Черная Луна - Олег Маркеев

Белов выронил из пальцев погасшую сигарету. Мысли путались, а он так хотел сложить картинку, добавив недостающие кусочки. На секунду в сознании вспыхнула вся картинка, невероятная и шокирующая в своей полноте и законченности. Но лишь на секунду. Он уже из последних сил боролся с накатившей одуряющей усталостью. Мышцы сделались кисельными, он даже не пытался встать, знал, что просто не сможет.

Белов прищурился от солнечного света, ставшего вдруг нестерпимо ярким.

В потоке света возникала женская фигура. Лучи струились по ее обнаженным плечам, стекали по груди вниз, рассыпаясь по ногам тонкими искристыми нитями. Она была красива особой слепящей красотой, на которую больно смотреть и невозможно оторвать глаз. Он знал, что она улыбается, хотя не мог разглядеть ее лица. Женщина, сотканная из тепла и солнечного света, шагнула навстречу ему…

Это было последнее, что он увидел. Сон навалился лавиной, смел, уволок в непроглядную бездну.

Она не переставала удивляться способности Хана бесконечно долго оставаться в полной неподвижности. В этой отрешенности и омертвелости было что-то завораживающее, словно смотришь на камень, застывший на самом краю пропасти. Достаточно легкого дуновения ветра, чтобы камень ожил, рухнул, пробудив дикий поток камнепада.

Лилит бесшумно ступала босыми ногами по горячей палубе, коленопреклоненная фигура с прямой напряженной спиной, застывшая на носу, оставалась неподвижной, но Лилит знала, Хан уже уловил по одному ему известным признакам ее приближение.

Лилит присела на корточки сбоку, так чтобы видеть безжизненное, как маска, лицо Хана. Он сидел голый по пояс, на гладкой коже играли отсветы плескавшейся внизу воды. Солнце уже зашло, но небо и вода остались одного цвета — светло-кремового, с металлическим отливом.

Маска разлепила плотно сжатые губы и произнесла грудным голосом:

— Ты умеешь входить в чужие воспоминания. Ли?

— Нет.

— Это просто.

Горячая ладонь легла на ее затылок. Тепло вошло в мозг, взор замутился, расплылись очертания дальнего берега, белые зубцы домов, зеленые волны ивняка, подступившие к самой воде…

…Розовый снег хрустел под ногами. Глубокие следы за спиной становились густо-синими, цвета низкого неба. Воздух был разреженным и таким стылым, что не ощущалось запаха, только холодком першило в горле. Перевал все круче уходил вверх, к сахарно-белым шапкам на базальтово-черных вершинах.

Слезы жгли глаза, щекотали горячие щеки. Сердце ухало тяжело, обреченно, с каждым шагом все больнее и больнее. Не выдержав, он оглянулся.

Внизу, уже едва различимая за молочной пеленой, лежала долина. Он знал, что горячие источники, пробивающиеся на поверхность, поддерживали в долине, зажатой со всех сторон скалами, мягкий и теплый климат, удивительный для этой горной страны. Там в прозрачных ручьях плескалась рыба, земля приносила тропические плоды круглый год, ни животные, ни люди в долине не знали болезней.

Он попытался разглядеть золотую чешую пагоды, но теплый туман сегодня был необычайно плотным. Лишь раз в разрыве пелены мелькнул острый золотой луч.

Ноги сами собой подломились, он упал на одно колено, рука глубоко ушла в снег. Острые кристаллики сразу же набились под рукав, вонзились в кожу, но боли в теле он не почувствовал. Сердце болело сильнее.

Слова, которые он с рассвета давил в себе, потоком рванулись наружу:

— Я не могу… Позвольте остаться. Еще шаг, и я умру.

— Брат, мое сердце болит не меньше твоего. Помни, дорогу к нам находит лишь тот, кого мы призвали. И уходит от нас лишь тот, кто готов к своему предназначению. Срок пришел, мы расстаемся. Ты готов идти дальше. Не стоит медлить, тебя ждет великая судьба.

— Когда исполнится предначертанное, я вернусь сюда? — с трудом сдержав слезы, выдавил он.

Вместо ответа услышал хруст наста, сначала громкий, будто ломали черствую лепешку, потом все тише и тише, пока звук удаляющихся шагов не превратился в мелодичное пение ледяных иголок в студеном воздухе…

* * *

…Лилит отрешенно смотрела на пляску бликов на темной воде. Где-то внутри еще пели стеклянные колокольчики, тягучий звук прощания.

Хан потер руки, словно смывая невидимой водой невидимые следы. Указательным пальцем легко прикоснулся к переносью Лилит. Она вздрогнула и очнулась.

— Где и когда это было, Хан? — Лилит погладила лоб, след от прикосновения пальца все еще щекотал кожу.

— Очень давно и очень далеко отсюда клан, носивший имя Ка-Ши, спасаясь от врагов, ушел высоко в горы. Среди вечных снегов они нашли долину, согреваемую подземным теплом. Силами магии и мечами воинов они навсегда закрыли доступ в нее чужакам. Отыскать путь в обитель может только услышавший зов Невидимых. Клан хранит великие тайны. Наши мудрецы умеют читать по звездам будущее, и клан посылает в мир своих воинов, чтобы предначертанное стало явью. Я проделал путь длиною в пять лет, чтобы найти тебя. Это все, что ты должна знать.

Хан легко встал на ноги. Лилит оценивающе посмотрела на его тело, свитое из тугих, упругих мышц. Возраст по такому определить невозможно. Глаза у Хана были черные и холодные, как камешки в прозрачном ручье.

— Такое ощущение, что все висит на волоске. — Лилит зябко передернула плечами. — Ты знаешь, я могла и не прийти.

— Нет, Ли. Все давно предопределено. Ничего нельзя изменить. И мы делаем лишь то, что должно. Он протянул ей руку, Лилит встала рядом.

— Я готова, Хан.

— Пойдем, я покажу тебе тех, кто пойдет с нами. Он взял ее за руку и повел в рубку. Толкнул дверь, пропустил ее первой, перешагнул следом через высокий порог и запер за собой дверь.

В полной темноте Лилит с трудом нашарила переборку, прижалась к холодному металлу спиной.

— Смотри.

Хан щелкнул выключателем. Мутная лампа под низким потолком осветила кубрик. Темно-красный ковер, алтарь и светильники — все, что было на оргии, исчезло. Голый пол, голые стены с черными кругами иллюминаторов.

В центре в два ряда сидели восемь молодых мужчин. Слабый свет бликовал на тугих мышцах обнаженных тел. Спины выпрямлены, руки уперлись в согнутые колени. Если бы не ритмическое колебание мышц живота в такт ровному дыханию, они могли показаться восковыми фигурами в странном музее, такими безжизненными были их лица. Распахнутые глаза смотрели прямо перед собой, но ничего, Лилит была уверена, не видели. Перед каждым на полу рукоятью к правой руке лежал нож с длинным, сантиметров в сорок, скошенным лезвием. Лилит не смогла вспомнить, как называется этот маленький меч по-японски. Слово красивое, как звук клинка, «восьмеркой» вспарывающего воздух.

— Это все, кто остался, Ли.