Секретный бункер - Александр Тамоников

Оглушительный грохот закладывал уши – подошел еще один танк, прорвался сквозь баррикаду, с ревом устремился дальше. За танком бежало отделение пехоты – все молодые, недавно мобилизованные, но уже обстрелянные, получившие необходимый боевой опыт.

Улица плавала в дыму, разражались вспышки автоматных очередей. «Где тягач? – кричали артиллеристы. – Нам опять на себе эту дуру тащить?»

Когда подлетел Вобликов на «Виллисе», к нему кинулся молодой лейтенант-артиллерист с вытаращенными глазами, заорал, словно его никто не слышал:

– Братишка, помоги: возьми пушку на буксир, протащи хотя бы метров триста, ну, что тебе стоит?!

Вобликов прокричал в ответ, что никак нельзя, он тут вообще не за этим. Лейтенант горячился, хватался за пистолет.

– Слушай, парень, решай свои вопросы в другом месте, – Андрей сунул под нос артиллеристу удостоверение, – мы тебе не такси!

Это было грубо, обоим стало неловко, но каждый должен заниматься своим делом! Лейтенант с досадой сплюнул, бросился к своим пушкарям. Оперативники запрыгнули на жесткие сиденья. Артиллеристы что-то злобно закричали им вслед. Совсем страх потерял народ! Ладно, им нынче можно, до победы чуток остался…

Вобликов с руганью вертел баранку, объезжая мертвые тела. Дребезжа и сотрясаясь, «Виллис» катил по мостовой, окунался в дым, как в туман…

– Вобликов, дыру не прогляди! – ахнул Ракитин, хватаясь за баранку. – Вот она, сворачивай!

Просвет между домами едва просматривался. Дым щипал глаза, ухудшал обзор. Олег круто вывернул руль, въезжая в переулок, едва не зацепился за стену, но все же проскочил! Выжал акселератор, вцепился в баранку, машину снова безжалостно затрясло.

– Олег, тормози, хватит!

Внедорожник остановился, машину и пассажиров окутало смрадной двуокисью. В ушах надрывался звон, пороховая гарь разъедала глаза. Машина в любую минуту могла стать братской могилой.

Оперативники выпрыгнули наружу, застыли, напряженно осматривались. Словно в другой мир попали. О том, что было на улице Зееле несколько минут назад, напоминал лишь назойливый запах. Звуки боя сделались глухими, неотчетливыми, словно ведро надел на голову! А ведь проехали не больше ста метров.

В разрыве между крайними домами мелькали силуэты, бежали солдаты – очевидно, противника все же потеснили. В переулке было глухо как в танке. Никто не стрелял. Контрразведчики медленно двинулись вперед, не отрываясь от прицелов. Каждый держал свой сектор обстрела.

В переулке с трудом могли разминуться две машины. Высились стены домов, чернели дыры оконных проемов. Здания выглядели мрачно, нелюдимо. Район был так себе. Ни одной живой души за исключением одной неживой. В нишу между стеной и массивной пилястрой вжался труп. Мужчина в пальто и черном форменном кепи вроде тех, в которых щеголяют полицейские, сидел, свесив голову на грудь. Под рукой валялась винтовка. В районе живота чернела засохшая кровь. На рукаве выделялась скомканная повязка. Очевидно, получил ранение на Зееле несколько часов назад, ноги повели в переулок, брел, пока были силы, потом сел и уже не смог подняться…

– Нормально все, – деловито сообщил Шашкевич, забрасывая автомат за спину. – Можно дальше ехать, товарищ майор…

Разбилась вдребезги идиллия «параллельного мира»! Из-за угла ближайшего здания со стороны Зееле выбежали трое и припустились к машине. Все произошло стремительно. Это не было нападением, троица просто бежала, спасаясь от ужасов войны. Они поздно обнаружили, что машина на пути вовсе не немецкая!

Оперативники рассыпались, вскинули автоматы. Какой-то миг отделял их от того, чтобы нажать на спусковой крючок.

– Не стрелять! – крикнул Ракитин. – Хенде хох!

Ошалевшие люди заметались, испуганно закричали. Мужчина в сером пальто и фуражке наподобие той, что носят служащие железной дороги, вскинул карабин «маузер», но явно забыл, куда нажимать. Подскочивший Корзун прикладом выбил у него оружие из рук, мужчина ахнул от боли, схватился за ушибленную кисть. Остальных не пришлось упрашивать – сами побросали карабины, вскинули вверх руки.

– Замереть! – скомандовал Ракитин.

Это был фольксштурм – гражданские лица, мобилизованные властями на защиту издыхающего рейха. Мужчины далеко за сорок, с серыми от страха лицами, они покинули поле боя, решив пробираться по домам. Страх парализовал вояк. Бегали глаза, тряслись конечности. Двое были в пальто, третий в темно-серой куртке, почему-то с нашивкой Кригсмарине – орел на свастике, но крылья у орла были не расправлены, а скромно опущены. Один и вовсе в шляпе. На рукавах «ополченцев» красовались черные повязки с красной окантовкой – отличительный знак «народного ополчения».

– Можем прикончить, товарищ майор, – сухо предложил Шашкевич, – если скажете – даже без шума.

Мужчина, стоящий первым, скорбно закрыл глаза. Впрочем, тут же передумал – решил встретить смерть с открытыми глазами. На подобную встречу они не рассчитывали – со страхом поедали глазами чужаков в незнакомой форме. Их было только трое. Переулок позади был чист, и даже на Зееле уже стихало.

– Ну, вояки, не могу… – пробормотал Ракитин, брезгливо осматривая перепуганное воинство. – Надо отпускать, мужики. Перебьешь таких – потом по ночам являться будут.

– А они бы нас отпустили, товарищ майор? – резонно спросил Шашкевич.

– Да мне плевать. Им пропаганда мозги разъела, их не убивать – переубеждать надо. С кем, если не с ними, послевоенная Германия останется? А ну, пошли отсюда! – взревел майор, делая страшное лицо.

Бойцы немецкого ополчения вышли из оцепенения, кинулись прочь, чуть не сбив Вобликова – лейтенант едва успел отпрыгнуть. Топая тяжелыми ботинками, немцы побежали по переулку, постоянно оглядывались. Карабины остались лежать у наших под ногами. Как по команде все трое свернули вправо, забежали в пустующий дом.

– Добренький вы, товарищ майор, – укорил Шашкевич. – Хотя ладно, бес с ними, – махнул он рукой, – пролетарии какие-никакие. Пролетарские солдаты и даже матросы… если это действительно его тужурка. Пусть соединяются, мы не против…

«Что-то никак они пока не соединятся», – подумал Андрей.

– Пролетарский матрос, говоришь? – почесал затылок Корзун. – Стесняюсь спросить, Федор, это что за зверь такой?

Сдавленно смеясь, оперативники расселись по местам. Вобликов медленно направил машину в глубь переулка.

– Не сдадут нас эти трое, а, товарищ майор? – опасливо спросил Олег, провожая глазами проплывающий мимо темный подъезд. – А то добегут до своих и сразу к офицеру – дескать, так и так, русские уже здесь.

– Русские и так уже здесь, – отрезал Ракитин. – Не сдадут, не волнуйся, этим работягам война поперек горла. Не их это война, понимаешь? Не по своей воле они в ополчение пошли. А кольнет «сознательность» в задницу… все равно не признаются, потому что мы у них оружие отняли, а СС такого не простит, расстреляют, чтобы другим неповадно было… Вправо сворачивай, Олег, видишь, пустырь! Машину спрячем, дальше пешком пойдем.