Безмолвный дом - Фергюс Хьюм

– Господи помилуй, мисс! Неужели? – закудахтала миссис Кебби, отступая. – Готова держать пари, вы пришли взглянуть на кровь своего папочки.

Диана побледнела и содрогнулась, но, усилием воли взяв себя в руки, проскользнула мимо старухи и вошла в гостиную.

– Это то самое место? – обратилась она к Люциану, который придержал для нее дверь.

– То самое, мисс, – прошамкала старуха и заковыляла к ним. – Вот здесь была кровь бедного джентльмена; она просочилась через ковер, – с дьявольским наслаждением добавила миссис Кебби. – Бог ты мой! Она, наверное, хлестала струей!

– Придержи язык, женщина! – грубо оборвал ее Люциан, видя, что Диана вот-вот упадет в обморок. – Ступай, занимайся своим делом!

– Уже иду; я подметаю пол наверху, – проворчала старая карга и попятилась. – Крикните мне, если что. За шиллинг я покажу вам весь дом.

– Ты получишь вдвое больше, если оставишь нас одних, – сказал Люциан и указал на дверь.

Выцветшие глазки миссис Кебби вспыхнули, и она с любопытством оскалилась, глядя на молодую пару.

– Пожалуй, оно и впрямь стоит двух шиллингов, – сказала она и хрипло рассмеялась. – Уж не настолько я стара, чтобы не распознать двух голубков. Хи-хи! Целоваться над кровью собственного отца! Ну и ну! Вот это будет союз! Хи-хи!

Люциан вытолкал за дверь зашедшуюся мерзким смехом миссис Кебби и обернулся к Диане, дабы убедиться, что она не расслышала слов старухи. Но мисс Рен с застывшим лицом прислонилась к стене. Прижав руки к груди, словно стараясь унять жестокую боль в сердце, она не сводила глаз с тусклого красного пятна неправильной формы. В лице у нее не было ни кровинки, губы дрожали – дочь смотрела на место гибели своего отца. Ее неестественная бледность встревожила Люциана.

– Мисс Рен! – воскликнул он и шагнул к ней. – Вам дурно! Позвольте, я провожу вас наружу.

– Нет! – жестом остановила его Диана. – Мы уйдем отсюда только после того, как осмотрим здесь каждый дюйм. Не отвлекайте меня разговорами, прошу вас.

Дензил с уважением отнесся к чувствам бедной молодой леди, столь естественным при данных обстоятельствах, и в молчании повел ее из комнаты в комнату. Все они были пусты и по-прежнему полны пыли, поскольку миссис Кебби не столько прибиралась, сколько развозила грязь, и их шаги гулким эхом отдавались в пустых помещениях.

Диана заглядывала в каждый уголок, осматривала каждый камин, пробовала отворить каждое окно, но нигде не смогла обнаружить и следа посторонних предметов, кои послужили бы ниточкой к разгадке преступления. Они спустились в подвал и осмотрели кухню, помещение для слуг, судомойку и кладовую, но с тем же результатом. На кухонной двери, выходившей на задний двор, были следы, свидетельствующие о том, что ее недавно открывали; но, когда Диана обратила на это внимание Люциана, предположив, что, скорее всего, именно этим путем и проник в дом убийца, молодой адвокат заверил ее, что дверь открывал детектив Линк, когда искал улики.

– Я видел эту дверь, – добавил Люциан и легонько стукнул по ней тростью, – за неделю до смерти вашего батюшки. Он сам показал ее мне в качестве доказательства того, что никто не смог бы войти сюда в его отсутствие, и я был вполне удовлетворен увиденным, поскольку ржавые петли и замок свидетельствовали, что ее не открывали – во всяком случае, пока он жил тут.

– Но как же тогда в дом проникли те, кто убил его?

– Мне бы тоже очень хотелось это знать, мисс Рен. Но почему вы употребили множественное число?

– Потому что я уверена: моего отца убили Лидия и Ферручи.

– Но ведь я уже доказал вам, что миссис Рен оставалась в Бате.

– Я знаю, – быстро сказала Диана, – но это она послала Ферручи убить моего отца, и я говорю во множественном числе, потому что считаю, что она – в моральном смысле – виновна ничуть не меньше итальянца.

– Может быть, и так, мисс Рен, но мы еще не получили доказательств их вины.

Диана не ответила и в сопровождении Люциана поднялась на второй этаж, где они застали миссис Кебби, которая столь яростно орудовала веником, что подняла настоящую пыльную бурю. Завидев парочку, она заковыляла к ним, чтобы, если получится, истребовать с них деньги.

Несколько мгновений Диана высокомерно взирала на нее – фамильярность старухи явно пришлась ей не по вкусу, – но потом вдруг шагнула вперед, и на лице ее отобразилось волнение.

– Откуда у вас эта лента? – спросила она у миссис Кебби, указывая на пеструю ленту на шее неопрятной старухи.

– Эта? – прокаркала миссис Кебби. – Я подняла ее с пола на кухне внизу. Красивая красно-желтая штучка, но она ничего не стоит, мисс, поэтому не думаю, что вы заберете ее у меня.

Не обращая внимания на слабые протесты, Диана вырвала ленту из рук старухи и стала внимательно рассматривать. Это была широкая желтая лента прекрасного атласа, усеянная красными точками, явно иностранного производства.

– Та же самая! – в волнении вскричала Диана. – Мистер Дензил, я купила эту ленту во Флоренции!

– Вот как, – заметил Люциан, недоумевая, чему она так радуется, – и что это доказывает?

– То, что стилет, который мой отец в то же самое время приобрел во Флоренции, и стал орудием его убийства! Потому что я собственными руками повязала эту ленту на его рукоятке!

Тишину, воцарившуюся после слов Дианы о ленте и стилете, нарушил хриплый голос миссис Кебби:

– Если вам нужна эта лента, мисс, я не стану возражать против шиллинга. С тем, что пообещал этот добрый джентльмен, это составит целых три, и я готова их принять, – и миссис Кебби протянула грязную клешню в надежде получить серебро.

– Вы готовы продать ее, вот, значит, как! – с негодованием воскликнула Диана, наступая на старую каргу. – Как вы посмели присвоить себе то, что вам не принадлежит? Если бы вы показали ее детективу, – сказала она, потрясая лентой перед носом миссис Кебби, – он мог бы поймать преступника!

– Прошу прошения, – вмешался Люциан, наконец обретший голос, – едва ли это случилось бы, мисс Рен, ведь никто, кроме вас, не знал, что эта лента украшала собой стилет. Где вы видели оружие в последний раз?

– В библиотеке в Бервин-Маноре. Я сама повесила его на стену за эту ленту.

– Вы уверены, что это та самая лента?

– Абсолютно, – ответила Диана. – Я не могу ошибаться; и цвет, и рисунок очень необычные. Где вы ее нашли? – спросила она, поворачиваясь к миссис Кебби.

– На кухне, говорю же, – угрюмо проворчала старуха. – Да и нашла-то я ее только сегодня утром. Она валялась в темном углу, возле двери, которая ведет в дровяной сарай. Откуда мне было знать, что она может кому-нибудь пригодиться?

– А больше вы ничего не нашли? – мягко поинтересовался Люциан.

– Нет, сэр.