Незабываемое примирение - Тара Пэмми

– Ты ждала моего ухода? – Он уставился на нее в упор, и ей стало трудно дышать. Она облизнулась, и его глаза вспыхнули. Оба думали о том, что произошло между ними той ночью.

– Да. У меня сегодня важный день.

Элегантные длинные пальцы Данте замерли, пока он наливал кофе в чашку. Внезапно горячая жидкость забрызгала его пальцы, и он сунул руку под струю холодной воды.

– Под раковиной лежит крем против ожогов, – произнесла Алиша.

Данте закрыл кран и посмотрел в ее сторону, его губы дрогнули в улыбке.

– Ты так и будешь стоять на одном месте?

– Мне надо идти.

– Не выпив кофе? – спросил он, дразня ее. Али выглядела так, словно вот-вот рванет из дома. – Куда ты собралась?

Она взглянула на старинные платиновые наручные часы, которые когда-то принадлежали ее матери.

– Сегодня у меня встреча с агентом.

Данте улыбнулся, и ей показалось, что в комнате стало светлее.

– Хорошо. Дай мне пятнадцать минут, и я отвезу тебя.

Алиша насторожилась.

– Зачем это тебе?

– Я морально поддержу тебя.

Она сердито посмотрела на него.

– По-твоему, мои работы настолько плохи, что мне дадут от ворот поворот?

Он поднял руки ладонями вверх, словно капитулируя.

– Ты и дальше будешь искажать мои слова и противоречить мне всю оставшуюся жизнь?

«Вся оставшаяся жизнь». Эта фраза показалась Алише ударом в живот. Их совместная жизнь будет крайне беспокойной, как бы она ни старалась этому противиться. Надо поскорее встретиться с агентом и понять, что делать дальше. По крайней мере, карьера всегда обеспечит Алише шанс на побег из Лондона. И от Данте.

– Ты сама считаешь себя недостойной своего отца, благотворительного фонда, агента. Мира и меня. Только ты так решила.

– Это неправда, – запротестовала она, и у нее перехватило дыхание. Оказывается, Данте читает ее как открытую книгу.

Он прав. Несмотря на все усилия матери Алиши, она всегда задавалась вопросом, почему отец ее бросил. Отчего Викрам оставил ее одну?

Почему отец не любил ее так, как он любил Викрама и Данте?

Вероятно, Алиша недостаточно хороша и для Данте.

Именно об этом она подумала той ночью в особняке, когда Данте отверг ее.

Она готова снова сбежать, вместо того чтобы бороться за самые желанные отношения в своей жизни.

Пока она размышляла, Данте не сводил с нее глаз.

– Почему ты хочешь поехать со мной? – спросила она, начав защищаться. Это был ее единственный способ выжить. – Всего несколько недель назад ты называл фотографии моим маленьким хобби.

– Прости, Али. Я был во многом не прав в отношении тебя. Я видел, как ты работаешь в студии часами. И я предполагаю, ты делала это не только для того, чтобы спрятаться от меня?

– Я давно работаю над своей коллекцией, и она наконец-то получается. Я разрабатываю собственные принты, и это отнимает много времени.

Данте посмотрел на нее с нежностью.

– Ты простишь меня за то, что я высмеивал твое увлечение? За то, что я…

– За то, что ты высокомерный осел? – Она нахально улыбнулась.

Он опустил голову в насмешливом раскаянии, прижал ладонь к груди и взглянул на Алишу из-под длинных ресниц, которым позавидовала бы любая женщина. Она расхохоталась.

– Я прощаю тебя. Мы оба были не правы во многом. Я не подозревала, сколько у нас общего.

– В каком смысле?

Она моргнула.

– Например, наша любовь к сыру. По-моему, такое пристрастие – прочная основа для долгого супружества. – Она заговорила шепотом, когда поняла, о чем болтает.

– Это необязательно. – Через секунду он прибавил: – Я не стану тебе докучать. Я хочу поехать с тобой потому, что помню, как я нервничал, когда Нил впервые попросил меня уладить дела с клиентом самостоятельно. – Он почесал лоб. – Мне было двадцать четыре, и я так хотел произвести хорошее впечатление, что поставил неверную дату на контрактах. Я бы хотел поддержать тебя, Алиша.

– Из чувства долга перед моим отцом? – Она сложила руки на груди, ей стало обидно. – Мне это начинает надоедать.

Данте быстро шагнул к ней.

– Нет. Я делаю это не ради Нила. И не ради компании. Я хочу сделать это ради тебя.

– Тебе не надо работать? – спросила она.

– Я решил взять выходной. После твоей встречи с агентом мы пообедаем.

– Обед? Данте, я же говорила, что не желаю…

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, и Али затрепетала. У нее задрожали колени, и, чтобы не упасть, она положила руки ему на плечи.

Он обхватил пальцами ее затылок.

– Я обещаю тебе, красавица моя, что сегодня вечером мы поговорим. И если ты не передумаешь покинуть мою квартиру, мы обсудим другие варианты. Но ты не можешь просто уехать из Лондона. Поверь, я никогда не причиню тебе боль, Али.

Уткнувшись лицом ему в грудь, она кивнула. Как бы Данте ни старался, он все равно причинит ей боль. Потому что он становится для нее все важнее и дороже.

Алиша собиралась отстраниться от него, когда входная дверь в пентхаус открылась. Она и Данте с удивлением обернулись, потому что охранник не позвонил и не сообщил о посетителях.

Вошли молодая женщина и женщина постарше, которая явно была матерью Данте, если судить по ее сходству с ним. Охранник поставил у них за спиной кучу чемоданов, кивнул Данте и ушел.

Обе женщины уставились на Алишу, которая прижималась к Данте, а он держал пальцами ее затылок. Словно вид супружеской пары в объятиях друг друга был шокирующим зрелищем.

Али попыталась отодвинуться от Данте, но он крепко удерживал ее на месте. Он немного смягчился, когда она ахнула, но не убрал руку с ее талии. Казалось, он не замечает дискомфорта Али, пялясь на женщину, стоящую за спиной его матери.

– Доброе утро, Данте! – произнесла поразительная красавица и с вызовом вздернула подбородок. Потом она быстро заговорила по-итальянски.

Али поглядывала то на молодую женщину, которая явно была ровесницей Данте, то на Данте, который таращился на нее как на привидение.

У женщины были утонченные черты лица. На ней был стильный брючный костюм бежевого цвета, облегающий ее эффектную фигуру. Она выглядела так, словно только что сошла со страниц модного журнала.

Коснувшись пальцами руки Данте, Алиша поднялась на цыпочки и сказала:

– Я ухожу, а ты разбирайся с ними. Наслаждайся выходным. – Она улыбнулась двум женщинам. – Увидимся!

Данте крепче прижал ее к себе, и она затаила дыхание.