Открытие себя - Владимир Савченко

Сунь их в гнезда внешнего динамика… ну, там, где обозначено «8 Ом» – нашел?

Нажми клавишу «play» – через минуту будешь свободен.

Верно, через минуту прибор снова начал вырабатывать «дзан-дзиги-дзан-зиги…». Чувак схватил магнитолу в обнимку, похилял на полусогнутых прочь. Ему тоже надо было в кусты.

Номер, который он набрал, был известен в Кимерсвиле только очень узкому кругу лиц: он соединял с блоком Х. Х. Казе в Ψ-машине. Но Спиря у академика как-то спросил, тот ему сообщил: информацию утаивать нельзя.

Мегрэ вытащил пистолет:

– Что ж, ничего не остается, как преследовать его и там. – Вопросительно взглянул на сотрудников ОБХС: – Каждый в себя или по кругу?

По лицу Васи было видно, что ему очень не хочется стрелять в себя.

– По кругу, – сказал Звездарик, доставая свой пистолет. – Давайте условимся: Порфирий Петрович прочесывает левые каналы и блоки, Лукич правые, я середину. Да, чуть не забыл!..

Он положил пистолет на траву, достал блокнот и шариковую ручку, написал крупно на весь листок: «Тела не убирать, идет расследование ОБХС!» – поставил должность и дату, расписался, нашел камешек и, положив вырванный листок на грудь Спире, придавил его им.

Все трое стали вокруг Математикопуло, закинули левые руки за головы, открывая область сердца, вытянули правые руки с пистолетами по направлению сердца соседа (Мегре целил в Звездарика, тот в Васю, Вася в комиссара) и по команде начальника отдела: «Пли!» – нажали курки. Три выстрела слились в один, три тела повалились на траву, образовался треугольник вокруг тела Донора. Ψ-личности через спецкостюмы упорхнули к антеннам, в обессученные тела детективов (и заодно в тело Ψ-авантюриста) через другие схемы спецкостюмов и контактки потекли стимулирующие быструю регенерацию импульсы.

…эмиттер – коллектор, эмиттер – коллектор, эмиттер – коллектор, ячейка «не – или» – поворот в новую схему, пробиться сквозь толчею импульсов, суммирующихся у схемы «и». И опять скачки по нейристорно-триггерным цепям: эмиттер – коллектор, эмиттер – коллектор…

Машина была как город: каналы связи – улицы, узлы – перекрестки, блоки – здания, подсистемы – кварталы, ЗУ – склады, сортирующие и суммирующие ячейки – как подъезды в домах. Город сей жил: в одних блоках-зданиях кипела сложная деятельность, там дифференцировали, интегрировали, дешифровали, комплектовали сути; в других, в запоминающих устройствах всех типов, Ψ-личности накапливались, подобно туристам в гостиницах, чтобы в должное время отправиться в трансляторы или в блоки записи, уступить здесь место другим. На «улицах», в СВЧ-кабелях, была давка сигналов, протиснуться можно было только в своей полосе частот.

Вася Долгопол и думать не гадал, что погоня, которую он начал прекрасным утром на набережной, продолжится таким необыкновенным способом. Тем не менее и это была погоня. Он шел по следу, чуял преследуемого по релаксациям импульсов в схемах впереди, по колыханиям не успевших полностью рассосаться зарядов…

Вот он, Донор в сутях, только-только прошмыгнул здесь, свернул по разделительной схемке, будто за угол, в другой кабель, захлопнул за собой, как калитку, триггерную ячейку (на такую налетаешь, будто лбом), но все равно близко, вот-вот.

Прочесывание начали прямо от антенных входов. Миновали без интереса устройства записи в кассеты: туда Спиря не полезет, как в мешок! – и шли сейчас по оперативным каналам и блокам Ψ-машины, будто по центру города. Это был, спасибо академику Х. Х. Казе, знакомый город, с пути не сбивались.

Эмиттер – коллектор, эмиттер – коллектор… В вихре с другими Ψ-сигналами Вася прокрутнулся по кольцевой линии задержки, с усилием отделился, ухнул, как в яму, в открытый силовой триод – с эмиттера на базу. Выскочил на соседнюю линию: здесь тянулся тот же характерный «запах» релаксирующих зарядов, запах Спири. Эмиттер – коллектор, эмиттер – коллектор, эмиттер – колле… И от середины – азартный, молодецкий сигнал Звездарика: «Заворачиваем его в ЗУ „некомплектов“, то-то им будет радость!»

Ах, не следовало так – открытым текстом, да еще с эмоциями. Преследуемый тоже воспринял – откуда и прыть взялась у него: наддал, применил тот же прием, что давеча на набережной, – рванул через широкий канал связи перед ринувшимися в транслятор сутей Ψ-туристами. Понимал, видно, что ему будет у «некомплектов»! И был таков. Прочесали еще раз всю машину от глубинных блоков до антенн, проверили пультовые выходы – нет!

Дальше им оставаться в Ψ-машине было незачем, только работе мешать.

Собрались у антенн, транслировались обратно.

Когда вернулись в тела и, полежав для самопроверки, поднялись, Спиридона Яковлевича посредине не было. Вместо него на газоне лежал придавленный тем же камешком лист из блокнота Звездарика. На обратной стороне его было размашисто написано: «Олухи легавые, я же строил эту машину!» Присмотревшись друг к другу, обнаружили у каждого над верхней губой намалеванные фиолетовым фломастером усы; а у начальника ОБХС, кроме того, на лбу было начертано нехорошее слово.

– Надругался, а! – Семен Семенович послюнил платок, безуспешно тер лоб.

– Над безжизненными телами. Ну, Спиря!..

В кармане Мегрэ заныл зуммер. Комиссар достал рацию.

– Алло, – сказал мелодичный голос Любаши, лжезаочницы и квартирантки, – ваш подопечный Донор только что заходил к Фиме. Был около минуты. Вышел с чемоданчиком-«дипломатом», сел в машину, в которой приехал, укатил в сторону станции Кимерсвиль-Товарная. Алло! Машина наша, отдельский «козлик», номерный знак КИА 4657. Как поняли, прием!

– Вас понял, – сказал Звездарик, беря рацию. – Продолжайте наблюдение, конец! – И сразу переключился на отдел. – Вертолет сюда, в парк, живо! И свежие баллоны к ранцам. Все!

– А я не понял. – Комиссар свел седые брови. – Что же – наш водитель с ним заодно?

– Да не то чтобы заодно, – поморщился начотдела, – за троячку… А, вам, иномирянам, этого не понять! Ну, друзья, если мы не возьмем Донора на товарной станции, пиши пропало. Составов там много, маршруты их по всей стране. А за станцией еще и лес.

Гладь реки, желтый обрыв, домики Заречья, железнодорожный мост справа, пыльные улочки внизу (на одной заметили возвращающийся к парку свой «козлик», водитель которого решил подкалымить) – все убегало назад, под брюхо вертолета.

Спереди надвигались длинные темные крыши пакгаузов, виселицы портальных кранов, ажурные вышки с матрицами осветительных прожекторов, узкий переходной мост с тремя спусками – и пути, пути, пути, блестящие сдвоенные нити до самого леса. А на них составы, тепловозы, электровозы. Между путями двигались люди, сцепляли и расцепляли вагоны, платформы, цистерны, сигналили маневровым электровозикам, те укатывали нужное на сортировочные горки. Фыркали автопогрузчики, лязгали буфера, щелкали переводимые стрелки, колеса четко пересчитывали стыки рельсов.