Запретная земля - Кейт Форсит

— Виски до обеда? Хм, а почему бы и нет?

Бальфур грациозно спешился. Как только его нога коснулась земли, остальные всадники тоже спрыгнули наземь. Они не сделали никакой попытки стреножить коней, которые как по команде опустили голову и принялись довольно щипать травку. Всадники расселись у костра, во все горло приветствуя Нину и Дайда и то и дело прикладываясь к оловянным кружкам, которые Моррелл наполнил из бочонка, привязанного к днищу его фургона. Финн сидела среди них, зачарованно глядя на всадников. Все они были высокими и загорелыми, в кожаных сапогах до колена и широкополых шляпах, украшенных пушистыми перьями. Их одежда того же цвета, что и степь, по сравнению с нарядами циркачей казалась тусклой, и как мужчины, так и женщины поголовно были в штанах, что Финн искренне одобряла. У всех были длинные волосы, заплетенные в косы, а многие мужчины заплетали бороды в косички или хвостики.

— А где Сам? — спросил Моррелл, вновь наполняя опустевшую кружку Бальфура. — Вы же все еще ездите с Мак-Ахерном, да?

— Разумеется, — отозвался Бальфур. — Он скоро подъедет. — Он приставил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль. — Вон скачут остальные. Сам должен быть где-нибудь неподалеку. У него жена на сносях, вот он и не хочет улетать слишком далеко от нее.

Финн проследила за его указательным пальцем и увидела длинную вереницу фургонов, вьющуюся по склону. Вскочив на ноги, она помчалась на край лагеря, глядя на процессию любопытными глазами. В отличие от повозок циркачей, низкие и длинные, с изогнутыми крышами фургоны не были украшены причудливой резьбой и пестрыми картинками. Раскрашенные в разнообразные оттенки тусклого серо-зеленого и желто-коричневого, они были почти невидимы на фоне цветущих трав. Когда они подъехали ближе, Финн с удивлением поняла, что каждую повозку везет упряжка из двух огромных собак.

— Только взгляните, какие огромные собаки, миледи! — застенчиво сказал Эшлин, подошедший к ней и вставший рядом. — Они размером с пони.

— Эндрю мог бы кататься на них верхом, — отозвалась Финн, почувствовав, как при мысли о маленьком братишке у нее больно сжалось сердце. Она надеялась, что в охотничьем домике он был в безопасности, а отцу удалось одолеть Фэйргов. О том, что случилось бы в противном случае, думать было слишком страшно, и она отогнала эту мысль. — Только ты не должен так меня называть, Эшлин. Теперь я просто Финн.

Он сконфуженно кивнул.

— Да, простите, ми… То есть, я хотел сказать, прости, Финн. — Он залился краской, пробормотав: — Прошу прощения, просто это звучит так… — Он запнулся, не в силах выразить свои чувства.

Финн улыбнулась.

— А ты все время повторяй про себя, вот так: «Финн, Финн, Финн». Скоро запомнишь. — Жаркий румянец, заливший все его лицо, заставил ее рассмеяться. — А я и не знала, что ты краснеешь, как девушка, — поддразнила она. — Ну, ну, не обижайся. Мне это нравится. Это ужасно мило.

Он попытался придумать какой-нибудь ответ, но, так ничего и не выдумав, отступил и покраснел еще сильнее. Финн легонько похлопала его по руке.

— Ну прости, — сказала она. — Я просто шутила. — Она ободряюще улыбнулась ему и снова уставилась на фургоны, оставив Эшлина приходить в себя.

Рядом с фургонами ехало множество верховых, а по обеим сторонам скакали лошади всевозможных размеров и мастей. Внезапно одна из них взмахнула радужными крыльями и взмыла в небо. Финн и Эшлин дружно вскрикнули от изумления, и даже Брангин тихонько ахнула.

