Сага об Элрике Мелнибонэйском - Майкл Муркок

Вот почва стала мягче, и звуки слегка приутихли. Мало-помалу установилась тишина. Напряжение нарастало. Я повернулся к Эльрику.

— Мы его, похоже, потеряли, — мой голос казался глухим, почти неживым. — Он укрылся в Жилах. Что теперь?

Эльрик ответил — то ли вслух, то ли мысленно, я так и не понял:

— Будем искать дальше.

Силуэты становились все размытее, как если бы Серые Жилы впитывали в себя четкие линии. Впрочем, пантера пока не пропала из вида целиком. Она вела нас по следу. Рано или поздно мы настигнем Гейнора — даже здесь, в самом сердце мироздания.

Внезапно пантера остановилась, принюхалась, приподняла одну лапу. Шевельнула хвостом. Сузила глаза. Ее явно что-то встревожило. Знать бы, что именно…

Эльрик спешился — туман оказался ему по грудь — и подошел к пантере. На мгновение, когда марево сгустилось, я потерял своего двойника. Но вот мгла слегка рассеялась, и я увидел, что Эльрик разговаривает с каким-то человеком. Неужто мы все же отыскали Гейнора?

Мельнибонэец повернулся и пошел обратно. Второй последовал за ним. Оуна! Лук за спиной, колчан со стрелами на боку. Она словно возвращалась с прогулки — и широко улыбалась, как бы предупреждая все возможные вопросы.

Не знаю, кто она такая — чародейка, повелительница иллюзий или просто женщина, умеющая телепатически управлять животными. Но отрицать очевидное я более не собирался: Оуна владела магией, и эта магия была вполне реальна. Люди, с которыми я сошелся в подземелье, обладали способностями, совершенно естественными для них, но абсолютно непостижимыми для меня. Впрочем, мой мир, хаотический мир двадцатого столетия с его машинной, механистической цивилизацией моим товарищам казался не менее загадочным, внушающим страх даже полубогам, которые манипулируют целыми измерениями. Теперь я просто принимал все, что происходило вокруг, как данность и не пытался более, подобно безумному фантазеру, наложить собственные ограниченные представления на бесконечно сложную мультивселенную, не пытался подогнать ее под строгое определение. Мне вполне хватало того, что я наблюдаю, ощущаю, исследую. Единственный способ познать мироздание — пропустить его через себя…

Эльрик с Оуной остановились и ждали, пока я подойду к ним. Девушка нахмурилась.

— Странное место, — проговорила она. Я с ней мысленно согласился: в прошлый раз, когда я был здесь, Серые Жилы выглядели более обитаемыми.

— Куда они направились? — спросил я. — Мы не потеряли след?

— Запах слишком сильный, чтобы его потерять, — Оуна опустилась на колено, повела рукой, словно протирая окно. И окно и вправду открылось, и из него хлынул солнечный свет. — Смотрите.

До боли знакомая картина.

Я сглотнул, с трудом удержавшись от того, чтобы не кинуться в проем, который будто вернул меня в детство. Пожалуй, я бы и кинулся — когда бы не рука Оуны.

— Да, это Бек, — тихо сказала девушка. — Но вряд вам захочется туда вернуться, граф.

— Почему?

Оуна махнула правой рукой, и во мгле возникло новое окошко. В нем кипела схватка и лилась кровь. Звероголовые люди и звери с человеческими головами бились на покрытой грязью равнине, простиравшейся до самого горизонта. Вдалеке возвышался многобашенный город, и к нему, торжествуя, скакал на белом коне Гейнор фон Минкт, которому суждено носить прозвище Гей-нор Проклятый.

На сей раз вперед подался Эльрик. Он узнал город. Этот город был для него тем, чем для меня — Бек. И я тоже узнал Призрачный город Имррир, столицу империи Мельнибонэ, острова Драконьих Владык. Из верхних бойниц в башнях вырывались, подобно знаменам, языки пламени.

Я оглянулся. Бек, милый сердцу Бек! Зеленые холмы, густые гостеприимные леса, древние, замшелые камни стен… Только теперь я разглядел колючую проволоку, которой обнесли замок, и пулеметные вышки у ворот. По двору бегали овчарки, повсюду расхаживали люди в мундирах СС. На дороге к замку показался большой «мерседес». За рулем сидел Клостерхейм.

— Как… — начал я.

— Именно так, — ответила Оуна. — Я вас предупреждала. Он идет по двум дорогам одновременно и сейчас находится сразу в двух мирах. Надо отдать ему должное, он превзошел всех нас в познаниях о природе мироздания и потому способен воевать как минимум на двух фронтах. В этом его слабость.

— Или сила, — поправил Эльрик с невеселым смешком. — Он нарушает все правила и потому добивается успеха. Но если правила больше не имеют значения…

— Он победил?

— Не везде, — возразила Оуна. Неуверенности в ее голосе не было. Я видел, что девушка растеряна.

Эльрик принял решение.

— Он в двух мирах — значит, нам надо разделиться. У нас теперь два меча, которые связаны друг с другом. Я отправляюсь на Мельнибонэ, а ты, граф, возвращайся в свой Бек.

— Откуда взялись картинки? — задал я давно терзавший меня вопрос. — Как они сложились?

— Я этого захотела, — Оуна потупилась. — Мы многого не знаем. А что, если Серые Жилы созданы воображением богов и смертных? Что, если здесь обитают самые сокровенные желания и самые жуткие страхи? И не просто обитают, а рождаются заново, каждый день, каждый миг? Благодаря необычайному могуществу человеческого воображения…

— Рождаются заново, — задумчиво повторил Эльрик, — рождаются в вечности, — он положил руку в перчатке на рукоять меча. — И среди них нет двух одинаковых — они отличаются друг от друга, одни совсем чуть-чуть, другие разительно. Воспоминания, желания… Переменчивые, как море. И мироздание растет, ввысь и вширь, как крона дерева…

— Не будем забывать, что у Гейнора в руках средство создать любую реальность, — сказала Оуна. — Он владеет Граалем, который по праву принадлежит вам, граф, — вы должны его охранять, но не использовать.

Это заявление было настолько неожиданным, что я засмеялся.

— Принадлежит мне? Я всегда думал, что Грааль — собственность Господа, если, конечно, Он существует. Или Он — то самое Равновесие, стержень мироздания?

— Об этом много спорят, — ответила девушка, — особенно среди похитительниц снов. Ведь мы живем за счет украденных сновидений. А в Серых Жилах, говорят, сбываются все сны до единого — и светлые, и кошмарные.

Я огляделся, пожал плечами. Мой взгляд постоянно возвращался к двум окошкам в тумане. Очередная иллюзия — возможно, созданная Оуной, которая, по ее собственным словам, унаследовала от матери навыки чародейства. Какие у меня основания верить девушке, какие есть доказательства ее искренности? С другой стороны, а с какой стати мне ей не верить?

Накатила злость, порожденная беспомощностью. Хотелось выхватить меч, порубить туман в клочья, прорваться в Бек, вернуться в спокойное прошлое…

Но над Беком развевался флаг со свастикой. И это, я нисколько не сомневался, была не иллюзия.

Эльрик язвительно улыбнулся.

— Не так-то просто изловить врага, который прячется одновременно в двух мирах. Как ни жаль расставаться, друзья мои, думаю, у нас нет другого выхода. Вы двое отправляйтесь за ним в мир графа — а я попытаюсь остановить его на Мельнибонэ.