Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

Толпа вновь сомкнула ряды, а наступившее молчание наполнилось яростью и ненавистью. В самой сердцевине Чаши стояли три женщины, такие же высокие, как и их отец, с гордо поднятыми головами. Лица собравшихся намерьенов исказились от злобы и страха.

Рапсодия сразу же узнала первых двух сестер. Ронвин пришла на Совет в черной свободной накидке, которую носила в монастыре, она была бледной и хрупкой — казалось, будто она спит. А вот на лице Мэнвин застыла дерзкая усмешка, огненно-рыжие волосы разметал ветер, в зеркальных глазах отражался солнечный свет. Однако все внимание было обращено на третью сестру, самую высокую, лишь немногим уступающую Грунтору, с широкими плечами и почти сверхъестественно прекрасным лицом.

Совсем не такой Рапсодия представляла себе Энвин — она оказалась ошеломляюще, пугающе красивой. Золотая кожа, как у отца, прекрасное жесткое лицо, словно выкованное из металла. Такие же, как у Эши, медно-рыжие волосы, в них отражалось солнце, ослепляя тех, кто на нее смотрел. Она обвела пронзительными голубыми глазами толпу, демонстрируя собравшимся свое неудовольствие.

Акмед наблюдал за ней с большим интересом, готовый ко всему. Среди собравшихся здесь могущественных, проживших бесконечно длинные жизни людей лишь Энвин могла поспорить совершенством черт с Рапсодией. Он видел, что намерьены очарованы королевой лиринов. Но если Рапсодия вызывала любовь и желание, то Энвин воздействовала на людей угнетающе. И она это прекрасно знала, ее победоносная улыбка о многом рассказала Акмеду.

Теперь, когда в Чашу вошли прорицательницы, собрались все участники Совета, и вновь установилась тишина. Послышался низкий недовольный голос короля наинов:

— Кто призвал нас сюда? По какому праву Совет, распущенный тысячу лет назад, созван вновь?

Акмед посмотрел на Рапсодию, стоявшую на помосте Созывающего. Ее лицо оставалось удивительно безмятежным даже после появления прорицательниц, а голос прозвучал спокойно и четко:

— Это я трубила в рог, ваше величество.

— По какому праву? — потребовал ответа древний наин. — Совет более не управляет нами, и многие из нас не хотят его возвращения.

Со стороны Первого флота послышался голос Элендры, легко перекрывший поднявшийся шум:

— Она лиринская королева и илиаченва’ар.

Вновь начались разговоры, среди наинов разгорелся ожесточенный спор.

— Да какая разница! — выкрикнула Энвин, и мгновенно восстановилась тишина. — Ты не имела права даже прикасаться к рогу, девчонка. Он принадлежит двум людям — Королю и Королеве намерьенов.

— Чепуха! — взревел Анборн, сидевший среди представителей Третьего флота. — Рог намерьенов предназначен для того, чтобы в момент нужды созвать Совет, — на это имеет право каждый намерьен. Гвиллиам, которому мы все клялись, давно мертв, а тебе он никогда не принадлежал.

От дерзости Анборна все как один намерьены затаили дыхание.

Гнев Энвин стал еще яростнее, голубые глаза вспыхнули.

— Поосторожнее, Анборн, я много лет назад отреклась от тебя. Ты хочешь бросить мне вызов здесь и сейчас?

Анборн, не дрогнув, встретил ее взгляд, но ничего не ответил. Напряжение усилилось, небо потемнело, появились грозовые тучи. Через мгновение Энвин улыбнулась:

— Вижу, что нет. В присутствии свидетелей предателям лучше помалкивать.

— Предателям? — вскричал кто-то из лиринов, представляющих Первый флот. — Кто ты такая, чтобы обвинять других в предательстве?

Многие зашумели, поддерживая смельчака.

Энвин медленно повернулась и посмотрела на него — тот сжался под ее испепеляющим взглядом; не в силах справиться с дрожью, он не мог оторвать взгляда от ее змеиных глаз.

— Бабушка! — прозвучал сильный голос Эши, и все затихли. — Мы на Совете! Ты не имеешь права нападать на людей, находящихся внутри Чаши, и тебе это известно лучше любого из нас!

— С каких это пор Энвин стала подчиняться законам? — пробормотал кто-то из Второго флота.

Энвин не обратила на реплику никакого внимания и повернулась к Эши.

— Значит, и ты против меня? Решил с ним объединиться?

— Мне нет никакой необходимости ни с кем объединяться, я лишь хочу обратить твое внимание на то, что ты собираешься нарушить собственный закон. Нравится это тебе или нет, но мы здесь собрались, значит, Совет открыт, и ее величество призвала всех к порядку.

— Хорошо, пусть будет Совет, но эта девчонка не имеет права его возглавлять, — заявила Энвин, вновь поворачиваясь к Рапсодии. — Совет не может проходить без Короля или Королевы намерьенов. Так было всегда, а у намерьенов есть только одна Королева. Я поведу за собой Совет! Сойди с Помоста, девчонка. — И она решительно направилась к лесенке, ведущей к самому высокому пику из тех, что опоясывали Чашу.

На миг возникшая тишина взорвалась криками. Проклятья мешались с воплями негодования, не давая Рапсодии восстановить порядок. Акмед не сомневался, что, когда шум усилился, на лице Энвин появилась довольная улыбка. Анборн в чем-то убеждал Эдвина Гриффита, который, в свою очередь, смотрел вверх и гневно указывал на Энвин, поднимающуюся к Помосту Созывающего. В Чаше воцарился хаос, все орали, грозили друг другу кулаками. Взойдя на Помост, Энвин гордо расправила плечи и с удовлетворением посмотрела на плоды своих трудов.

Через мгновение этот безумный гам утонул в зове рога. Намерьены замерли, и даже Энвин побледнела. Смолкла последняя нота, а с ней затихли и все голоса.

Рапсодия опустила рог, ее лицо сохраняло спокойствие. Акмед не сдержал улыбки, увидев, с каким достоинством она себя ведет. И лишь по цвету ее глаз он понимал, что Рапсодия в ярости.

— Создается впечатление, что многие не согласны с вашими притязаниями, Энвин, — вежливо проговорила Рапсодия.

— Мнение толпы не имеет значения. — Энвин нисколько не взволновала тихая ненависть, обрушивающаяся на нее почти ощутимыми волнами. — Я Королева намерьенов. И пока я жива, другой быть не может.

Воздух тут же наполнился криками тех, кто предлагал решить эту проблему раз и навсегда. Толпа гневно требовала ухода Энвин с Помоста, но та лишь холодно взирала на них сверху. Наконец звучный голос одного из древних сереннов перекрыл крики остальных:

— Вопреки твоим заявлениям, тебя изгнали из Совета и лишили титула Королевы. Он тебе больше не принадлежит.

— Я не признаю права Совета принимать такой закон, — ледяным тоном заявила Энвин.

— Ты не признаешь? — вскричал Анборн, охваченный гневом. — А с чего ты взяла, что имеешь право признавать или не признавать что бы то ни было? Совет оказал тебе честь, сделав Королевой намерьенов, а после того как ты покрыла себя позором и едва не уничтожила всех нас, мы вышвырнули тебя вон!

Энвин выпрямилась во весь рост и свирепо посмотрела на своего сына, отказавшегося поддержать ее во время войны и за это проклятого еще много веков назад.