Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

В это время в Париже сын Льва Троцкого Лев Седов, которому в НКВД присвоили кличку «Сынок», приступил к подготовке съезда IV Интернационала. Энкаведешники решили «Сынка» ликвидировать и поручили это дело Специальной группе особого назначения (СГОН), которой руководил Яков Серебрянский. Сам Серебрянский потом написал:

«В 1937 году я получил задание доставить “Сынка” в Москву. Речь шла о бесследном исчезновении “Сынка” без шума и о доставке его живым в Москву».

В опубликованных документах внешней разведки об этой энкаведешной акции говорится следующее:

«План похищения Седова был детально разработан и предусматривал его захват на одной из парижских улиц. Предварительно путём наблюдения были установлены время и обычные маршруты передвижения Седова в городе. На месте проводились репетиции захвата. Предусматривалось два варианта его доставки в Москву. Первый – морем. В середине 1937 года было приобретено небольшое рыболовецкое судно, приписанное к одному из северных портов страны. На окраине города-порта сняли домик – место временного укрытия, куда поселили супружескую пару сотрудников “группы Яши”.

Подобрали экипаж. Только до капитана довели легенду, что возможно придётся совершить переход в Ленинград с группой товарищей и взять там снаряжение для республиканской Испании. Капитан изучил маршрут, имел достаточный запас угля, воды, продовольствия. В ожидании команды экипаж судна совершал регулярные выходы в море за рыбой.

Второй вариант – по воздуху. Группа располагала собственным самолётом с базой на одном из аэродромов под Парижем. Лётчик – надёжный агент. В авиационных кругах распространили легенду: готовится спортивный перелёт по маршруту Париж-Токио. Пилот начал тренировки, доведя беспосадочное время пребывания в воздухе до 12 часов. Расчёты специалистов показывали, что в зависимости от направления и силы ветра самолёт мог бы без посадки долететь от Парижа до Киева за семь-восемь часов.

В подготовке оперативного мероприятия участвовали семеро сотрудников нелегальной резидентуры Серебрянского. Активная роль в операции отводилась самому Серебрянскому и его жене».

А против отбывавшего срок в Алма-Ате экономиста, социолога и писателя-фантаста Александра Васильевича Чаянова ещё весной 1937 года энкаведешники вновь завели «дело», по которому 3 октября его приговорили к высшей мере наказания и в тот же день расстреляли.

3 октября первый секретарь Дальневосточного крайкома партии Иосиф Варейкис был снят с должности и отозван в Москву.

10 октября в Тифлисе арестовали поэта Тициана Юстиновича Табидзе. Того самого, от которого требовали объявить поэта Паоло Яшвили врагом народа. А Яшвили, как мы помним, сам застрелился.

Тем временем съёмки фильма «Ленин в Октябре» шли авральными темпами – ведь двадцатилетняя годовщина Октября стремительно приближалась. К активному участнику революционных событий Владимиру Александровичу Антонову-Овсеенко в тот момент народа приходило очень много: журналисты, писатели, кинорежиссёры.

Антон Владимирович Антонов-Авсеенко, сын героя Октября, потом напишет (под псевдонимом А.Ракитин в книге «Именем революции»):

«…поздний вечер 11 октября 1937 г. Кинорежиссёр С.Васильев никакие расстанется с Владимиром Александрови – чем: уж очень интересные подробности рассказывает герой Октября. Постановщику фильма “Ленин в Октябре”М.Ромму разрешено показывать на экране только Ленина, Сталина, Дзержинского и Свердлова. Такова воля самого Сталина. Антонов-Овсеенко знает об этом. Знает, но консультирует создателей фильма. Так же, как он делал это для редакции “Истории гражданской войны”, книги, из которой его имя также вычеркнули…

Васильев ушёл поздно ночью. А через полчаса Антонова-Овсеенко арестовали».

Случилось это глубокой ночью 12 октября.

А когда наступил день, нарком НКВД Николай Ежов получил новое назначение – он стал кандидатом в члены политюро.

В книге Виктора Фрадкина «Дело Кольцова» арест Антонова-Овсеенко представлен так:

«Известно, что Хозяину доставляло удовольствие приглашать обречённого человека для дружеской беседы. Обладая незаурядными актёрскими способностями, Сталин демонстрировал полную благосклонность, предлагал какую-нибудь высокую должность и даже назначал на неё, как это было, например, с Антоновым-Овсеенко, который незадолго до ареста был утверждён… Народным комиссаром юстиции».

Поезд Хабаровск-Москва уже подходил к столице страны Советов, когда 10 октября 1937 года на одной из подмосковных станций ехавший в Москву Иосиф Варейкис был арестован. Ему предъявили обвинение в активном участии в контрреволюционной правотроцкистской организации. 12 октября участники пленума ЦК ВКП(б) вывели Варейкиса из состава ЦК. А уже на следующий день Георгий Стацевич, новый партийный лидер Дальневосточного края, выступая на собрании партийного актива Хабаровска, сказал, что Варейкис…

«…не возглавил борьбу за выкорчёвывание врагов народа, а наоборот, сплошь и рядом мешал первичным партийным организациям разоблачать врагов».

13 октября «Особая тройка» Управления НКВД Новосибирской области приговорила поэта Николая Алексеевича Клюева к расстрелу. В конце октября он был расстрелян.

17 октября арестовали народного комиссара просвещения РСФСР Андрея Сергеевича Бубнова.

21 октября был арестован авиаконструктор Андрей Туполев, на самолёте которого экипаж Валерия Чкалова летал в Америку. Андрей Николаевич был обвинён во вредительстве, заключавшемся в передаче чертежей новейших советских самолётов иностранной разведке. Вместе с Туплевым были взяты под стражу многие его сотрудники, включая директоров ведущих авиационных заводов.

25 октября «за участие в антисоветской право-троцкистской террористической и диверсионно-вредительской организации» был арестован старейший футурист Бенедикт Константинович Лившиц.

28 октября комиссия НКВД и представители прокуратуры СССР решали судьбу беспартийной домохозяйки Людмилы Александровны Балицкой, жены находившегося под следствием бывшего наркома внутренних дел Украины Всеволода Балицкого. За то, что «будучи осведомлена об антисоветской деятельности мужа, не сообщила об этом органам власти», её приговорили к высшей мере наказания и через несколько часов после оглашения приговора расстреляли. Как видим, Сталин расправлялся не только с теми, кто распространял папку Департамента царской полиции, но и с членами семей распространителей.

В тот же день (28 октября) писатель Борис Пильняк и его жена актриса Кира Андроникашвили отмечали на даче день рождения своего сына Бориса. Был накрыт стол, ждали приглашённых гостей. Однако никто не пришёл. И Борис Андреевич, Кира Георгиевна вместе с маленьким Борей сели праздновать его трёхлетие. И тут к даче подъехал автомобиль, из которого вышел незванный гость. Пильняк хорошо его знал – не раз встречался с ним в советском полпредстве в Японии. Лучезарно улыбаясь, гость мягко проговорил: