Живым или Мертвым - Грант Блэквуд

— Дом, где ты?

— Подхожу к перекрестку.

— Не торопись. Похоже, наш клиент прибыл.

— Понял.

Водитель «Марахо» вылез из машины и направился в кафе.

Чавес нажал кнопку.

— Это он. — Он сообщил Доминику, на какой машине приехал Хади, и добавил: — Возвращайся к «Хёндэ». Он будет недолго возиться.

Услышав двойной щелчок: «принял приказ», Чавес связался с Кампусом. Ему ответил Сэм Грейнджер.

— Клиент вошел, — сказал Чавес.

— Сообщение загружено. Мы отправляем его в бильярдную на углу Травесаш-рома и Алегрия в южной части Росиньи.

— Когда?

— В семь.

Чавес дал отбой. Через десять минут Хади вышел из кафе. Он окинул взглядом улицу, подошел к своей машине и сел.

— Работаем, — сказал Чавес. Он бегом пересек двор, пробежал по проезду, вышел на улицу и увидел, как слева от него «Шевроле» Хади приостановился у перекрестка.

— Я его вижу, — сообщил Доминик.

Хади свернул налево.

— Подъезжаю к вам, — сообщил по радио Доминик.

— Отставить. Стой на месте. — Чавес перебежал улицу и через тридцать секунд оказался около «Хёндэ».

— Теперь поехали. На перекрестке свернешь налево, потом еще раз налево, притормози перед знаком «стоп».

Доминик все исполнил в точности. Когда они остановились на перекрестке, Хади проехал перед ними, направляясь к северу. Доминик пропустил две машины и поехал следом.

Прошло пятнадцать минут.

— Кто-то нас пасет, — сказал Доминик. — Или Хади.

Чавес посмотрел в боковое зеркало.

— Синяя «Ланчия»?

— И еще две машины позади нее. Зеленый «Фиат-компакт» и красный «Форд-корсел».

— Что за х…ня? Ты уверен?

— Я видел, как «Фиат» и «Форд» дважды прокатились вокруг квартала, пока я бродил около кафе. Но это не копы.

— Почему?

— Копы действовали бы аккуратнее. Это сопровождение, чтоб ему…

Чавес взглянул на карту.

— Давай-ка посмотрим на их личики.

Доминик притормозил около стоянки и включил аварийную сигнализацию. Ехавшая следом «Ланчия» рявкнула гудком. Чавес высунул руку в окно и махнул: проезжайте. Пока машина проезжала мимо и набирала скорость, Чавес успел рассмотреть водителя.

— Сдается мне, что этнический тип у него такой же, как у Хади. Как ты считаешь, это его подельники?

— Возможно. Похоже, Хади не смог чисто оторваться.

Доминик пропустил третий автомобиль, «Корсел», выждал секунды три и поехал следом.

Третий день путешествия Мусы прошел так же гладко, как и первые два. Под вечер он достиг места последней ночевки — городка под названием Виннемукка в штате Невада населением 7030 человек, лежащего в 350 милях к северо-западу от Лас-Вегаса.

К чести Хади, он приложил все усилия, чтобы на пути в Росинью оторваться от «хвоста». Он два часа колесил по трущобному району, ездил кругами, петлял и возвращался назад, высматривая признаки слежки, которую вроде бы должен был заметить давным-давно. Но «Ланчия», «Фиат» и «Корсел» так и мотались за ним, сохраняя неизменный строй и оставаясь не более чем в ста ярдах от заднего бампера машины Хади.

— Нужно принимать решение, — сказал Доминик. — Лучше сделать все самим, не дожидаясь, пока кто-нибудь нас опередит. — Нужно ли было им с Чавесом пытаться захватить и Хади, и троих следивших за ним его сообщников, или партнеров, или следовало сосредоточиться на одном Хади?

— Чем больше, тем веселее, — ответил Чавес. — Но следует помнить, что нас только двое. К тому же, если дела пойдут наперекосяк, местные копы вряд ли заметят разницу между нами и группой Хади.

В 6.15 они прервали слежку и направились к южному въезду в Росинью. Конечно, оставлять Хади без присмотра было рискованно, но ведь они ничего не знали о месте, где должна была состояться встреча. Оставалось надеяться на то, что за ближайшие сорок пять минут преследователи Хади не решатся самостоятельно перехватить его. Солнце, уже касавшееся возвышавшихся на западе гор, заливало трущобы золотистым светом.

Хотя название Росинья в переводе с португальского означает «маленькая ферма», Доминик и Чавес не стали бы называть этот район маленьким. Трущобы, протянувшиеся примерно на три четверти мили с севера на юг и на четверть мили с востока на запад, располагались в неглубокой ложбине, окаймленной с обеих сторон лесистыми и скалистыми холмами. По склонам, где теснились невзрачные домишки с давно облупившейся краской, подчас соприкасавшиеся балконами и краями крыш, взбегали, извиваясь, как змеи, узенькие извилистые улицы, через которые почти сплошь были перекинуты бельевые веревки и самодельные навесы из разнообразного тряпья. Увитые виноградом бетонные и кирпичные лестницы с разбитыми ступенями начинались прямо с улиц и уходили куда-то за дома. От телефонных и фонарных столбов во все стороны расходились громадные фестоны толстых и тонких проводов. А почти впритык к проезжей части каждой улицы тянулись многие десятки хибарок из разнокалиберных досок и ржавой жести. В заваленных мусором канавах журчала вонючая вода.

— Глазам своим не верю, — пробормотал Доминик.

— Интересно, сколько тут народу живет?

— Тысяч сто, по меньшей мере. А то и сто пятьдесят.

Место, чтобы поставить машину, нашлось в квартале от бильярдной.

— Ты прикрываешь, а я займусь им. Дай мне пятнадцать минут и подтягивайся.

— Понял.

Доминик прошелся по улице и свернул за угол. Чавес пересек проезжую часть, купил у уличного торговца баночку кока-колы и прислонился к стене под парусиновым навесом. В конце квартала зажегся одинокий уличный фонарь. Прошло десять минут. Ни Хади, ни «Ланчии», ни «Фиата», ни «Корсела». Он допил кока-колу, вернул продавцу банку, вновь перешел через улицу и вошел в бильярдную.

Помещение никак не потянуло бы на громкое слово «зал». Оно было размером с два гаража, посередине стояли два бильярдных стола, над которыми висели лампы с пластмассовыми абажурами, справа находился бар, а вдоль противоположной стены выстроились стулья с высокими спинками. В глубине бара стояли четыре круглых столика со стульями. В углу находилась дверь с надписью «выход» по-португальски, к ней вели три ступеньки. Вокруг столов сгрудились люди. Воздух в помещении был сизым от табачного дыма.

Динг сел в баре и заказал пиво. Через пять минут открылась дверь черного хода, и в бильярдную вошел Доминик. Он подошел к бару, тоже взял пиво, выбрал столик и сел.

В пять минут восьмого парадная дверь открылась, и в бильярдную вошел Хади. Нервно озираясь, он остановился около двери. Доминик поднял бутылку с пивом над головой и кивнул Хади. Тот замялся немного, но потом направился к Доминику.