Безупречный враг - Оксана Демченко

— Если все выживут, — хмуро закончила Риоми.

— Да, — виновато согласилась русалка. — Хуже всего то, что нет времени. Риильшо уже просыпается, он пойдет из глубин вверх. Прежде его Волну отражали сирины, он помнит голоса Древа. Попробует двинуться к северу.

— Вот-вот из Дильша выйдет флот короля Альбера, — дорисовал картину событий Парси. — Заметьте, теперь у островов есть русалки, какая забавная история… Быстрой войны не будет, но мир получится жутковатый. Без короля.

В глубине вод ранний вечер по-теплому сумеречен и загадочен. Далеко вверху облачной рябью играет узор легчайших волн поверхности. Блики плывут золотыми рыбками, фальшиво обещая исполнение заветных желаний. Темные туши кораблей замерли в безветрии, и ни одно весло не тревожит воды.

Плыть вверх приятно и нетрудно. Мир наполняется красками, светится радостью. Гудят и вздыхают голоса рыб, доступные подводному слуху, шелестят далекие рощи сарга, они теперь внизу и левее. Там пятый день пасутся, нагуливая жир, морские зубры лоамхи, огромные, могучие и добродушные. Русалки обрадовались кочующим к Древу стадам, увидев в этом знак грядущих перемен. В древности морские люди пасли и оберегали стада, пока детеныши лоамхов были особенно малы и беззащитны; морские зубры охотно делились молоком и катали юных русалок. Хорошая дружба, добрая и, увы, много веков недоступная, как сам путь наверх, за свод глубинного купола…

Плыть вверх замечательно. Там ждет Риоми, уже готовы ужин и отдых. Золотые рыбки бликов не лгут: в лодках уже имеется все, о чем мечтает Крид. Желания сделались простыми семь дней назад, когда хранительница Тилл взялась за ускоренное обучение и воспитание пугающе неопытного морииля. А случилось это сразу после памятного завтрака.

Но прежде тэльра бросили все друзья и знакомые. Роул приплыл от башни сирина со следующей лодкой, спросил, где мама Авэи.

— В лечебнице, она ранена, — виновато пояснил второй хранитель. — А вот с Юго все куда хуже, но жить будет.

Роул убежал, потемнев лицом.

Второй хранитель не сел за общий стол, хотя его звали. Стоял и смотрел в пол, молча напрашиваясь на наказание. Он виноват во всем произошедшем: допустил похищение божественной Риоми, не рассмотрел предательства сирены Фиэ из рода Тоози, не обратил внимания на то, что вместо голубоглазой во внутренний храм вернули «куклу», отпустил в город стражей… И его оставили, как недостойного больших дел, охранять храм, пока иные исправляли ошибки и платили за них — кто кровью, а кто и жизнью. Второй хранитель с ужасом и болью встретил у причала лодки, доставившие жертв ночного штурма. Цена его наивности, выплаченная стражами в заброшенной крепости сирина, оказалась ужасающе высока. Но наказание, к сожалению, не последовало: разве это кара — принимать больных, обрабатывать раны, снова и снова прибегать к дару меда, умаляя чужое страдание, но никак не свою вину…

Араави не позволил себе гнева, покидая храм. Сказал лишь:

— Так надо, твое место здесь. Хоть один сильный голос должен беречь обитель, а ты еще и прекрасный лекарь.

Хранитель додумал прочие слова, несказанные, но, как ему казалось, неизбежные: «Ты наворотил непоправимое, ты недостоин права на бой». Араави оказался прав: во внутренний предел пытались прорваться две опытные сирены, их поддерживал отряд воинов, околдованных медом звучания. Второй хранитель управился с бедой, в коридорах тишины сами стены помогают. Так разве это что-то меняет?

Араави сидит сухой и бледный, истративший силы владыка выглядит сегодня очень старым и больным. Элиис рядом — тоже плоха. Да и учителя Боу, едва вздохнувшего и сделавшего первые шаги к выздоровлению от прежних ран, качает от усталости и истощения дара. А виновник бед здоров и бодр. Преступник.

