Глаза Вселенной видят все… - Виталий Батюк

— Опять испортила настроение, — подумала Диана, про свою мать. — Ходит… ходит… раздаривает направо и налево свои нравоучения. О себе бы лучше больше думала. И все она знает, и все она видит. Быстрей бы уйти из дома. Только вот куда? До чего же противны бывают родители. Используют обстоятельства, что дети живут у них и находятся на их материальном обеспечении. И начинают пилить, — то это не то, и это не так. А скажешь что поперек, то ответ один, — я тебя старше и больше знаю и понимаю.

А что понимают? Как жизнь без оглядки прожигать? И кто вдолбил нашим родителям, что если они старше нас, то значит правы? Или в стране советской они этой чуши наглотались, что до сих пор икота пройти не может. Как посмотришь эти старые фильмы, так в большинстве случаев герои там один другого тупей да блатней. Разведут демагогию о нравственности, морали, найдут козла отпущения и начинают его растаптывать. А сами-то не лучше, только языком своим паршивым лучше владеют, в этом-то и сила их. Недавно старый фильм латышский пересматривала «Долгая дорога в дюнах».

Это один из любимых моих фильмов, раз десять смотрела, если не больше. Чего только музыка Раймонда Паулса стоит. Самое смешное, я долго понять не могла, ну что же меня в этом фильме смущает? А потом до меня дошло — если разобраться да по-честному признаться, из всех героев-мужчин самый порядочный Рихард. Он не стал Марту ни в чем обвинять, упрекать, как Артур. Он принял чужого ребенка, сделал все для благополучия своей семьи, спас Марту от позора. А в это время Артур ловил свою кильку, да бухал в рыбацких кабаках. А после войны его же друг и выслал Марту в Сибирь, где многих ожидала беспощадная смерть. Даже ради памяти своего друга Артура, который считался погибшим, не простил Марту. Хотя и прощать ее не в чем было. Но он даже не стал разбираться во всем — на лицо гниль и предательство. Вопрос другой, как советская цензура не увидела всего этого? Ай, ладно, хватит себя накручивать, это их жизнь, пусть они в ней и барахтаются, — подумала Диана. — А что касается матери, так она долго еще не отстанет с этим Армандом. Маме Рите было всего сорок один. Диана была внебрачным ребенком. В молодые годы был сладострастный роман с одним парнем, теперешним биологическим отцом Дианы. Потом он со своими родителями уехал в Казахстан и потерялся, так и не узнав о беременности Риты. Для него это был всего лишь мимолетный роман, без всяких взаимных обязательств. А для матери Риты это была первая и единственная любовь, с ее несбыточными мечтами и желаниями. Наблюдая за своей молоденькой дочуркой, она вспоминала себя и, конечно, как и все родители желала только счастья. А счастье Дианы она видела в выгодном замужестве с обеспеченным состоявшимся мужчиной. Не хотела она, чтобы дочка пережила то, что пришлось по стечению обстоятельств испытать ей самой — одиночество, пустоту, насмешки со стороны злорадных подруг, а также невозможность получить высшее образование и найти солидную работу, так как ей пришлось уйти из института, не успев проучиться в нем и года. Надо было искать работу и воспитывать дочь. Что касается второй половинки, мать Риты не могла найти ее долгие годы.

Попадались все не те: то пьянчуги, то гуляки, то просто кобели, ищущие приключений и забавы. Но в тридцать лет немного измотанной и все же симпатичной блондиночке с неплохой фигуркой и женским обаянием улыбнулась счастье. Она встретила сорокалетнего, разведенного, Андриса, который руководил фирмой по продаже новых и подержанных машин. После года встреч и любовных страстей было решено ими, что союзу их быть на земле. Любви большой в их отношениях не было, зато была страсть, сексуальная удовлетворенность, ну и, конечно, определенная симпатия и взаимоуважение. Для современных пар этого вполне достаточно. Но присутствовала, конечно, и боязнь остаться одинокими в этой жизни. Двоим хотелось тихого семейного уюта, хоть чуточку человеческого счастья. И они сумели его разглядеть, объединяясь в семью.

Диана, позавтракав, начала делать уборку в комнате. В ее голове крутились разные мысли, но раздражение еще напоминало о себе.

Зазвонил мобильный телефон, определитель номера высветил «мой сладкий мачо».

Диана с радостью выпалила:

— Привет, Виталя, очень рада тебя слышать. Как твои дела?

— Просто замечательно, моя очаровашка. Значит, слышать меня рада? Я правильно понял?

— Да, Виталя. А почему ты меня с каким-то приколом спрашиваешь об этом?

— А увидеть меня тебе не слабо? Не ломай голову, я сейчас в Даугавпилсе нахожусь. Через сколько времени к тебе подъехать можно будет? — спросил быстро я, не давая Диане опомниться.

— Виталя, я сейчас быстренько-быстренько одеваюсь и выбегаю на улицу, — обрадовано ответила моя принцесса. Подъехав на такси к дому, я увидел выходящую из подъезда Диану. Махнул ей рукой, озорная девчушка с радостью подбежала ко мне и мы крепко обнялись. Молчание прервал извечный вопрос:

— Скучала по мне, и как часто?

— Скучала очень-очень… каждое мгновенье, — радовалась Диана.

— Послушай, милая, я приехал на один день. Поехали сразу ко мне и проведем его наедине.

— Поехали, Виталий, поехали, — тут же согласилась Диана, и мы помчались на такси.

На улице во всем чувствовалось дыхание холодной осени. Краски праздничной ноябрьской акварели, наверно, сменятся вскоре на более холодные тона. Угасающий солнечный свет и хмурое небо, предсказывали приближающую зиму.

Приехав домой, я открыл бутылку шампанского. Мы выпили по бокалу шипящего напитка.

Я рассказал о своих делах в Риге, чем конкретно занимаюсь и какие планы у меня на будущее.

— Жаль, Диана, что у тебя здесь в Даугавпилсе учеба, а так бы взял тебя с собой и зажили бы мы вместе, — с определенной печалью промолвил я, прикоснувшись губами к ее щеке. Мгновенно мы слились в долгожданном сладком поцелуе. После часа бурных ласк и нежных объятий я закурил сигарету и налил еще по бокалу шампанского.

— Виталя, скажи честно, ты спишь с другими женщинами в Риге? — серьезно, невзначай спросила Диана.

— Милая, ну зачем тебе такие вопросы задавать да еще ответы на них знать? Если честно, то на данный момент ни с кем. Что дальше будет, не знаю и не хочу даже думать об этом. Пойми одно, я мужчина и, если даже с кем-то и гульну, то ничего страшного нет в этом. А вот ты женщина, тебе не полагается этим заниматься. Вопросы есть?

— Ты знаешь, Виталя, это даже не смешно. Я тебя буду ждать, а ты там фестивали с шалавами устраивать будешь, мы так не договаривались.

— Ладно, успокойся, милая, — сказал мягко я. Сделав минутную паузу, начал идти на примирение: — Я просто за последние недели слишком измотался и устал, поэтому и несу всякую глупость. Даже не знаю, как правильно сказать. Давай, мы не будем ругаться и выйдем из этой ситуации достойно.

— Давай, Виталий, действительно, не будем язычками друг друга пилить. У нас и так мало времени с тобой. Ты завтра уезжаешь, — опечалилась Диана.

— Да, завтра, милая, — я обнял свою девчушку — мы с ней молча смотрели друг другу в глаза.