Река слез - Самия Шарифф

– Вы арабка? – сухо спросил он.

– Да, арабка, – твердо ответила я.

– Мусульманка?

– Да, мусульманка.

– Стало быть, вы считаете, что все эти тряпки, надетые на вас, может носить мусульманка?

– Я не позволяю вам говорить со мной в подобном тоне.

– Вы в первый раз едете в Египет?

– В первый.

– Не сомневаюсь. Вы не знаете наших обычаев. Вы едете в мусульманскую страну, мадам, и, будь я на вашем месте, я бы так не одевался. Я не думал, что вы арабка, а тем более мусульманка. О Аллах, огради нас от скверны! Как бы то ни было, моей жене больше не о чем с вами разговаривать, это понятно?

– Я вас правильно поняла: вы запрещаете ей со мной разговаривать?

Мне очень хотелось принять его вызов и выплюнуть ему прямо в лицо все, что я думаю о мужчине, который относится к жене как к рабыне и использует религию, чтобы доминировать над ней. Но я сдержалась, понимая, что нахожусь не в той весовой категории, чтобы отбивать его атаки. Женщина сжалась от страха. Я поспешила удалиться, пока мужчина не произнес еще более оскорбительных слов. Слова иногда ранят женщину сильнее и точнее, чем оружие.

Пара выясняла отношения, а я направилась к скамье в дальнем конце зала ожидания. Мужчины из мусульманских стран – почему они решают всегда за нас? Почему они определяют, что нам говорить, как нам одеваться, как вести себя? Женщина сидела, не двигаясь. Она наклонила голову и даже не осмеливалась смотреть в мою сторону, смирившись со своей участью. Бедняжка! Если к ней так относятся во Франции, то что же будет там, куда они направляются?

Я старалась не смотреть на эту женщину. Я жалела ее и упрекала себя за то, что навлекла на нее гнев супруга. Сердце сжималось от жалости, такой она была потерянной, но я знала, что становиться между мужем и женой – себе дороже, особенно если это арабо-мусульманская семья. Никто из посторонних не имеет права вмешиваться в ее дела. Женщина является собственностью мужчины, и всякое публичное сомнение в этом и неодобрение этого факта будет с гневом отвергнуто.

Трудно было отвлечься и не мучить свой рассудок, требовавший жить настоящим моментом, но не сумевший справиться с уймой тяжелых воспоминаний и черных мыслей, отогнать которые было нелегко.

Условия жизни женщины в современном обществе нужно менять самым кардинальным образом, я уверена в этом. Мое личное убеждение усиливалось еще и чувством вины, которое появилось, когда я стала свободной. Я благодарила небеса за то, что они помогли мне избежать ада, считала себя счастливым человеком, которому невероятно повезло. Но почему только я, почему не другие?

Становилось ясно, что я не смогу согласиться на спокойную жизнь, подчинившись собственному эгоизму и забыв, что лишь тоненькая грань отделяет меня от женщин-узниц. Я не хотела и не могла смириться с тем, что жизнь к ним несправедлива. Возможно, этим отчасти объяснялось мое решение поехать в Египет.

Ожидая посадки на самолет, я думала о том, что каждая культура имеет свои особенности, определяющие отношения между мужчинами и женщинами. В арабских сообществах положение женщины осталось таким же, каким было в незапамятные времена. Слишком часто нам отводятся второстепенные роли, а жестокость мужчин вынуждает женщин не выходить за установленные рамки. Каждому свое.

В стране, где я долго жила, высший смысл существования выражается тремя словами: сберечь родовую честь. Чтобы оправдать свое недостойное поведение по отношению к жене, супруг считает возможным лгать, к примеру, убеждать тестя и тещу, что их дочь уличена в супружеской измене. Именно к такому методу прибегал мой бывший супруг, чтобы дискредитировать меня в глазах родных.

Б мусульманских странах женщин убивают, потому что они желают самостоятельно выбирать спутников жизни. Я вспоминаю, словно это было вчера, как я плакала горючими слезами, умоляя мать попросить отца не выдавать меня замуж за незнакомца. Ее ответ был безжалостен:

– Ты думаешь, что играешь в комедийном телесериале?

Бывает и хуже. Иногда женщина может лишиться жизни из-за одного неосторожного взгляда, который будет расценен как доказательство порочной связи. Когда я выходила с матерью за покупками, в моих интересах было держать глаза опущенными, в противном случае меня обвинили бы в том, что я строю глазки прохожим.

Хуже всего то, что большинство женщин мирится с этой жестокостью, как с чем-то непреодолимым в их судьбе, и чувствуют себя бессильными с этим бороться. Мне хорошо известен их образ мыслей, потому что сама была такой.

Мусульманских женщин часто насилуют их мужья. Это не называется преступлением, за это не наказывают, так как считается, что мужу незачем насиловать свою жену. Как здесь не вспомнить право первой ночи![7]В западных странах отношение к этому давно изменилось, тогда как на Востоке мужчины настаивают на своем праве, утверждая, что Господь им велел: «Войдите на поле, которое предстоит возделать, и бросьте ваше семя». Вот только они забывают, что Господь никогда не разрешал им выходить на это поле с жестоким сердцем.

* * *

Самое страшное то, что подобная жестокость так часто встречается в арабо-мусульманских сообществах, что воспринимается как нечто само собой разумеющееся. На нее не обращают никакого внимания.

Поведение женщины в большинстве случаев считается отражением качеств семьи, в которой она выросла, и социальной среды. Если женщина в своих действиях выходит за общепринятые рамки, то считается, что она порочит семью и свое окружение. Семья – это святое. Жестокость и угрозы являются идеальными инструментами для доминирования над женщинами; их применяют всегда, когда женщина не желает сразу же выполнять мужские прихоти.

В крайних случаях женщин убивают или обезображивают им лицо. Криминальный кодекс относится к преступлениям, совершенным в защиту чести, с разочаровывающей снисходительностью, а законы Шариата даже поощряют их.

В одной из арабских газет рассказывалось о женщине из Иордании, которая была зарезана ее отцом и братьями. Мотив преступления – защита чести. От нее отрекся муж, так как не мог смириться с тем, что женился не на девственнице, несмотря на то что их брак длился уже двенадцать лет и у них было четверо детей.

Этот случай не уникален. Не стоит обольщаться на этот счет: общественная мораль в таких странах оправдывает поведение родственников-убийц.

Как невыносима мысль, что мой гнев не силах изменить установленный порядок вещей. Как жаль!

Это произошло в 2006 году. Однажды, когда я раздавала автографы в книжном салоне Жонкьера, ко мне подошел мальчик родом из Алжира и попросил написать посвящение для его матери, которой очень понравилась моя книга.