Граница горных вил - Ксения Тихомирова

Бет посмотрела на меня задумчиво.

— А я еще хотела рассердиться на сестру за то, что она слишком долго путешествует.

— Сестра-то тут при чем?

— Мы с ней не можем уезжать из страны одновременно. Если бы она вернулась, а ты остался, мы бы поехали с тобой к ребятам. Теперь ты их даже не увидишь.

— Они у тебя где-то спрятаны?

— Да. Они как бы в Японии. Я их нарочно убрала подальше после твоего письма. Мог ведь приехать не ты, а какой-нибудь опасный тип. Я очень хотела, чтобы ты их увидел, но Кэт так и не появилась…

— Ты думаешь, с ней что-нибудь случилось?

— Нет. Вряд ли. Щит у нее не хуже моего. Она часто подолгу путешествует.

Я попросил:

— Не обижайся, но можно как-нибудь не очень обсуждать меня с сестрой, когда она вернется? Наверно, это суеверие, но во всех сказках вмешательство сестер в личную жизнь кончается довольно плохо. Иногда даже непоправимо. Уж лучше обсуди меня с ребятами — если захочешь.

Бет покачала головой.

— Я сделаю, как ты просишь, но ты неправ. Это только человеческие сестры строят козни, а Кэт любит меня и никогда не причинит нам с тобой вреда. Она же понимает, что моя жизнь связана с твоей.

— В сказках сестры всегда или ревнуют, или завидуют — даже когда завидовать нечему.

— А у нас все по-другому. Если ты мой царевич — значит, точно не ее. Нам нечего делить.

— Когда ты говоришь, что я царевич, я чувствую себя самозванцем. Я вырос на девятом этаже, в свалке из книг и рюкзаков, которые некуда было убрать.

Бет выслушала меня, улыбнулась и спросила без перехода:

— Тебя учили музыке?

— Ну, так… немного. А что?

— Мне кажется, твои родители растили именно царевича. Они столько в тебя вложили и столько требовали от тебя, как будто в самом деле собирались передать тебе в наследство царство, за которое тебе придется отвечать. Будет вполне логично, если царство однажды до тебя доберется.

— Это опасная и вольнодумная идея.

— Со мной вышло примерно так же. Со мной и с Кэт. Мы вовсе не были какими-то принцессами.

Так мы добрались до истории, которую я собирался слушать. Она была длиннее и сложнее, чем я предполагал.

1

Вначале география. О существовании вил известно во многих странах мира. О них рассказывают на Балканах, в Прибалтике, в Карпатах, а также — под другими именами — в Уэльсе, Шотландии, Ирландии, Бретани, в Китае и Японии. Все эти страны прямо соседствуют с владениями вил. Во всех случаях это соседство либо через горы, либо через море, либо через то и другое вместе.

Есть два пути в волшебную страну. Во-первых, можно заплутать в горах. Если граница вдруг окажется открытой, то пересечь ее очень легко. И будешь плутать дальше уже по ту сторону реальности. Надо сказать, по ту сторону больше шансов выбраться из передряги живым: владения вил всегда населены, кто-нибудь да придет на помощь. Но это ненадежный и опасный путь. Граница может быть закрыта, до нее можно не дойти, а горы — это горы, с ними шутки плохи.

Второй путь — море. Здесь все проще. Всякое море погранично с землей вил. Если кораблик вышел в море и капитан решил плыть в волшебную страну, он приплывет — если он сам из этих мест. Или если его решимость сделает его фанатиком идеи. Вилы всегда приветствуют таких героев. Бывает, что к волшебным берегам выносит шторм, — но очень редко, особенно в последнем веке.

Никто не скажет, как велик этот чудесный мир, живущий параллельно с Балканами, Шотландией, Китаем и другими странами. Очень велик и в то же время легко доступен в каждой своей точке. Когда Бет сказала, что отправила ребят «как бы в Японию», она как раз имела в виду такую параллельную провинцию.

Вилы действительно живут на Круге, в границах горного Порога, а главным образом во внутренней долине. Много ли их и как устроена их жизнь — об этом говорить не принято.

2

Теперь история. О вилах рассказывает и фольклор, и письменная авторская литература. Взять хоть сказку Гофмана про крошку Цахеса. Впрочем, взять можно много разных книг. Вилы всегда рады соседствовать с людьми, которые сами хотят жить в их владениях. Для иммигрантов дверь открыта (для эмигрантов тоже — только их, кажется, не бывает). Вилы не любят закрывать границы и отгораживаться от человечества. Кроме вполне понятных личных причин есть и другие. Вилам не нравится, когда в них не верят. И они любят помогать. Во времена бедствий и войн волшебная страна всегда оказывала помощь тем, кто способен принять ее из такого своеобразного источника. Всякую помощь: одежда, продовольствие, побег военнопленных, убежище для тех, кто попал в беду, иногда и вполне активную защиту. Легенды рыбаков правдивы.

Однако был период, и довольно долгий — около двухсот лет, — когда страна почти исчезла из поля зрения внешнего мира. По крайней мере, ее «европейская» часть. Так длилось с середины восемнадцатого века и до начала двадцатого. Причина заключалась в человеке, который в это время правил волшебным королевством.

3

О государственном устройстве в стране вил придется рассказать отдельно. У страны нет названия (Иллирия — условный код для внешнеполитических сношений). Строго говоря, это не одна страна, а множество провинций. Отдельные достаточно крупные области считают себя самостоятельными королевствами, и в каждой из них должна быть королева-вила. Это условие, без которого страна не сможет жить и процветать. Пока в стране есть королева, там действует тот самый замечательный закон, благодаря которому всем и всего хватает, поэтому монархия в стране чрезвычайно популярна. Никто никогда и не думал бунтовать, тем более что вилы не притесняют подданных и не берут с них никакой дани. У вил все, что им нужно, есть волшебным образом.

На Круге никакого государства нет вообще, и власть для вил не привилегия, а трудное служение. Каким образом вила попадает в королевы, никто толком не знает. Законов на сей счет не существует, и выборов уж точно не проводят. Это, по-видимому, такая же судьба, как встреча с суженым.

Так вот, примерно с середины восемнадцатого века и до первой мировой войны в стране была некая вила-королева, и вместе с ней правил король. Такой порядок вещей всех устраивал, но дело в том, что король, убежав от века Просвещения, довольно жестко перекрыл границы. Если до него страну иногда закрывали, то при нем ее иногда и ненадолго открывали. Больше всего это напоминало то, как открывают в доме форточки, — чтобы проветрить, но не выстудить. Король объяснил подданным, что мир становится жестоким и враждебным по отношению к чудесам, и подданные не роптали.

Этого короля в стране очень любили. Он был хороший человек, веселый и красивый, и легко нес свою долгую молодость. Короля звали Томаш, а королеву — Елена.