Это было огромное существо, высокое и мощное, точно ломовая лошадь, с толстой шкурой медового цвета. Его грива и хвост сияли бледным золотом и были очень длинными и пышными, а гордую голову венчала пара широких ветвистых рогов.

Взлетев, конь поджал под себя ноги. Его покрытые перьями крылья были очень широкими, золотисто-медовыми и малиновыми у основания и, постепенно темнея и переходя к зеленому и фиолетовому оттенку, становились на кончиках переливчато-голубыми. На спине у него сидел мужчина, по сравнению с огромным конем казавшийся совсем крошечным.

Стоявшие на земле со страхом и завистью смотрели, как волшебный конь резвится в воздухе, складывая крылья и с пугающей скоростью камнем падая к земле, чтобы тут же снова расправить их и взмыть вверх. В конце концов, он плавно спустился, приземлившись рядом с фургонами, взметнув хлопками огромных крыльев густую тучу пыли вместе с сухими листьями, от которой у всех защипало в глазах.

Моррелл, который, как и все в лагере, вскочил, чтобы посмотреть на сказочное зрелище, низко поклонился всаднику крылатого коня.

— Вы оказали нам огромную честь, милорд, — сказал он почтительно. — Вы сойдете со своего коня?

Всадник склонил голову и легко соскочил на землю, погладив медовый бок, прежде чем позволить Морреллу подойти к его руке.

— Добро пожаловать еще раз в страну повелителей лошадей, Моррелл Огнеглотатель, — сказал он. — А где твоя сладкоголосая мать?

В этот миг дверь фургона распахнулась, и оттуда выглянула Нина, точно услышав его слова. Дайд подошел к ней и снес старую женщину с лестницы, аккуратно усадив в мягкое кресло. Энит сменила свою юбку на другую, из оранжевого бархата, а белоснежные волосы заколола украшенным драгоценными камнями гребнем. Нина и Дайд поднесли кресло к костру и довольно грузно опустили его на землю. Энит склонила голову так низко, как только могла.

— Милорд, — сказала она.

— Энит, — отозвался он, почтительно склонив голову. — Я с нетерпением жду, когда снова смогу услышать твое пение.

— Благодарю вас, милорд, — ответила она, и он подошел к ней, поцеловав ей руку.

— Кто это? — шепотом спросила Финн у Эшлина, который только пожал плечами.

Брангин закатила глаза.

— Ты что, не слышала, что его называли Мак-Ахерном? Неужели сама не видишь его плед и брошь?

— Но ведь прионнса Тирейча не стал бы жить в фургоне, — сказал Эшлин вполголоса.

— В Тирейче все живут в фургонах, — раздраженно вздохнула Брангин. — Там нет ни городов, ни деревень.

Эшлин и Финн переглянулись, скорчив друг другу гримасу, и Финн прошептала:

— Тоже мне, всезнайка.

Мак-Ахерн присоединился к остальным, уже сидевшим вокруг костра, с благодарностью приняв большую кружку виски. Фургоны тирейчцев свободным кольцом встали вокруг повозок циркачей, полностью окружив их. Возницы слезли с козел и распрягли огромных собак, которые тут же улеглись в тени фургонов, тяжело дыша. Короткошерстные, с серо-коричневой и красно-коричневой шерстью, они выглядели очень воинственно, возможно, из-за щетинистых гребней вдоль спины. Но их карие глаза были кроткими и дружелюбными, и они, казалось, улыбались, высунув языки, с которых текла обильная слюна. Табун лошадей безмятежно щипал травку, разбредшись вокруг, и никто даже не пытался согнать их в кучу.

Дети слезли со своих пони, а те, кто был слишком стар или болен, чтобы ехать верхом, вышли из повозок. Мак-Ахерн вскочил и пошел помочь жене, беременность которой была уже заметной. Почти с мужа ростом, с толстой каштановой косой, достававшей до ее босых пяток, в свободном желтом платье-рубахе, она походила скорее на жену какого-нибудь фермера, чем на банприоннсу Тирейча.