Няня для телохранителя - Риша Вольная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что?! Это ещё зачем? Наверное, моё недоумение во всей красе отразилось на лице, так как граф, коротко хохотнув, подхватывает мою свободную руку, укладывая ту к себе на локоть.
— Не обижайтесь, Вероника. Ну не могу же я своего первоклассного начальника безопасности отдать в руки недостойной его девушки. Мне же вам потом ещё памятник за терпение его мерзкого характера возводить.
До меня наконец-то доходит.
— Ой, Лев Николаевич, вы не так поняли. Под брачными играми я не то подразумевала. Мы с Захаром Пантелеймоновичем не состоим в каких-либо отношениях, кроме рабочих.
Готова выписать себе серию подзатыльников, что, не желая произнести при ребёнке слова БДСМ и сопутствующую атрибутику, ввела в заблуждение незнакомых людей.
Де Бомарше тянет меня по лестнице вверх, уже теперь громко смеясь. Ничего не понимая, пытаюсь обернуться, чтобы призвать к поддержке так не вовремя замолчавшего Ярового.
Голубой взгляд серьёзный, а ещё совсем нечитаемый. Да что же с ним такое вечно происходит?! То кусается и хочет трахнуть, то стоит как будто осколок метеорита — далёкий и холодный.
— Не переживайте, Вероника. Думаю, мы этот вопрос попозже обсудим, — успокаивает меня между прочим граф, при этом чуть не насильно тянет в замок.
От желания просто упереться ногами в очередную ступеньку спасает только улыбка Лики. Малышка тянет меня за вторую руку и даже подпрыгивает от нетерпения на месте.
В конце подъёма снова кручусь, пытаясь увидеть своего агрессора. Яровой в гордом одиночестве продолжает стоять у подножья лестницы, засунув руки в карманы строгих брюк. И даже на расстоянии я вижу, как широкие плечи, обтянутые чёрной тканью пиджака, напряжены до предела.
Вот что с ним такое?
Глава 7
Захар
В эту ночь я так и не уснул.
Сначала тело ломило от перевозбуждения, потом в пиздец пришли мозги, так как Земляникина смешала своей непостоянностью небо с землёй. То она за секунды кончает на моих пальцах, то гордо заявляет, что между нами нихрена и никогда не было, и категорически запрещает к ней приближаться.
Дурость. Это ещё мягко сказано. И это взрывает меня, ломает и заставляет буквально корчиться от ломки всех моих стереотипов.
То, что я не ошибся, мне известно доподлинно. Мои сексуальные отношения не настолько разнообразны, как заявила мадмуазель няня, поэтому даже при отсутствии стопроцентной памяти о том вечере моё внутреннее чутьё не провести.
Это она. Её запах сводит с ума, вкус мягких губ как ожог на подкорке, а мои ладони помнят тело Вероники как собственное. Это как Армагеддон, только личного масштаба, а самое главное, — это едрень не может происходить со мной. Я уже прошёл этот путь, обратно не желаю.
За ночные часы бодрствования я понял одно — мне надо остыть и всё расставить по полочкам. Особенно, когда собираешься на суд, где гады хотят отобрать мою девочку.
Мне не в первой отрезать эмоциональную мешанину от мозга, так что с утра я был сосредоточен и трезв.
— Папуль, а ты нас сегодня отвезешь к графу? — выдёргивает меня из расстановки сил оживлённый голос дочери. — Я очень хочу посмотреть их девочек. Ведь можно будет?
— Отвезу, мы же ещё вчера договорились. Я сообщил им о вашем с няней визите. Насчёт просмотра их малышек спросите у самой Клары, но не думаю, что она будет против.
Поездка к графу мне была только на руку. Родственники бывшей жены, а именно горячо любимая бабушка и какой-то седьмой воды на киселе дядюшка, явно при помощи кого-то из могущественной верхушки открыто угрожали мне лишением отцовских прав.
В моей биографии есть тёмные места, так что при желании мне можно устроить отличную головомойку.
— И сколько по времени будет этот визит? — звонко, с нотками недовольства интересуется Вероника.
— Заберу вас после пяти.
Аккуратный носик дёргается, а губы складываются в угрюмую ухмылку. Девушка не хочет ехать в гости, и, возможно, будь у меня возможность, я бы сначала разобрался в причинах этого протеста.
Да только лучше места, чем неприступный замок де Бомарше, в моём арсенале не имеется. Оттуда точно никто не выкрадет и не навредит моей дочери.
И мы едем, и я готов на плече отнести ванильную вредину прямо в руки Третьякова, а потом ситуация как-то неожиданно выходит из-под моего неусыпного контроля.
Граф с какого-то перепуга начал третировать Земляникину, что я задницей чувствовал её желание сбежать подальше. Наверное, Веронику только и тормозила моя тушка над её спиной, да и потом ручка Лики.
И мне это не нравилось. Совсем.
— Лев Николаевич, вы мне девушку не запугивайте, пожалуйста, — сухо прошу Третьякова, сдерживая в себе неожиданное желание вмазать боссу по его холеной морде.
А этот знаток психологии только продолжает накручивать девушку, и я уже реально собрался послать на хрен начальство, так как мне и без его приколов с этой дамочкой ой как хреново приходится.
— Лев Николаевич, вы не переживайте. Мы, как до брачных игр древнего племени сатанистов доберёмся, обязательно вам сообщим и даже пригласим, — неожиданно вступает в игру ванильная зараза.
Она как воробей, нахохлившись в непогоду, недобро буравит взглядом Третьякова и явно готова продолжить войну в случае неповиновения.
Я дёргаюсь схватить её за руку, одёрнуть, чтобы замолчала, ибо МЕНЯ, меня не надо защищать. Я сам всегда прекрасно справлялся с этой функцией.
Но граф не даёт мне такой возможности, меняя направление игры. Земляникина пришлась ему по нраву, и его короткий взгляд поверх её головы сигнализирует мне об этом.
Я свободен. Девушка под его защитой.
Третьяков всех уводит в замок, как и было задумано, но меня жутко бесят его пальцы на чуть бледной руке Вероники.
Я зверею, теряя остатки понимания самого себя. Прячу руки в карманы, сжимая те в кулаки, и не могу двинуться с места.
Земляникина оглядывается на меня, словно в последний раз просит забрать её оттуда, но не шевелюсь. Я, сука, даже не дышу. Просто жду, когда мой охуевший и весёлый босс скроется в замке, а меня, дай бог, отпустит приступ ярости.
Тем более, чем дольше я тут простою, тем выше риск опоздания на судебное заседание. Так нельзя!
***
Слушание проходит в сумбуре. Мой адвокат старательно пыхтит, а я просто хочу всем присутствующим против меня сломать шеи. Лика только моя!
Лене дочь даже в зачаточном состоянии не была нужна. Не хочу вспоминать, сколько тогда нервов