Нервы - Лестер Дель Рей

Ящик под Йоргенсоном качнулся сильнее, и он задержал дыхание, боясь пошевелиться. Однако в этом не было необходимости: ящик был такой тяжелый, что, как бы Йоргенсон ни шевелился в нем, это не имело никакого значения.

«Изотоп R, – подумал он. – Вот, оказывается, в чем дело. Изотоп в чистом виде, или смесь с высоким содержанием его».

Йоргенсон мог бы напрячься и вспомнить точную формулу, но в этом не было необходимости. Интересно, что из всего этого выйдет, если они действительно получили изотоп R? Он с криком отвергал единственный ответ, который приходил к нему, но другого варианта не было.

Да, должно быть, там за стенками ящика действительно И-R. И если это так, то уже не имело значения, умрет он сейчас или каким-то чудом его спасут, и он доживет до момента, когда процесс распада закончится во всем объеме вещества.

На этой мысли он задержался. Если каким-то чудом его спасут, и спасут вовремя, находясь в здравом рассудке, он сможет прийти к каким-то выводам и найти решение. Найти ответ на вопрос: «Как положить конец угрозе, исходящей от изотопа R?» Но никто, кроме него, ни один человек там, за стенами конвертера, не сможет найти решение вовремя. Оно должно быть порождением его собственного разума, а он неизбежно погибнет, когда ящик утонет и внутрь всесокрушающей волной хлынет плещущийся снаружи расплав.

Ящик уже начал крениться. Казалось, что он поворачивается и скользит с волны на волну. Что-то подалось снизу, немного посопротивлялось и снова подалось. Ему стало интересно, сколько это может продлиться. Через несколько секунд Йоргенсон уже определил ритм, и почти обрадовался, когда ящик скользнул вниз как раз тогда, когда он и ожидал. Он тонул, и Йоргенсон смутно отдавал себе отчет в том, что в этот момент магма начинает просачиваться через зазоры вокруг крышки, но открывать глаза и смотреть на это ему совершенно не хотелось. Даже если бы расплав и давал достаточно света, чтобы можно было что-то рассмотреть.

Усилием воли он отключил сначала один уголок своего сознания, затем другой, потом следующий – до тех пор, пока лишь одна маленькая искорка не осталась мерцать во тьме. Наконец и она погасла.

Йоргенсон потерял сознание.

– КВАРТИРУ ДОКТОРА БЛЕЙКА, Мейпл 2337, – быстро произнес Феррел в телефонную трубку. Сначала оператор автоматическим движением вытащила штекер, чтобы переключить линии, но на полпути вдруг остановилась.

– Я сказал, Мейпл 2337.

– Мне очень жаль, доктор Феррел, но я не могу дать вам выход на городскую линию. Все магистральные линии вышли из строя.

Из микрофона доносился непрекращающийся гул, но на панели телефона не работали ни красные индикаторы, отражавшие действие внутренних линий, ни ответственные за магистральные линии белые.

– Но это экстренный случай. Мне необходимо связаться с Блейком!

– Извините, доктор Ферррел. Все магистральные линии вышли из строя, – оператор уж приготовилась отключиться, но Феррел остановил ее.

– Тогда соедините меня с Палмером. Если его телефон занят, прервите разговор. Ответственность я беру на себя.

– Хорошо, – она щелкнула переключателями. – Прошу прощения. Экстренный вызов от доктора Феррела. Оставайтесь на линии, соединяю.

Теперь на экране появилось лицо Палмера. На этот раз он уже не пытался скрыть свое беспокойство.

– Что там, Феррел?

– Мне нужен Блейк. Без него здесь не обойтись. Оператор говорит – Да, – Палмер сдержанно кивнул в знак понимания. – Я и сам пытался связаться с ним, но у него никто не подходит. Есть какие-нибудь предположения, где его можно найти?

– Можно позвонить в «Синюю птицу» или в любой из ночных клубов поблизости.

Черт побери! Надо ж так случиться, что как раз сегодня Блейк отмечает свой юбилей. И не сказал, где его можно будет найти в это время. Палмер снова заговорил:

– Я обзвонил все рестораны и клубы. Сейчас мы пытаемся пробиться в кино и театры… Нет, и там его нет. Феррел, его никак не найти.

– Почему бы не дать открытый вызов по радио?

– Я… я бы давно это сделал, но это невозможно, – прежде чем ответить, управляющий колебался долю секунды, но его голос был тверд. – Кстати, мы предупредим твою жену, что сегодня ты домой не придешь. Оператор! Вы еще здесь? Хорошо. Соедините меня с губернатором!

Спорить с черным экраном было бессмысленно. Если Палмер решил не выпускать внешние телефонные звонки, он их и не выпустит. Один раз так уже было. «Все магистральные линии не работают… мы сообщим твоей жене… соедините меня с губернатором!» Они даже не позаботились о маскировке! Дженкинс невесело ухмыльнулся.

– Что ж. Мы отрезаны от внешнего мира. Я уже знаю об этом. Мейерс только что вернулась. У нее есть что рассказать.

Он кивком указал на медсестру. Она вышла из раздевалки и разглаживала форму. На ее почти красивом лице отражалось скорее недоумение, нежели тревога.

– Доктор Феррел, я как раз уходила, когда меня вызвали по громкой связи. Но мне пришлось долго прождать, прежде чем они впустили меня обратно. Нас здесь попросту заперли! У всех ворот дежурят охранники с револьверами. Без всяких объяснений они отправляют обратно всякого, кто пытается покинуть территорию. Они просто говорят, что никто не имеет права уйти или проникнуть внутрь, пока мистер Палмер не даст своего разрешения. Теперь здесь как в тюрьме. У вас есть какие-нибудь предположения? Из-за чего весь этот шум?

– Я знаю немногим больше вас, Мейерс, хотя Палмер и говорил что-то о неприятностях на Третьем или Четвертом, сказал Феррел. – Наверное, это просто меры предосторожности. Я бы подождал беспокоиться.

– Да, доктор Феррел.

Она кивнула и вышла в приемную, хотя по ее лицу было видно, что Феррел ее совсем не убедил. Док понимал, что ни он, ни Дженкинс не были сейчас образцом спокойствия и уверенности в себе.

– Дженкинс, – сказал он, когда сестра ушла. – Если вам известно что-нибудь, чего не знаю я, ради Майка, расскажите мне все. Я никогда не видел, чтобы здесь творилось что-либо подобное.

Казалось, Дженкинс не решается ответить. Потом он встряхнулся и впервые за все время работы обратился к Феррелу по прозвищу:

– Док, я не… я знаю только, у нас есть меньше оснований для самоуверенности, чем вы думаете. И я схожу с ума от страха.

– Давайте посмотрим, что у вас с руками.

Руки были своеобразным пунктиком Феррела. Он знал об этом и в то же время считал, что такое внимание к рукам никогда не будет лишним. Дженкинс с готовностью вытянул руки вперед. Они ничуть не дрожали. Он поднял руки вверх так, что свободные рукава халата скользнули ниже локтей, и Феррел с удовлетворением заметил, что из его подмышек не текло лишнего пота, свидетельствующего о том, что молодой человек испуган больше, чем можно судить по его лицу.

– Нормально. Мне все равно, насколько вы напуганы, мне и самому страшно не меньше вашего, но пока Блейка нет, а все медсестры и ассистенты разошлись, от вас мне понадобится все, на что вы способны.