Дороже самой жизни - Элис Манро

Она дразнила Рэя, говоря, что это благодаря его описаниям огромного прекрасного мира, отраженного в кино, девушка решилась на побег.

Рэй никому не мог рассказать и даже сам не мог поверить, какую пустоту в душе чувствовал из-за пропажи Лии. Конечно, когда все выяснилось, он испытал огромное облегчение.

Но все же ее больше не было. Пускай она исчезла не совсем обычно, пусть можно было надеяться на лучшее, но все же ее больше не было. Рэй, как ни странно, обиделся. Все-таки она могла хоть словом обмолвиться об этой целиком неизвестной ему странице ее жизни.

Ее родители с остальными детьми тоже скоро уехали, — кажется, никто не знал куда.

Когда священник вышел на пенсию, он и его жена остались в городе.

Им удалось сохранить за собой старый дом, и его часто по-прежнему называли домом священника, хотя, строго говоря, он уже таковым не был. Молодой жене нового священника дом чем-то не понравился, и церковные власти решили не ремонтировать его, а построить новый, чтобы ей больше не на что было жаловаться. Старый дом задешево продали старому священнику. Там было место и для сына священника с женой, когда они с детьми приезжали погостить.

Детей было двое — об их рождении сообщила местная газета. Мальчик, потом девочка. Они время от времени гостили у дедушки и бабушки — чаще только с матерью, потому что отец был занят своими танцами или что у него там. Ни Рэй, ни Изабель их за это время ни разу не встретили.

Изабель стало лучше; ее здоровье почти вернулось в норму. Она так хорошо готовила, что и она, и Рэй начали толстеть, и ей пришлось перестать или, по крайней мере, пореже готовить всякие диковинные блюда. Она вместе с несколькими другими женщинами из городка организовала группу для чтения и обсуждения «замечательных книг». Кое-кто оказался разочарован и перестал ходить, но в целом группа процветала. Изабель со смехом говорила о том, какая, должно быть, суматоха поднялась на небесах, когда они проходили бедного старину Данте.

Потом у нее начались обмороки или полуобмороки, но она не соглашалась идти к врачу, пока Рэй не рассердился на нее, — тогда она заявила, что болеет из-за его вспыльчивости. Она попросила прощения, и они помирились, но с сердцем у нее стало так плохо, что им пришлось нанять женщину, медсестру, чтобы сидела с ней, когда Рэя нет дома. К счастью, у них были деньги: наследство у нее и небольшая прибавка к жалованью у него, но, несмотря на это, он решил и дальше работать ночным полицейским.

Как-то летним утром, возвращаясь домой со смены, он зашел в почтовое отделение — поглядеть, не готова ли почта. Иногда ее уже успевали рассортировать к этому времени, иногда нет. Этим утром — еще не успели.

И вдруг на тротуаре возникла Лия — она шла прямо навстречу Рэю в ярких лучах утреннего солнца. Она толкала коляску, в которой сидела девочка лет двух и молотила ногами по жестяной подножке. Второй ребенок, посерьезней, шел рядом, держась за юбку матери. Точнее, за очень длинные оранжевые брюки. Над брюками была свободная белая майка, больше похожая на предмет нижнего белья. Волосы Лии блестели сильнее, чем раньше, а улыбка — до этого Рэй ни разу не видел, чтобы она улыбалась, — словно обдавала его неудержимым восторгом.

Она выглядела как любая из подруг Изабель — все подруги жены Рэя, как правило, были моложе ее или только что приехали в город, хотя были среди них и женщины постарше, коренные местные жительницы, захваченные духом блестящего нового века; они отбросили свои прежние взгляды и изменили язык, стремясь, чтобы он звучал четче и грубее.

Рэй был разочарован, что не удалось забрать на почте журналы. Хотя для Изабель это было уже не так важно. Раньше она практически жила этими журналами — они все были очень серьезные и будили мысль, но в них были и остроумные карикатуры, над которыми Изабель смеялась. Она тогда смеялась даже над рекламой мехов и драгоценностей, и сейчас Рэй надеялся, что она немножко оживится, получив журналы. Но теперь у него хотя бы будет о чем ей рассказать. О Лии.

Лия приветствовала его совсем новым голосом и делано изумилась, когда он ее узнал, поскольку, как она выразилась, стала совсем старушкой. Она представила Рэю девочку, которая не подняла головы и продолжала ритмично барабанить по железной подножке, и мальчика, который посмотрел вдаль и что-то пробормотал. Лия поддразнивала мальчика, потому что он никак не желал отцепиться от ее одежды.

— Мы уже перешли дорогу, сладенький мой.

Мальчика звали Дэвид, а девочку Шелли. По объявлениям в газете Рэй не запомнил, как их звали. Только помнил, что имена современные.

Лия сказала, что они живут у родителей мужа.

Не «гостят», а «живут». Рэй только позже задумался об этих словах, но они могли и ничего не значить.

— Мы как раз шли на почту.

Он сказал, что идет с почты и что там еще не закончили сортировку.

— О, жалко. Мы думали, что, может быть, нам пришло письмо от папы, да, Дэвид?

Мальчик опять вцепился в ее одежду.

— Мы подождем, пока они не закончат, — сказала Лия. — Может быть, тогда нам будет письмо.

Рэю показалось, что она хочет поговорить с ним подольше, да ему и самому не хотелось уходить, но он не мог найти тему для разговора.

— Я иду в аптеку, — сказал он.

— Да?

— Мне нужно взять лекарство для жены.

— О, я надеюсь, что у нее ничего серьезного!

Рэю почудилось, что он каким-то образом предал жену, и он коротко ответил:

— Нет, ничего особенного.

Но Лия уже смотрела мимо него, куда-то еще, и здоровалась тем же восторженным голосом, каким несколько минут назад приветствовала Рэя.

Это подошел священник Объединенной церкви — новый, точнее, не очень старый, тот самый, чья жена потребовала дом с современными удобствами.

Лия спросила мужчин, знакомы ли они, и они сказали, что да. Но по тону обоих было слышно, что они не очень хорошо друг друга знают и, может быть, скорее довольны этим. Рэй обратил внимание, что священник не носит священнический воротничок.

— Ну, вы меня еще ни разу не забирали в участок, — сказал священник, вероятно желая пошутить, чтобы выглядеть дружелюбней. Он пожал Рэю руку.

— Как мне повезло, — сказала Лия. — Я как раз хотела вас кое о чем спросить, и вдруг вот он вы.

— Вот он я, — подтвердил священник.

— Я хотела спросить про воскресную школу. Я просто подумала… У меня растут двое детей, и я думала о том, как скоро их нужно записывать, какая процедура и все такое.

— О да, — сказал священник.

Видно было, что он из тех священников, которые не любят публично отправлять свою должность. Не хотят, чтобы каждый раз при выходе на улицу их осаждали прихожане. Но священник старательно прятал раздражение, и, кроме того, разговор с девушкой, выглядящей как Лия, имел свои плюсы.