Несовершенные - Федерика Де Паолис

– Да, – признал Аттилио.

– Видишь? Это из той же серии. Аттилио, послушай, давай я сам все улажу. Положись на меня.

– Но такого не должно было случиться.

– У тебя раньше что, ничего подобного не случалось?

– Никогда.

– Ну а сейчас произошла осечка. На этот раз импланты с истекшим сроком годности реально дают сбой. Три точно, а насчет остальных еще увидим. Будем надеяться на лучшее.

– Ты переусердствовал, Гвидо, слишком многим ты их установил, да еще без моего ведома!

– Что-то я не пойму, я сейчас главврач или твой зять? Ты путаешь роли.

Они покупали устаревшие импланты и ставили их. Чтобы сэкономить, конечно. Сколько? Анна все никак не могла успокоиться, пыталась следить за разговором, не в силах понять, как вообще такое возможно. Как они посмели пойти на это? Одновременно она чувствовала, что во всем этом кроется что-то пока от нее ускользающее, что-то связанное с их участием в этом деле, их невысказанные намерения.

– Патриарка меня слишком напугала. Я ей не доверяю, – отозвался Аттилио.

– Да она вообще никакой проблемы не представляет! Она же взяла поддельную страховку. Мария Соле ее контролирует.

– Что же ты мне раньше не сказал? Это другое дело. – Аттилио сел, словно Гвидо произнес магическое заклинание. Но к еде так и не притронулся, только в молчании смотрел на мясо.

– Ты должен мне доверять, Аттилио. Положись на меня.

Анна опустилась на стул. Наталия у нее на руках снова заснула.

– Вы устанавливали просроченные импланты? – спросила она, не глядя на мужчин и опустив глаза на вышитую скатерть.

– Мы же не специально это делали. Мы не заметили, что у них истек срок годности, – стал объяснять Гвидо.

– Вы не заметили?

– Да, дорогая, именно так.

– Папа?

– Конечно, нам следовало быть внимательней.

Анна крепче прижала к себе дочь. Она знала, что это неправда и они сейчас говорили о другом, но принять версию о невнимательности было несравненно комфортней.

– Ах, как сладко она спит, – вздохнул Аттилио, глядя на малышку. – Счастливица.

Габриеле, еще полусонный, появился на пороге. Наэлектризованные волосы топорщились в разные стороны.

– Привет, чемпион! – Гвидо хлопнул ладонями по бедрам.

Наталия на секунду приоткрыла глаза. Габриеле, волоча по полу плюшевую игрушку, двинулся вперед. Забрался к отцу на руки, а тот взъерошил ему волосы и поцеловал в раскрасневшуюся щеку:

– Голодный?

Габриеле кивнул. Гвидо вместе со стулом подвинулся к столу, взял вилку, насадил на нее кусочек жареной свинины и поднес ко рту сына, изображая истребитель. Анна заметила экзему у него на шее. В молчании он продолжал кормить Габриеле, потом нервно моргнул и зевнул во весь рот, едва не свернув челюсть.

Аттилио наблюдал за внуком. Решив привлечь его внимание, он своими длинными иссохшими пальцами показал все тот же фокус. Габриеле засмеялся, потянулся рукой к этому волшебству, но дед отодвинулся – и тут же наклонился поцеловать его в лоб. Потом повернулся к Анне:

– Доброй ночи, милая, извини, что повысил голос.

Он кивнул Гвидо, который ответил подобающей случаю улыбкой.

Анна проводила взглядом удалявшегося медленной поступью отца. Потом прошептала:

– Опасности правда нет?

– Абсолютно. Твой отец просто испугался. Ничего особенного, обычные рабочие вопросы.

– Ты ему очень неприятную вещь сказал.

– Да? Какую? Выпей воды, Габри. – Он потянулся за стаканом, и из-под манжеты рубашки выглянуло такое же пятно, как на шее.

– Что он поставил тебя у руля, чтобы снять с себя ответственность.

– А что, разве не так? – Гвидо привстал, пересадил сына на стул, подтянул ремень на брюках и поправил пиджак.

– Ты куда? – спросила Анна.

– У меня дела.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– А я думала, ты мне поможешь детей домой отвезти.

– Почему бы вам тут не остаться? Отец завтра обрадуется, когда тебя увидит.

Габриеле сложил руки на столе, точно школьник за партой: голова свесилась на грудь, глаза закрылись. Гвидо забрал у Анны дочь и потянул за собой сына, который, словно сомнамбула, покорно поплелся за ним в спальню. Анна осталась стоять на пороге. Из окна сочился голубоватый свет. Гвидо снял с девочки колготки, с мальчика брючки, уложил детей в кровать и подоткнул одеяло. Потом подошел к ней, поцеловал в уголок рта:

– Не волнуйся, положись на меня.

Этими словами он успокоил Аттилио, те же слова произнес Гвидо здесь, в этой комнате, когда впервые поцеловал ее, а она боялась, что отец их застукает.

10

Анна расхаживала на каблуках, одетая в синее платье до колен, и их цоканье эхом разносилось по всему дому. Она боялась оступиться и упасть, когда пыталась найти золотые сережки-змейки, и передвигалась словно в трансе. Уже посмотрела в ванной, в корзинке с косметикой, в шкатулке в спальне, в коробочке с детскими резинками и заколками. Если Хавьер не опоздает.

Он не опоздал. Когда пришло сообщение, Анна бросилась в спальню и принялась в сотый раз рыться в шкатулке с драгоценностями. Увидела себя в зеркале: какая-то разряженная тетка. Выскользнула из платья, натянула джинсы в облипку и рубашку под смокинг. Затолкала детские колготки в наволочку на подушке, поправила покрывало на кровати, набросила черное пальто и вышла.

За столько лет она впервые осталась дома одна. Настояла, чтобы Гвидо взял детей, но он явился на полчаса позже. Наталия ревела, сама Анна тоже была на нервах, но постаралась сдержать досаду, прикрывшись загадочной улыбкой.

Она спустилась по лестнице, держась за перила и ощущая в сердце какое-то странное волнение; трусы-танга разрывали ее надвое, острые заколки кололи голову. На улице, оказывается, моросило, и она пошла совсем мелкими шажками. До машины добралась еле дыша. А внутри все показалось мягким, приглушенным: горячая печка, приятная музыка.

Хавьер в белой рубашке благоухал сандалом и бальзамом после бритья и был неотразим. Улыбнулся, подождал, пока она пристегнется, и тронулся с места.

– ¿Como estás?[38]

– Я скучала, – пожаловалась она, вытягивая ноги и думая, что пора успокоиться. Суббота, дождь и полная свобода. – Куда мы едем?

– В один шикарнейший ресторан.

Его «ш» действовала на нее как афродизиак. Анна склонила голову, Хавьер положил ей руку между ног и улыбнулся, но, когда они доехали до «Бенгоди», напряжение вернулось. Отличная траттория в конце малолюдной улицы – Анна уже бывала здесь с Гвидо. И больше, будь ее воля, ни за что бы сюда не поехала. Хавьер высадил ее у входа, и она нырнула внутрь.

Женщина с заплетенными в косу волосами вышла ей навстречу, помогла снять намокшее пальто. Анна стояла, вцепившись в сумочку. У женщины была большая грудь и глаза, как