Почерк диверсанта - Сергей Москвин

– Артем, просвети меня, откуда такие познания древнего мира? – спросил он.

– Что? – не сразу понял вопрос Чернышова Ветров. – А, это моя знакомая сейчас в институте дипломную работу пишет. Так у нее все разговоры о Древнем Египте. Поневоле приходится поддерживать.

– Значит, повышаешь свой культурный и образовательный уровень? – улыбнулся Чернышов.

– Вроде того.

– Знакомая-то хоть на каком курсе?

– На последнем. Я же говорю – дипломную работу пишет.

– Вижу, ты уже до студенток добрался. Смотри, со школьницами не начни романы крутить.

– Между прочим, Павел Андреевич, считаю своим долгом сообщить вам, что акселерация шагнула далеко вперед. Современные школьники начинают жить половой жизнью еще...

– Ветров, прекрати, – перебил Артема Чернышов. – У меня самого дочь подрастает.

Как всякий отец, Павел Чернышов гордился своей шестнадцатилетней дочерью Ксенией, которая училась на втором курсе медицинского колледжа.

– Павел Андреевич, у меня и в мыслях не было сказать что-либо плохое про Ксению. Я просто довожу до вас общую картину, – ничуть не обиделся Ветров.

– Не надо до меня ничего доводить. Лучше напомни, что ты там говорил про Древний Египет.

– К вопросу о Древнем Египте, – тут же переключился Ветров. – Действительно, Павел Андреевич, хочется задать вопрос, сколько можно по горам лазить и в снегу ковыряться?

Чернышов уже собирался ответить, но Ветров перебил его:

– Знаю, знаю, Павел Андреевич, вы сейчас скажете: «Столько, сколько нужно». При других обстоятельствах я бы с вами согласился. Но вот ответьте мне – может, там в горах и нет никакого баллона?

– Баллона действительно может и не быть. Но место, где террористы заправляли отравляющим газом свои ракеты, осталось. И это место мы просто обязаны найти. Даже если там нет баллона, на месте заправки мы можем найти улики, которые подскажут направление дальнейших поисков, – объяснил Чернышов и, чтобы Артем лучше понял его, добавил: – Работа оперативника – это тяжелый труд. Иногда, чтобы найти истину, приходится переворошить горы бумаги, земли или, как в нашем случае, снега. Разыскивая похищенный из части баллон, мы не просто ищем истину, мы стараемся предотвратить возможное преступление. Страшное преступление. Трудно даже представить, что произойдет, если баллон с отравляющим газом опять окажется в руках террористов.

– Да я же не жалуюсь, Павел Андреевич, – сказал Ветров, уже забыв, что минуту назад занимался именно этим. – Но иногда нет-нет да и позавидуешь Олегу Муромцеву, который сейчас лежит в больничной палате, окруженный заботами таких ласковых медсестер.

– Верочки и Леночки? – улыбнувшись, спросил у Ветрова Чернышов.

– Да, – удивился Ветров. – А вы, Павел Андреевич, откуда про них знаете? Ах, да! – Артем хлопнул себя по лбу, вспомнив, что разговор о Леночке и Верочке происходил в присутствии Чернышова.

Ни Павел Чернышов, ни Артем Ветров не могли знать, что в Москве уже начали разворачиваться события, которые в самое ближайшее время выльются в смертельное противостояние между террористами и силами безопасности.

В этот раз на встречу с Джунгером Татаевым Набиев приехал сам. Он не намерен был больше скрываться. Валерий Марфин сообщил Набиеву о гибели руководителей пятигорских террористов и тем самым убедил того в полной безопасности. Теперь никто не мог заявить на суде, что террористы в Пятигорске действовали по прямому указанию Ильдара Набиева.

Подобному поступку Набиева имелась и вторая причина. После того, как Набиев узнал от Марфина о местонахождении баллона, он решил действовать быстро. Набиев понимал, что ФСБ также будет вести поиски баллона с отравляющим газом: если то, что рассказал Татаев о полковнике Чернышове, – правда, то полковник из Управления по борьбе с терроризмом не успокоится, пока не найдет пропавший баллон. И рано или поздно он это сделает. Надо во что бы то ни стало опередить ФСБ. Набиев может это сделать. Потому что только у него есть человек, который знает точное местонахождение баллона с газом «VX». Но надо спешить, пока сотрудники ФСБ не наткнулись на палатку в горах.

Вот почему, несмотря на поздний час, Набиев спешил на встречу с Татаевым. Только к ночи машина Набиева добралась до Москвы. На этот раз, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Набиев ехал на джипе «Гранд-Чероки». Его огромный «Шевроле-Сабербен», рядом с которым «Чероки» выглядел карликом, стоял в гараже загородного особняка, больше похожего на средневековый замок.

Машина уверенно неслась по пустынным в это время московским улицам. «Чероки» остановился у дверей одного из малоизвестных ночных клубов. Клуб принадлежал лидеру чеченской криминальной группировки Джунгеру Татаеву. Не так давно Татаев решил добавить к своей основной деятельности и легальный бизнес. Он приобрел несколько увеселительных заведений, в число которых входил и ночной клуб «Козерог». Кроме «Козерога», Татаев стал владельцем двух пивных баров, ресторана и казино. Значительную часть денег для всех этих покупок ему выделил Ильдар Набиев. Татаев уже давно рассчитался с Набиевым, но тем не менее продолжал оказывать ему разнообразные услуги. Ведь взаимные услуги порой связывают людей гораздо сильнее, чем деньги.

После того как врачи обнаружили у Татаева язву, тот старался соблюдать режим. Он мало пил и обычно ложился спать еще до полуночи. Но когда Набиев сообщил ему о намерении встретиться, Татаев изменил своим правилам и назначил Набиеву встречу в «Козероге». Кроме гостевого зала со сценой и местом для танцев, в клубе имелись и отдельные звуконепроницаемые кабинеты, где можно было в свое удовольствие драть снятую проститутку или вести конфиденциальные переговоры.

Татаев встретил Набиева в гостевом зале. В свое время он приказал оборудовать помещение клуба видеокамерами. Изображение с них выводилось на несколько мониторов, расположенных в комнате охраны и кабинете директора. Теперь Татаев мог прямо из директорского кабинета наблюдать за входящими в клуб посетителями. Заметив на экране появление Набиева, Татаев сразу поспешил ему навстречу.

Дожидаясь Татаева, Набиев успел осмотреть зал. Между столиками расхаживали две стриптизерши, настолько похожие друг на друга, что Набиев даже подумал, не близнецы ли они. Обе девушки уже успели разоблачиться. Из одежды на них остались только крохотные переднички, едва прикрывающие лобки. Тела девушек были перемазаны разноцветным мороженым, и каждый посетитель имел возможность слизнуть его. Возможно, первоначально сладкое покрытие и представляло целостную картину, но после прикосновений множества языков и пальцев она разрушилась. Теперь мороженое на телах девушек выглядело как разноцветные пятна. Одна из стриптизерш грациозно нагнулась к какому-то посетителю, чтобы ему было удобнее слизнуть мороженое с ее груди. Тот зарычал в возбуждении и потянулся к девушке открытым ртом. Набиев увидел, как вздрогнула девушка, когда зубы мужчины сомкнулись на ее соске. Набиеву даже показалось, что девушка вскрикнула от боли. Но так же мгновенно гримаса боли сменилась на ее лице обязательной улыбкой. Стриптизерша пошла по залу дальше, но теперь вместо мороженого на ее соске появилась капля крови.