— Все свои косточки обглодал за ночь? — хмуро бросил араави.

— Разве этим людей вернуть? — вздохнул хранитель. — Меня казнят здесь или отдадут дворцу для выбора меры искупления?

— Владыке и газуру больше заняться нечем, как пороть мальчишку! А ну, немедленно возвращайся в лечебницу и занимайся делом, — приказал Эраи. — И не надейся, наказывать тебя никто не станет. Вот разве что разрешу помогать Пэи чистить берег. Может, с ним поговоришь, пойдет кому-то из вас на пользу… Иди.

Хранитель вздохнул, с надеждой покосился на газура — вдруг хоть тот накажет — и нехотя ушел. Боу извинился и встал, заспешил следом, не оглянувшись на Крида. Парси — еще один «предатель» — выяснил, что его Кристина тоже при лечебнице, ухаживает за владычицей Авэи, и покинул собрание, забыв попрощаться. Тилл задумчиво поглядела на морииля, и тогда Крид впервые насторожился, ощутив угрозу, скрытую в сочувственном взгляде хранительницы.

Крид из последних сил работал хвостом. Поверхность приближалась все медленнее, и он стал подгребать руками. Тотчас услышал насмешливое замечание Тилл: «Так не плавают, а тонут!»

И застонал: где же все эти предатели? Говорили: «Мы с тобой», — и бросили без раздумий в самый трудный момент. Оставили один на один с кораблекрушительницей, столь же безжалостной, сколь неутомимой. Он тогда не знал, как все обернется. Теперь вот поумнел. За ужином Тилл посочувствовала своему мориилю в последний раз и принялась изводить его непосильными нагрузками.

Принц охнул, согнулся, перед глазами поплыли темные круги: надо же, опять! Оказывается, хвост способен уставать до онемения, и тогда все мышцы сводит судорога, закручивая тело в спираль наподобие ракушки. Сегодня он сам добрался до того места, откуда видно поверхность. Все прошлые дни усталость губила сознание куда раньше, на большой глубине. К кораблю своего слабосильного морииля позорно тащили стражи, а сзади плыла наглая хранительница и вслух обсуждала неудачи очередного дня изнурительных занятий.

Когда Крида бросили друзья, Тилл сообщила, что по крайней мере седмицу надо уделить тренировкам. Морииль беззаботно кивнул. Тогда он не знал, с кем связывается. Хладнокровная и жестокая, не знающая жалости и не способная, по-видимому, уставать хранительница. Да и во сне эта ужасная русалка не нуждается. Ох, надо было отказаться. От нее бы и дракон сбежал, едва приметив издали. Но Крид сбежать не успел… И прочие не увернулись. За ужином Тилл рассказала араави и газуру, что дракон проснется, зарычит и рванется вверх, вздымая кольцевую Волну огромной силы. Сирины должны сразу погасить возмущение вод, иначе погибнет или часть Древа, или северный берег — всюду не успеть. Надо расположить лодки с сиринами вокруг ожидаемого места подъема Риильшо.

Яоол выслушал пояснения хранительницы и кивнул. Его сиятельность поступил точно так же. Все — предатели и мучители! И собственный хвост с ними в одном заговоре. Семь дней без воздуха и света, без отдыха и сытости…

Крид прикрыл глаза и попытался расслабиться. Ох, чуть лучше, глаза снова способны видеть — и вот он, закат на волнах. Где закат, там верх, там воздух и ужин, а еще удобная для ног палуба. У борта ждет Риоми, она не предала и не бросила.

Щурясь и скаля сведенные болью зубы, Крид смотрел вверх. Пока он мог различить лишь шесть складок на челе сине-розового океана, промятые шестью боевыми кораблями Древа. Сирины на палубе слушают глубины, они тоже учатся новому делу. Замечают приближение стражей и слабосильного морииля и, условно считая их «Риильшо», направляют маленький флот к месту всплытия, где пять лодок образуют ровный круг. Шестой корабль, гордость газура, его обожаемый «Смертоносный спрут», замирает в середине круга.