Бред шведской кобылы - Николай Дмитриевич Чистяков

это славянский народ. Норманисты утверждают: урмане – это норвежцы. С каких это пор норвежцы поселились на юго-восточных берегах Балтийского (тогда Варяжского) моря? Только приняв эту нелепость, можно объявить Олега норвежским князем, что и повторяют без конца норманисты. Ответ на вопрос: где истоки этой нелепости – я нашёл в блестящем исследования нашего выдающегося историка Л.П.Грот о летописных именах русских князей, являющегося новым словом в историографии начального периода русской истории (Грот Л.П. Имена летописных князей и корни древнерусского института княжеской власти//Варяги и Русь/Серия «Изгнание норманнов из русской истории. – М., 2015. Русская панорама. 255 с.). Ознакомимся с несколькими отрывками из этой работы:

«Кем были князь Олег и княгиня Ольга по происхождению? И по этим важным вопросам у нас нет чёткого ответа, поскольку он запутан норманистской скандинавоманией так же, как и вопрос об их именах.

О князе Олеге ПВЛ за 879 год говорит следующее: «Умершю Рюрикови предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, въдавъ ему сын свой на руцѣ, Игоря, бо дѣтескъ вельми». Из этого следует, что князь Олег занял княжеский престол по завещанию умершего правителя, что было распространено в средневековой Европе. …Далее в ПВЛ о князе Олеге сказано, что он принадлежал к роду Рюрика или был «от рода ему суща».

Таким образом, если князь Олег был варягом, то он должен был происходить из земель варинов/ободритов. Но как в этом случае можно толковать его титул «князь урманский»? В ПВЛ дважды упоминается народ урмане. Сначала – в перечне европейских народов: «Афетово бо и то колѣно: варязи, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волѣхва, римляне, нѣмци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии..», а затем в пояснении к названию варяги русь: «Сице бо ся зваху тьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие, друзие же урмане, анъгяне, друзии гъте, тако и си»1. Однако народ – это народ, а титул правителя прежде всего связан с системой организации власти на подчиненной этой власти территории, при этом правитель может быть этнически связан с данной территорией, а может и не быть.

Например, император российский титуловался как Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский и пр. Каждый из названных титулов наделял его носителя властью над территорией, обозначенной в титуле, например, титул князя литовского давал власть над литовскими землями, но не выражал этническую принадлежность его носителя. Поэтому утвердившееся под влиянием норманистских стереотипов убеждение в том, что титул Олега князь урманский обозначает его этническую принадлежность и само собой разумеется, «скандинавскую», а конкретно – норвежскую, не соответствует, во-первых, самому значению титула, поскольку титул, также как, например, звание и должность, с этнической принадлежностью не отождествляют, а во-вторых, отождествление урманской земли с Норвегией никогда не было доказано (поскольку не доказывалось) и поэтому требует самого тщательного расследования. За норманистами всё надо перепроверять, и проверка, как правило, показывает, что под норманистскими утверждениями не оказывается серьезных аргументов.

Что означал титул «князь урманский»? Если согласно ПВЛ, князь Олег происходил из варягов и был одного рода с Рюриком, то он мог быть уроженцем одной из земель ободритского союза, возможно, Вагрии. Но из текста ПВЛ о варягах и урманах можно заключить, что урмане, к земле которых должен был относиться, по логике, титул князя урманского, явно не смешивались с варягами. Тогда следует предположить, что земля урман находилась за пределами земель ободритов. Попробуем сначала определить, к какой южнобалтийской земле мог бы относиться титул князя урманского?

Мое внимание привлекла историческая область Вармия на южнобалтийском побережье, в современной истории известная как северо-восточная Пруссия. Согласно Г.В.Глазыриной, в сагах о древних временах вдоль побережья Балтики различались пять восточноприбалтийских племен, и среди них Вармия, которую называли как Ermland/Ormland, т.е. Эрмланд/Урмланд2. Это выделяет Вармию как немаловажного участника международных отношений на Балтии. В XIII в. она в числе других восточнобалтийских земель сделалась объектом экспансии немецких крестоносцев, а после Грюнвальдской битвы вошла в состав королевства Ягеллонов (стр. 456-459).

      …Но прежде чем исследовать глубину этой древности, следует выяснить, на основе каких доказательств и с какого времени в современной науке летописные урмане отождествляются с норвежцами. Здесь это принципиально важно, поскольку через это отождествление и князь Олег как князь урманский некоторыми исследователями наделяется норвежским происхождением. В ПВЛ мы видим, что урмане было самоназванием этого народа: «Сице бо ся зваху… урмане».

В комментариях к современному изданию ПВЛ слово урмане разъясняется кратко – «норвежцы». В словарях, например, в словаре М. Фасмера это слово имеет аналогичное толкование, но к нему ещё добавлено: см. Мурман, и это слово, в свою очередь, комментируется так: название части побережья Северного Ледовитого океана, а также его жителей, др.-русск. урмане «норвежцы» (Лаврентьевск. летоп.), Мурманские нѣмци «сев. народы», которые в союзе со свеями воевали против русских (Жит. Александра Невского), нурмане «норвежцы» (I Соф. летопись). Получено путем дистантной ассимиляции из др.-сканд. Norðmaðr «норвежец», норманн, лат. Nordmanni (Эйнгард, Vita Car., Лиутпранд). Отсюда Мурманский берег, Мурманск – название города.

В приведенных комментариях натяжка соревнуется с натяжкой, и всё это сумбурное произведение, выполненное в технике коллажа, носится в воздухе, не имея соприкосновения с землей, то бишь – с источниками. Разве сказано что-нибудь в Лаврентьевской летописи о норвежцах? Нет, там только упомянуты урмане и подчеркнуто, что это было самоназванием данного народа, и более ничего.

А франкский историограф Эйнхард или епископ Кремоны латинский историограф Лиутпранд – разве оставили они, а кроме них и многочисленные западноевропейские хронисты, сведения о том, что латинское nortmanni/nordmanni было переиначиванием какого-то заимствования из скандинавских языков? Ни в малой степени! Лиутпранд к тому же дает самое удовлетворительное разъяснение того, что слово это тевтонского/немецкого происхождения, иначе говоря, что оно образовалось на европейском континенте, откуда и перешло в скандинавские языки, а не наоборот. Подтверждается это и работами шведских писателей ренессансного периода. Например, вышеупомянутый шведский писатель Олаф Магнус слова норд/nord даже для обозначения стран Скандинавского полуострова в своем труде «История северных народов» не употребляет. Для этого он пользуется латинскими или греческими понятиями, как, например, в заглавии книги «Historia de gentibus septentrionalibus». Для обозначения народов Скандинавского полуострова шведские писатели использовали, как правило, конкретные наименования народов, что мы видим, например, в труде Иоанна Магнуса «Historia de omnibus Gothorum Sveonumque Regibus».

«Тевтонское» слово nord закрепилось, вероятно, прежде всего в