясь по заходящему солнцу, благолетом в Подмосковье темнело не так быстро. Вскоре она почувствовала, чтоустала.

Казалось, что лесу не будет конца. Но она не бояласьзаблудиться, понимая, что такой лес не может тянуться бесконечно. Откуда-тоиздалека слышался неясный гул машин. Она прошла еще немного и села в сухомместе, снова Прислонившись к дереву.

В этих местах лес был редкий, чисто декоративный. Окруженнаясо всех сторон новыми дачными поселками, Москва постепенно теряла свои «зеленыелегкие», лучшие земли, отдававамые под все новые и новые застройки. Невиданныестроения в несколько этажей возводились за считанные месяцы. Выписывалисьмодные архитекторы, завозились изысканные облицовочные материалы, на некоторыхвиллах владельцы даже устанавливали лифты и окружали свои строения настоящимкрепостным рвом и высокой стеной, дабы посторонний не мог проникнуть в их«замки». Близость с лесом или речкой играла определяющую роль в строительстведачи. Однако речка часто оказывалась тоже декоративной, так как воду из нее давнонельзя было пить, а шумевший рядом лес выполнял такие же «представительскиефункции».

Ираде повезло. Она сама не понимала, как это получилось, но,очевидно, всякое давление на психику имеет свои пределы. Человек либосрывается, становясь безумным и теряя всякие ориентиры, либо простоотключается, не выдерживая колоссального давления. Именно поэтому она, послестольких потрясений и волнений, просто прислонилась к дереву и почувствовала,что засыпает. Это была реакция на случившееся.

В таких «декоративных» лесах самая большая опасностьисходила от людей.

Самые крупные животные, которые могли оказаться здесь, былизайцы и вороны.

Иногда можно было при большом желании увидеть лису. Но людив лесу попадались частенько. Сюда забредали праздношатающиеся, среди которыхвстречались и наркоманы, и пьяницы. Однако в последнее время они избегалипоявляться именно в этих местах. Элитарные дачи охранялись огромным количествомсвирепых собак и натасканных охранников, которые безжалостно травили и выгонялинезваных посетителей здешних мест. Именно поэтому этот лесок пользовался дурнойславой у «диких» отдыхающих, они перестали здесь появляться, зная, как плохоотносятся «дачники» и их челядь к «гостям».

Она проснулась от чьего-то прикосновения. Взглянула на часы.Четвертый час утра. Солнце еще не взошло, но уже было достаточно светло. В ногией тыкался небольшой кролик, который, похоже, довольно давно наблюдал занеподвижной девушкой. Она пошевелилась, и он испуганно юркнул в кусты. Девушказасунула руку в карман. Нащупала несколько семечек, очевидно, положенных еще вТурции. Она достала семечки, улыбнулась и, поднявшись, огляделась. Утром всеказалось другим, более спокойным и более светлым.

Она тщетно пошарила в карманах. Ничего больше найти неудалось. Только носовой платок. Ирада снова взглянула на часы. Четыре часаутра. Хотелось есть, но еще больше хотелось пить. Она отряхнула одежду и пошлав ту сторону, куда двигалась и вчера. Довольно скоро, минут через пятнадцать,она вышла на трассу, ведущую к городу. Редкие машины направлялись в сторонустолицы. Подумав немного, она вышла на дорогу, поднимая руку.

Сначала резко затормозила проезжавшая мимо «девятка» смолодым парнем, который поманил ее рукой. Но ей не понравилась его наглаяпрыщавая физиономия, и она отрицательно покачала головой. Машина резко рванулас места.

Следующие два или три автомобиля проехали не останавливаясь.В одном сидела за рулем женщина, которая только покачала головой, увидевголосующую на обочине в пятом часу утра девушку. Ирада проводила ее долгимвзглядом и вздохнула. Машин было мало, и они проезжали не останавливаясь. Втакую рань еще не поднимались сытые владельцы роскошных особняков. Ехали люди,почему-то спешившие в город именно в пять часов утра. А те, кто спешил в городв это время, меньше всего думали о девушке, голосующей на дороге.

Наконец ей повезло. Рядом затормозила «шестерка». Машинабыла старая, облезлая, а водителю на вид было лет пятьдесят. Большие роговыеочки придавали ему солидный вид, вызывающий доверие.

— Куда вам? — спросил он, открывая дверь.

— В город, — выдохнула Ирада.

— Куда именно? — улыбнулся мужчина.

— В центр, — пожала она плечами.

— Понятно, — кивнул ей водитель. — Садитесь. Она привычноподошла к задней двери. В Турции и в Азербайджане не принято, чтобы женщинасадилась на переднее сиденье рядом с водителем. И хотя в этих странах многиеженщины сами водили машины, тем не менее в большинстве своем за Рулем сиделимужчины, а дамы устраивались на задних сиденьях. Он удивленно оглянулся.

— Там закрыто, — сказал он, и девушка села рядом с ним.Машина двинулась в сторону города. Мужчина взглянул на нее:

— Как вас зовут?

— Ирада, — сказала она, чувствуя, как приятно сидеть вудобном кресле.

— А меня Альберт Петрович, — представился мужчина. — Скольковам лет?

— Девятнадцать, — соврала девушка, решив прибавить два года.

— Понятно, — добродушно усмехнулся Альберт Петрович. — Ивсе-таки куда вас отвезти?

— Я не знаю, — честно призналась девушка. Он взглянул нанее. Помолчал и спросил: