Дженнифер Морг - Чарлз Стросс

Софи замирает на несколько секунд, как робот, которому загружают новые инструкции.

– Если позволите, я все объясню. Разработчики подготовили презентацию, которую мы планировали показать после перерыва.

Ой-ой, думаю я, когда у меня в голове проносятся ужасы и муки обычной послеобеденной сиесты на заседании. Потушите лишний свет, прогрейте помещение, а потом поставьте какого-нибудь придурка уныло нудить под презентацию в PowerPoint, – я вам уже говорил, как ненавижу PowerPoint? – а ты знай борись со сном.

Потом я моргаю и замечаю косой взгляд Рамоны. Опять ой-ой. Что происходит?

К счастью, скоро приходит время перерыва – является в облике оставленной у дверей зала тележки с сэндвичами и ветчиной. Софи принимает вынужденную паузу с хорошей миной, а мы все встаем и идем за едой – все, кроме Рамоны. Набивая рот тунцом с огурцами, я перехватываю озабоченный взгляд Франца.

– Вы не голодны? – тихо спрашивает он у нее.

Рамона обворожительно улыбается ему.

– Я на специальной диете.

– Ах, простите.

Она изящно кивает:

– Все в порядке, я прекрасно поужинала вчера вечером.

«Не смей», – молча думаю я в ее сторону.

«Ты скучный, обезьяныш», – хмурится в ответ Рамона.

В конце концов все возвращаются за стол. Анна возится с пультом, чтобы опустить жалюзи, и наконец умудряется отрезать нас от дневного света.

– Отлично! – удовлетворенно восклицает она. – Пожалуйста, Софи, продолжайте…

– Danke, – Софи подключает к своему ноутбуку кабель от проектора. – Gut. Сейчас, одну минутку…

Вот есть что-то в этих презентациях в PowerPoint, от чего люди засыпают. Снотворный эффект особенно силен после еды, а Софи явно не хватает личной харизмы, чтобы преодолеть убаюкивающий прибой пастельных тонов и плавно перетекающих друг в друга слайдов и привлечь наше внимание. Я откидываюсь на спинку кресла и устало смотрю. «TLA GmBH» – дочерняя компания корпорации «TLA» Эллиса Биллингтона. Эти ребята делают для Черной комнаты то же, что «КинетиК» делает – точнее, делала – для британского министерства обороны. Нам показывают рекламный ролик интегрированной системы, которая представляет собой экспортный – то есть говорящий по-испански, по-французски и по-немецки – вариант большой программы, которую они написали для безликого начальства Рамоны. «Так что же тогда здесь делает Рамона? – думаю я. – Им ведь это все уже должно быть известно. Проснись, Боб!» У меня живот набит тунцом с майонезом и копченой лососиной и весит будто четверть тонны. Солнечный свет пробивается через жалюзи, греет тыльную сторону ладоней, безвольно лежащих на столе. Не то чтобы я обожал поговорить после обеда про системы управления активами. «Боб, сосредоточься на причине! Рамоны тут быть не должно, – вяло думаю я. – Зачем она здесь? Все это как-то связано с программой Биллингтона».

«Боб! Немедленно соберись!»

Я резко вскидываюсь, будто кто-то меня ткнул острой палкой в задницу. Резкий и строгий голос у меня в голове принадлежит Рамоне. Я оглядываюсь, но все остальные за столом дремлют или клюют носом под ритмичный бубнеж Софи – все, кроме Рамоны, которая перехватывает мой взгляд. Она начеку и ждет чего-то.

«Что происходит?» – спрашиваю я.

«Мы на слайде двадцать четыре, – отвечает Рамона. – Что бы ни произошло дальше, это будет между слайдами двадцать шесть и двадцать восемь».

«Что?..»

«Мы не всеведущи, Боб. Просто почуяли, что… ага, двадцать пятый».

Я бросаю взгляд на дальний конец стола. Софи стоит рядом с проектором и ноутбуком и слегка покачивается, точно кукла в невидимой великанской руке.

– …развертка баланса активов за четырехлетний период представляет лучшую оптимизацию для процессов закупок, основанную на обслуживаемом дополнительной нейросетью модуле байесовской регуляции рабочей нагрузки, которая позволит вам управлять своим набором хостов и обеспечивать стабильный оборот наличных средств…

И тут вдруг мне все становится ясно: эти сволочи пытаются промыть мозги всему комитету!

Виноват, разумеется, PowerPoint. Гипнотизирующая смена слайда, появляется список с общей экономией средств и круговая диаграмма, из которой выдвинут ярко-зеленый сегмент – ах, вы только посмотрите, он трехмерный, рядом ступенчатая диаграмма с какими-то другими показателями, – а на фоне желтыми линиями по белому выведено что-то похожее на логотип «TLA», с которого началась презентация: глаз, висящий в тетраэдрическом парадоксе Эшера, и диаграмма вроде той, которую чертила у себя в блокноте Рамона… Я хватаю планшет и давлю на кнопку, стараясь унять дрожь в руках.

Скринсейвер. Скринсейвер. Я выхватываю стилус и торопливо вызываю панель управления, а оттуда – хранитель экрана. Ничего лучше ловца снов, который я запускал вчера на ночь, я сейчас придумать не могу.

Как только скринсейвер запускается, я поднимаю планшет, по экрану которого уже бегут гипнотические фиолетовые линии, и направляю его так, чтобы он оказался между мной и экраном.

«Умно, обезьяныш».

Рядом со мной в кресле покоится Франц. Его глаза закрыты, а изо рта бежит струйка слюны. Франсуа храпит лицом вниз на столе, Анна застыла во главе стола, не сводя остекленевшего взгляда с экрана. Я же тщательно на него не смотрю.

«Что они делают?» – спрашиваю я у Рамоны.

«Это мы и должны здесь узнать. Никто из тех, кто уже бывал на таких презентациях, ничего нам рассказать уже не смог».

«Что? Их убили?!»

«Нет, они просто настаивали, что нужно покупать продукты „TLA“. А, ну да, и души у них съели».

«Тебе-то откуда знать?»

«Они другие на вкус. Заткнись и готовься выдернуть кабель из проектора, когда я дам сигнал, хорошо?»

Софи снова нажимает на кнопку мыши, и свет в зале становится немного другим, значит, один слайд перешел в другой. Ее голос меняется, становится глубже, сильнее, приобретает смутно знакомые модуляции.

– Сегодня мы празднуем первую славную годовщину создания директив информационной очистки. Впервые в истории мы создали сад чистой идеологии, где каждый труженик может цвести в полной безопасности от противоречивых и беспорядочных истин…

Ловец снов передо мной сходит с ума.

«Я его уже видел! Это рекламный ролик „Эппл“ 1984 года, они позвали режиссером Ридли Скотта, чтобы сообщить о запуске серии компьютеров „Макинтош“. Самый дорогой рекламный ролик в истории продаж бежевых коробок выпендрежникам. Зачем он здесь?»

«Закон заражения, – напряженно отвечает Рамона. – Сильные образы подчинения противопоставлены мятежу, но скрытно указывают на подчинение, замаскированное под мятеж. Ты никогда не задумывался, почему у макбучников глаза становятся стеклянными, стоит заговорить про их коробки? Двадцать шестой слайд; у нас осталось примерно десять секунд…»